– Я не против воевать с мужчинами, но мне не нравится убивать женщин и детей. Слишком легко.
– Легкие победы – самые лучшие. К тому же, обычно, самые дешевые. А дешевизна – это вам стоит запомнить! – есть первейшая цель любого правительства.
Речь, разумеется, идет о накладных расходах, а не жалованье, назначаемом себе теми, кто нами управляет. Если состоящий в правительстве чиновник не способен разбогатеть, он не достоин занимаемого поста.– Его светлость провел кистью по верхней части листа, подкрашивая облака серым.– Проблема в том, что я не умею вовремя закончить.
– Закончить?
– Картину, Шарп, картину. Нанесешь слишком много красок, и получается тяжело. Акварели полагается быть легкой, воздушной.– Он снова отступил от мольберта.– Пожалуй, достаточно.
Шарп посмотрел на листок.
– По-моему, очень хорошо, милорд.
Картина ему действительно понравилась. Лорду Памфри удалось запечатлеть почти магический облик города с его зелеными шпилями и куполами и красными крышами.
– Очень хорошо.
– Спасибо, Шарп. Приятно слышать.
Комплимент пришелся кстати, лорд Памфри расцвел и тут же поморщился, когда сержант отправил очередное проклятие по адресу солдат, тянущих по склону ствол мортиры. С запада город окружали теперь пятнадцать батарей, а стоявшие на якоре британские корабли держали на прицеле цитадель и батарею Сикстуса, которые сообща охраняли вход в бухту. Датские канонерки оставались у причалов. В первые дни они, имея преимущество в маневренности и вооружении, нанесли немалый урон британским канонеркам, но после установки неприятелем береговых батарей вынуждены были уйти в бухту, так что город оказался зажатым в крепких тисках.
Артиллерия била постоянно, но только датская. Установленные на городских стенах пушки вели непрерывный огонь по ближайшим британским батареям, но ядра утопали в заполненных землей фашинах, которые защищали пушки и мортиры. Стоя на дюне, Шарп видел поднимающийся над стеной дым, за которым проступали медные шпили и черепичные крыши. Кое-где между зданиями уже виднелись черные шрамы, оставленные недавно установленными британскими батареями. С десяток домов горели, подожженные не сумевшими перелететь канал датскими снарядами. Крылья трех ветряных мельниц бились под неистовым ветром, гнавшим дым на запад, в сторону британского флота. Там, к северу от Копенгагена, стояли на якоре более трехсот транспортных судов – целый плавучий город. Была среди них и «Пуссель». Шарп надеялся, что вечером, если тучи скроют луну, они попытаются подойти к берегу на шлюпке. Глядя на шпили, он думал об Астрид. Странно, но ему никак не удавалось вызвать в памяти ее лицо. Впрочем, то же самое было и с Грейс, от которой не осталось даже портрета.
– Датчане, конечно, могут сдаться и сейчас,– заметил Памфри, раскрашивая зеленым городские шпили.– Для них это самое разумное.
– Если я и понял что-то в армии, так это то, что разумно не поступает никто.
– Мой дорогой Шарп,– с улыбкой заметил Памфри,– из вас получится прекрасный штабной офицер.
– Упаси Господь.
– Вам не нравится штабная работа? – усмехнулся его светлость.
– Я бы хотел, сэр, получить в свое распоряжение роту стрелков и воевать с лягушатниками.
– Нисколько не сомневаюсь, что ваше желание исполнится в самом скором времени.
Шарп удрученно покачал головой.
– Нет, милорд. Я им не подхожу. Меня оставят квартирмейстером.
– Но у вас же есть влиятельные друзья наверху.
– Если и есть, сэр, то, наверное, хорошо прячутся.
Памфри снова нахмурился, глядя на картину,– ему опять что-то не понравилось.
– Сэр Дэвид вас не забудет, можете не сомневаться. Да и сэр Артур, думаю, будет за вами присматривать.
– По-моему, милорд, он с удовольствием бы от меня избавился,– с горечью отозвался стрелок.
Лорд Памфри покачал головой.
– Полагаю, вы ошибаетесь, принимая его обычную холодность по отношению ко всем за особое нерасположение к вам лично. Я спрашивал, каково его мнение о вас, так вот, Шарп, оно очень высокое. Очень высокое. Согласен, он тяжелый человек. Сухой, сдержанный, неэмоциональный. Держит людей на расстоянии. Кстати, о расстоянии. Леди Грейс Хейл приходилась ему очень далекой родственницей. Сомневаюсь, что ему было до нее какое-то дело. Как и ей до него.
– Вы с ним и об этом говорили? – спросил Шарп.
– Нет, об этом не говорили. Прошу прощения, что затронул эту тему.
Некоторое время стрелок молча наблюдал за тем, как ствол мортиры устанавливают на лафет, потом снова повернулся к Памфри.
– А что же вы, милорд? Что может делать штатский на должности адъютанта при генерале?
– От меня требуется одно – предлагать разумные советы. Только и всего, Шарп. Предлагать разумные советы.
– Это ведь не совсем обычное дело, не так ли, милорд?
– Предлагать разумные советы? Действительно!
– Я имею в виду другое. Штатские ведь нечасто получают место при штабе?
Лорд Памфри поежился, хотя день выдался и не самый холодный.
– Меня, можно сказать, навязали сэру Дэвиду. Отказаться он не мог. Вы ведь слышали о его неприятностях?
– Кое-что слышал, сэр.
После Индии генералу Бэрду и впрямь не везло. По пути домой он попал в плен к французам, где провел три года, а после освобождения получил назначение на пост губернатора мыса Доброй Надежды, находясь на котором весьма необдуманно позволил одному из подчиненных совершить несанкционированный рейд к берегам Южной Америки и обстрелять Буэнос-Айрес, что повело к требованиям его отставки. Впоследствии выдвинутые обвинения в самоуправстве были сняты, но пятно на репутации осталось.
– Генерал Бэрд,– продолжал Памфри,– наделен всеми воинскими доблестями, кроме осмотрительности.
– И вы, милорд, призваны восполнять этот недостаток?
– Герцог Йоркский имел неосторожность обратиться к сэру Дэвиду за помощью в осуществлении предложенного Лависсером плана. Мы, как вам известно, советовали не ввязываться в это сомнительное предприятие и даже предприняли некоторые шаги, чтобы обратить на происходящее внимание высокопоставленных лиц. Они и обратили, назначив меня своего рода всевидящим оком. И, как я уже сказал, советником. Нам не нужны безответственные авантюры. Шарп улыбнулся.
– Поэтому, милорд, вы и отправляете меня в Копенгаген?
Памфри улыбнулся в ответ.
– Если Лависсер останется в живых, лейтенант, он обязательно начнет распространять небылицы о герцоге Йоркском, а британское правительство вовсе не желает, чтобы французские газетенки полнились непристойными анекдотами о Мэри Энн Кларк.
– Мэри Энн Кларк?
– Прелестное создание, Шарп, но, увы, не супруга герцога Йоркского. Герцогиня – прусская принцесса. Уверен, у нее множество достоинств, но она обделена некоторыми весьма соблазнительными талантами мисс Кларк.