смерть ваша не задержится ни на секунду. Ни на секунду.
Дело в том, что Планирующая Машина не является единственной в своем роде. Существует еще одна.
Глаза Ганна расширились.
— Еще одна… — он замолчал. Ведь это все равно, как если бы сказали, что существует два Христа. — Еще одна Планирующая Машина, сэр? Где она?
Генерал покачал головой.
— Не известно, — мрачно сказал он. — Еще одна Машина — такая же могучая, как та, что управляет Планом Человека. И мы не знаем, где она находится.
И что делает.
Когда-то жил человек по имени Райленд, рассказал Ганну генерал. Великий математик. Выдающийся ученый. Муж дочери тогдашнего Планирующего, человек, близкий к влиятельной группе, окружавшей Машину. И несколько десятилетий тому назад он отправился в космос, подобно Ганну, и побывал в сердце Рифов, и вернулся назад с рассказом о бесчисленных тысячах людей, живущих своей жизнью на фузоритных астероидах, вне сферы влияния Плана.
— Все, что он рассказывал, — сурово проскрежетал генерал Вилер, — было ложью! Но Машина мудро решила проверить его рассказ! Планирующая Машина не делает скоропалительных выводов! Она взвешивает все обстоятельства, изучает все факты… составляет план!
— Да, сэр! — сказал Бойс Ганн. — Я слышал об этом Райленде. Кажется, он до сих пор считается одним из выдающихся ученых.
Генерал кивнул.
— Сегодня, — загадочно пояснил он, — Райленд исправил ошибку. Отказался от своих заблуждений, как благонадежный слуга Плана. Так же, как. и бывший Планирующий Криири… он тоже понял, что заблуждался. Но тогда… — генерал вздохнул, словно вакуумный насос.
Тогда, он рассказал Ганну, что оба они пали жертвой обмана, своими действиями заставили Машину совершить… нет, не ошибку, конечно, это невозможно — но заставили ее провести эксперимент, который провалился.
Эксперимент предполагал вынос Плана Человека в Рифы.
Машина дала указание построить грандиозный космический корабль, названный «Сообщность», Самый большой из когда-либо выходивших в пространство звездолетов, являющийся по сути подвижной космической крепостью, он был собран на верфях Деймоса. Двигателями его служили шесть отделяемых нереактивных тяговых установок, которые сами по себе являлись самостоятельными мощными крейсерами. И более половины гигантского корпуса корабли занимал Двойник Планирующей Машины — единое целое компьютеров и банков памяти, такое же сложное и могучее, как и сама Машина. Ему не хватало лишь коммуникационной сети и прочих дополнительных устройств, созданных Машиной при участии рода человеческого.
«Сообщность» была построена, запущена, испытана, подготовлена к полету. Был отобран экипаж, который прибыл на борт. Было погружено все необходимое для десятилетнего полета. Машина-серв приняла на себя управление… «Сообщность» миновала орбиту Плутона и исчезла.
Несколько дней спустя по лазерной релейной сети пришло сообщение. Все шло нормально. «Сообщность» вышла к основному скоплению Рифов.
Больше сообщений с корабля не поступало.
Машин-генерал Вилер замолчал, не спуская с Ганна серо-стальных глаз.
— Больше сообщений не было, — повторил он. — Больше мы ничего не знаем о судьбе корабля. Поисковые корабли, пытавшиеся найти следы «Сообщности», возвращались назад ни с чем. Или вообще не возвращались. Или возвращались с полпути, атакованные и поврежденные пироподами или чем-то еще хуже.
Такова история «Сообщности», майор Ганн. Кроме последнего факта: скопление Рифов, о котором говорилось в последнем сообщении «Сообщности», находилось точно в том же месте, что и названное вами Свободное Небо. И вы побывали там, майор. Что вы узнали?
В изумлении Ганн покачал головой.
— Ничего, сэр. Поверьте мне. И никаких следов, даже слухов.
Генерал долго смотрел на него. Потом кивнул.
— Ганн, — сказал он мрачно, — я скажу вам еще вот что. — Он вдруг резко перекинул три выключателя на пульте стола, посмотрел на экран монитора, кивнул. — Теперь мы отрезаны, — объявил он. — Сейчас нас не видит даже Планирующая Машина. То, что я вам скажу, предназначается лишь для ваших ушей.
Понимаете, Ганн, дело не только в процветании Плана. У меня есть особый интерес, заставляющий искать ответ на эту загадку. Я должен узнать ответ.
Потому что, майор Ганн, я намерен стать следующим Планирующим.
Бойс Ганн плыл в опасных водах и понимал это. До него доходили слухи о борьбе за власть среди предводителей-людей, искавших выгодного положения рядом с Машиной. По всей Академии Технокорпуса ходили лукавые шутки, на этот счет, а после отбоя иногда разгорались споры. Некоторые расценивали политическую борьбу как род предательства (хотя храбрости у них хватало лишь шептать свое мнение украдкой). Другие расценивали эти разговоры как шутки, третьи воспринимали как естественный закон человеческих взаимоотношений, которому предлагали следовать ради собственного блага. Ганн помнил брата той девушки, с которой они расстались в Плайя Бланка, ярого идеалиста, помнил одного из преподавателей, циника с чувством юмора. От его шуток, казавшихся наполовину серьезными, вся аудитория приходила в волнение, смешанное с чем-то, напоминающим боязнь. В один прекрасный день преподаватель исчез. Юный кадет, брат Джули Мартин, стал примерным студентом Академии. Он даже поступил в шпионскую школу на Плутоне как раз в тот момент, когда Ганн ее покидал.
Но каким бы ни было отношение к вопросу, проблема политического маневрирования казалась отдаленной. Все это имело место где-то очень далеко и высоко… и не затрагивало жизнь Бойса Ганна.
До сих пор.
Машин-генерал подался вперед и проскрежетал:
— Я должен знать правду. Вам известно, кто послал Требование Освобождения?
Ганн покачал головой.
— Нет, сэр. Я Никогда не видел документа. Я не знаю, что в нем говорится.
— Он полон глупых угроз, майор Ганн! Безумное обещание погасить Солнце! Требование к Планирующему и Машине дать свободу всем желающим — каково! И все же, — глаза генерала стали еще холоднее, в них появилось отсутствующее выражение, словно он рассматривал что-то на большом расстоянии, — возникает чувство, что за этими угрозами что-то кроется. Потому что Солнце действительно погашено.
Он замолчал. Бойс Ганн не мог поверить ушам.
— Погашено? Солнце? Сэр, я не понимаю…
— Я тоже не понимаю, — проскрипел генерал, — но это не имеет значения. Значение имеет безопасность Машины. Это в особенности касается меня, поскольку мне доверена ее охрана. Требование Освобождения угрожает нам. Я должен защищать Машину. Если мне это удастся, я получу… соответствующую награду. Тех, кто поможет мне… — он обвел взглядом непроницаемую для подслушивания комнату, наклонился вперед еще больше, едва слышно произнося слова: — Их я тоже сумею наградить, майор Ганн.
Его стальные глаза беспокойно заметались по комнате, потом остановились на Ганне.
— Майор, — сказал он, — вы мне нужны. Как друг.
Ганн все еще не мог оправиться от слов генерала о погашенном Солнце… Значит, Солнце больше не сияет в небе? В это невозможно было поверить. Он постарался оставить пока в стороне жгущие мозг вопросы и сказал с неловкостью:
— Надеюсь стать вашим