Читать интересную книгу Бойцовые псы - Сергей Волошин

Не факт, конечно, далеко не факт. Еще и еще раз все надо проверить, прежде чем вернуться к протоколу допроса Баранова.

— Позовите брата, — сказал Чурилин Исмаилову. — Нет, лучше я сам…

Тут следовало быть осторожным. Чего доброго, скажет брату на своем языке нечто вроде пароля, типа: прокурор, мол, проглотил наживку, поверил в существование этой девицы.

— Предупреждаю, при мне говорить только на русском языке, — сказал Виктор Петрович, как только младший Исмаилов перешагнул порог кабинета.

— Он плохо понимает по-русски, — сказал старший брат.

Начинается, подумал Виктор Петрович. Потом им одновременно захочется в туалет.

— Ничего, постараюсь объяснить, — непреклонно сказал Виктор Петрович и протёр повлажневшие очки. — А вы мне поможете, но только на русском языке. Если, конечно, хотите, чтобы с вас сняли подозрение.

Виктор Петрович указал Мешади на свободный стул, потом подошел вплотную. Тот смотрел снизу не мигая.

Такому красавцу с томными глазами должны нравиться русские девушки, подумал Чурилин. И он им тоже. И наверно, их у него было немало… Но попробуем.

— Мешади, ты помнишь русскую девушку, которую милиционеры забрали с вами вместе возле метро?

— Да, помню, её звали Лена, — с готовностью кивнул Мешади.

А он не так плохо говорит по-русски, подумал Чурилин. И ни разу не взглянул на старшего брата, прежде чем ответить, что было бы вполне естественно, если бы оба старались обмануть следствие.

— А отпустили её тоже вместе с вами?

— Нет… — Он неуверенно пожал плечами и только теперь посмотрел на брата. — Разве её с нами отпустили? Я думал, она раньше ушла.

— А что, красивая девушка, да? — спросил Чурилин.

— Да, очень, — заулыбался Мешади, хотя глаза оставались неподвижными.

Между прочим, парнишка наверняка колется, подумал Виктор Петрович, или курит всякую дрянь… О Господи. Такие молодые, а что с собой делают!

— Больше вы её нигде не встречали?

— Нет… — сказал Мешади и снова посмотрел на брата. — Она же не в Москве живёт. Говорила, муж поехал на вокзал за билетами. Они должны были уехать…

— А не сказала — куда?

— Нет, не сказала, — почти одновременно и с сожалением ответили братья Исмаиловы.

— Значит, зовут её Лена… — констатировал Чурилин. — А где хоть жила, не говорила? Или у кого остановилась?

— Рядом где-то, — пожал плечами Гасан. — Первый раз ко мне с мужем, а потом одна за сигаретами приходила…

Не густо, уныло подумал Чурилин. Хотя, если они оформляли в то время и в том районе временную регистрацию, найти их в принципе можно…

— Вы могли бы её описать?

Мешади даже зажмурился, предвкушая удовольствие восстанавливать образ девушки в своем воображении.

— Она такая… изящная, стройная… как кипарис.

Чурилин и Исмаилов-старший невольно переглянулись, заулыбавшись.

— …кожа белая-белая, а когда смущается — розовеет, — продолжал Мешали.

— Словом, я понял так: вы смогли бы её узнать, если бы встретили, — сказал Виктор Петрович.

— Больше мы её не видели, — вздохнул Гасан не без сожаления. — Такую видно издалека.

— Уехала, да… — сокрушенно вздохнул и романтичный Мешади.

— Ладно, — подвел итог Виктор Петрович. — Свободны… Вот ваши повестки, я их уже подписал.

Оставшись один, он какое-то время неподвижно сидел, глядя перед собой и упершись руками в стол.

Кое-что складывается. Особенно если вспомнить прослушанный разговор Баранова и Артикулова. Что могло произойти такого постыдного, если оба не хотели об этом говорить? И думали о том, как бы не узнали о случившемся дети? От чего они не смогли, как и другие, отказаться, если к ним попала красивая девушка, которая не живет в Москве, которая должна скоро уехать?.. И все это — то, что и сам Чурилин не мог пока решиться и назвать собственным именем, — произошло, скорее всего, в отделении, поскольку только там мог присоединиться к наряду Кравцова Березин, бывший в тот день дежурным…

Иначе где еще это могло бы произойти? Нет, следует все еще раз проверить, самым тщательным образом, хотя пока что только эта версия отвечает почти на все вопросы…

Вечером Чурилин собрал свою группу — троих следователей от МВД и Женю Скворцова от прокуратуры. Дал им еще раз прослушать запись разговора Баранова и Артикулова. Потом ознакомил с показаниями братьев Исмаиловых.

— У меня на сегодня есть только одно предположение, — сказал Виктор Петрович. — В помещении отделения милиции было совершено групповое изнасилование. Сотрудниками отделения. То есть нарядом во главе с капитаном Кравцовым и дежурным по отделению старшим лейтенантом Березиным. Именно тех, кто участвовал в этом… у меня просто нет слов назвать это своим именем… и стали потом убивать из снайперской винтовки. По срокам и датам все, как видите, сходится. Только при таком предположении становится понятым нежелание старшего лейтенанта Баранова отвечать на наши вопросы. Только так становится понятным, отчего он обо всем догадался: догадался, что мстят, догадался, кому именно мстят, и предупредил лейтенанта Артикулова, который был вместе с убитыми в наряде в тот день, когда, по словам братьев Исмаиловых, была задержана молодая и привлекательная русская девушка, не москвичка, у которой, судя по всему, заканчивался отпуск и они с мужем должны были вернуться домой… Сюда же можно отнести наличие следа женской обуви наряду с мужской на крыше здания, откуда был застрелен Петрунин. Вероятно, муж и жена решили таким образом отомстить насильникам… Разумеется, эта версия, как и любая другая, нуждается в тщательной проверке.

Милицейские следователи недоуменно переглянулись. Сейчас вступятся за честь мундира, не иначе, подумал Чурилин.

— Вам что-то не нравится в том, что я высказал? — спросил Чурилин, обращаясь к знаменитой Дине Ивановне Алпатовой, грозе криминального мира, сухой даме лет сорока с высокой прической, по слухам, старой деве, чей жених некогда сделался уголовником. С тех пор она будто бы никак не может насладиться местью преступному миру.

— Очень уж вы категоричны, Виктор Петрович! — сказала она. — Пусть даже это всего лишь ваше предположение, но вот так огульно обвинять погибших милиционеров, у которых остались семьи…

— Странно это слышать от вас, Дина Ивановна, — вмешался Женя Скворцов. — Какой-то непрофессиональный подход.

— Это всего лишь моя версия, — извиняющим тоном сказал Виктор Петрович, — которая, как мне кажется, наиболее полно отвечает на вопросы, возникающие по мере расследования этой истории.

— Да, но вы, как руководитель нашей следственной группы, предлагаете ее как основную, которую мы должны проверять и разрабатывать, забыв про все другие… — Она оглянулась на своих коллег по ведомству, ища поддержки, но те промолчали. Других версий у них не было.

— А какая это другая, Дина Ивановна? — насупился Чурилин. — Разве вы ее высказывали? Что-то не припомню.

— Те же братья Исмаиловы, которым погибшие ребята могли сорвать их наркобизнес и которых вы, Виктор Петрович, так легко отпустили, разве не могли они попытаться направить нас по ложному следу? — спросила она. — Неплохо, кстати, придумано. Но почему мы должны им беспрекословно верить?

— Никто пока не утверждал, что им можно верить на все сто… — вздохнул Чурилин. — Но вспомним, о чём и, главное, как говорили между собой Баранов и Артикулов… Им тяжело было вспоминать о случившемся. Если бы речь шла о наркоторговцах — чего им было так уж переживать? А в этом случае становится понятно, почему они, по их выражению, поставили на себе крест. Баранов во время допросов был подавлен и наотрез отказался отвечать о том, что произошло, даже после того, как я чуть ли не пригрозил ему служебным расследованием.

— Не могу поверить, — упрямо сказала Дина Ивановна, — чтобы на это были способны сотрудники органов, к тому же солидные, семейные мужики, отцы детей, да не один какой-нибудь урод, а целых пятеро, на глазах друг друга… Не урки же они какие-нибудь, в конце концов!

— И все же, Дина Ивановна, и все же, — задумчиво сказал Чурилин. — Вы ведь не хуже меня знаете — бывают преступные групповые акции, отказ от участия в которых может иметь плохие последствия для тех, кто отказался. Вам их перечислить?

— Простите, и все же — вы это говорите о бандитах или о сотрудниках правоохранительных органов, в чьей порядочности у нас пока нет повода сомневаться? — прищурилась Алпатова.

Чурилин только развёл руками. Потом переглянулся с Женей Скворцовым.

— Если мы в нашей работе будем оперировать эмоциями и ведомственными пристрастиями… — сказал он и замолчал.

Чёрт меня дёрнул согласиться возглавить эту межведомственную группу, выругал он себя, где все только и озабочены тем, что скажет их начальство.