– Драться, в общем-то, не пришлось.
– Да, конечно. Представляю. Регулярные части против деревенских увальней. Чего еще ожидать? Но мой муж будет очень расстроен. Он с друзьями отправился наблюдать сражение. Вы видели их? Может быть, даже подстрелили двух джентльменов, пока резали несчастных крестьян? – Женщина неловко пошевелилась. – Почему бы вам не встать передо мной, чтобы я рассмотрела вас получше?
Шарп выполнил ее просьбу, однако винтовку опускать не стал.
Тем не менее угроза оружием не произвела на нее ни малейшего впечатления.
– Вы действительно явились сюда за золотом? Майор Лависсер, вероятно, увез его с собой, и если вы пришли только за золотом, то можете уходить.
– Думаю, оно здесь.
– Тогда вы просто глупец.– Француженка потянулась за лежавшим на столике колокольчиком, подняла его, но звонить не спешила.– И что вы собираетесь делать? Пристрелить меня?
– Один раз я в вас уже стрелял, почему бы не повторить?
– Нет, стрелять вы не станете,– твердо сказала она и потрясла звоночек.– Ну вот! Я все еще жива!
Его смущала ее красота. Шарп опустил винтовку.
– Куда я вам попал?
– В ногу. Из-за вас у меня шрам на бедре. Я вас ненавижу.
– Жаль, что не попал в голову.
– К счастью, рана хорошо заживает,– продолжала мадам Виссер.– Спасибо за беспокойство.– Она повернулась к вышедшей из дома заспанной служанке и сказала что-то на датском. Девушка поклонилась и убежала в дом.– Я послала за помощью, так что советую убраться отсюда поскорее.
Пожалуй, она права, подумал Шарп. Благоразумие подсказывало, что надо уходить, но золото манило, и найти его стоило хотя бы для того, чтобы поквитаться с Лависсером.
– Мне нужно золото, и я его найду, так что можете призывать на помощь каких угодно слуг.– Он сделал шаг вперед и дулом винтовки откинул крышку корзинки с рукоделиями, под которой лежала газета.
– Думаете, я держу здесь тысячу гиней? – поинтересовалась мадам Виссер.
Шарп искал пистолет, но в корзинке лежали только какие-то бумаги и выглядевшие весьма опасно длинные шляпные булавки. Он отступил.
– Тысячу гиней? А как насчет остальных сорока двух тысяч?
Впервые с того момента, как он разбудил ее, на лице мадам Виссер отразилось замешательство.
– Сорок две тысячи?
– Лависсер украл сорок три тысячи гиней. А вам он что сказал? Что получил только тысячу? – Женщина не ответила, и стрелок понял, что она удивлена.– Какая из комнат его?
Француженка пожала плечами.
– Та, что наверху.– Она нахмурилась.– Сорок три тысячи? – В ее голосе прозвучало недоверие.
– Да. Если не считать тех пятнадцати, что украл я сам.
– Думаю, он забрал их с собой в Копенгаген.
– Или спрятал здесь.
Мадам Виссер кивнула.
– Здесь есть и чердаки, и подвалы.– Она пожала плечами.– Что вы с ними сделаете?
– Верну в казначейство.
Женщина улыбнулась.
– А я думаю, лейтенант, вы оставите их себе. И мое молчание обойдется вам в пять тысяч.
Шарп отступил еще на шаг.
– Дешево, верно?
Она лишь улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй. Лейтенант продолжал пятиться, подозревая, что у нее может быть пистолет – под юбкой, например, – но француженка не двинулась и лишь проводила его взглядом.
Шарп поднялся наверх. Сначала он собирался обыскать спальни, но потом решил, что Лависсер не стал бы прятать деньги там, где на них могли наткнуться слуги, и поднялся на чердак по обнаруженной за неприметной дверью лестнице. На чердаке было пыльно и сумрачно – свет проникал только через небольшое слуховое оконце; повсюду стояли сундуки, старая мебель, коробки и ящики. Надежды ожили.
Золота, однако, не было. Сундуки были забиты старинными бумагами, ящики – древними игрушками и побитой молью одеждой. Он нашел детские санки, лошадку-качалку и даже деревянную модель корабля с паутиной вместе снастей, но только не золото. Проверить все оказалось невозможно, но он поднимал коробки и ящики, чтобы обнаружить сокровище по весу, – и ничего. Оставался еще подвал. Мадам Виссер послала за помощью, и хотя пока его еще никто не потревожил, Шарп понимал – времени у него немного.
Он сбежал вниз по голым узким ступенькам, спустился в зал по винтовой лестнице и едва не наткнулся на… капитана Уоррена Даннета. Капитан привел с собой с полдесятка солдат, выглядевших в своей пыльной, поношенной форме совершенно неуместно на фоне элегантной обстановки гостиной. Даннет встретил сослуживца улыбочкой.
– Вы арестованы, лейтенант.
– Не будьте дураком,– бросил Шарп, проходя мимо явно неловко чувствовавших себя солдат.
– Лейтенант!
– Голову прокипятите! – ответил он и, миновав длинный коридор с проснувшимся псом, выбежал на лужайку, где компанию мадам Виссер уже составили капитан Мюррей и двое штатских в черных сюртуках, бриджах и сапогах для верховой езды. Должно быть, служанка успела сбегать в деревню и обратиться за помощью к британцам.
Капитан Мюррей, человек вполне достойный, командир стрелковой роты, печально покачал головой.
– И о чем вы только думали!
– Ни о чем я не думал! – запротестовал Шарп.
Даннет с шестью стрелками последовал за ним на лужайку.
– Вы знаете, кто эта женщина?
– Она моя жена, лейтенант,– ответил один из штатских,– а я французский дипломат, аккредитованный в этой стране, что подтверждают мои документы.
– На прошлой неделе,– продолжал Шарп,– я сам видел, как эта тварь вырывала зубы у человека только за то, что он работал на Британию.
– Не смешите меня,– перебил его Даннет и, шагнув к Шарпу, протянул руку.– Дайте мне ваш пистолет и саблю.
– Капитан! – укоризненно произнесла мадам Виссер.– Возможно, лейтенант Шарп еще не остыл после сражения? Рассказывают, что некоторые даже сходят с ума под влиянием увиденного. Думаю, вам следует отправить его в госпиталь.
– Мы арестуем его, мадам,– заверил женщину Даннет.– Дайте вашу винтовку, Шарп.
– Возьми, если сможешь.– Шарп чувствовал, что в нем поднимается злость, но не мог остановиться.
– Ричард,– вмешался капитан Мюррей, беря на себя роль миротворца. Он положил руку на плечо Шарпу, но тот гневно сбросил ее.– Ричард, успокойтесь. Здесь не место для сцен. Мы разберемся в деревне.
– Здесь не в чем, черт возьми, разбираться! Я не сделал ничего плохого!
– Вы вошли в чужой дом, это серьезное нарушение.
– Лейтенант Шарп,– нетерпеливо повторил Даннет.– Отдайте оружие, или мне придется приказать солдатам разоружить вас силой.
– Тише, Уоррен, тише,– попросил его Мюррей.
Мадам Виссер наблюдала за Шарпом с насмешливым сочувствием и едва заметной улыбкой. Она победила и явно наслаждалась его унижением. Внезапно из-за угла дома долетел громкий и сердитый голос: