Примерно в это же время у меня произошла случайная встреча с Рамом Моханом Шармой, электротехником, который работал на государственной службе. Он знал Пападжи много лет и приходил к нему почти каждый день. Я думаю, что он регулярно ходил к нему с 1954 г. Его отец тоже был электротехником и последователем Пападжи.
Прежде чем рассказать эту историю о Раме Мохане Шарме, я должен сказать, что редко встречал таких преданных учеников Пападжи, но он был одержим результатами. У него была очень четкая духовная цель, и он прилагал очень много усилий, чтобы достичь ее. Я вовсе не был таким.
После того как я ходил к Пападжи примерно в течение года, этот человек спросил меня: «Ом Пракаш, ты приходишь к Пападжи каждый день. Я наблюдал за тобой какое-то время. Чего ты достиг благодаря всем этим визитам? Что ты получил от него?»
«Ничего», – ответил я. Я не думал, что я достиг чего-то благодаря своим визитам к нему.
«Тогда зачем ты приходишь?» – спросил он.
«Не знаю», – сказал я.
Я не уклонялся от ответа. Я на самом деле не знал, почему я прихожу к Пападжи каждый день.
«Значит, ты зря тратишь время!» – воскликнул Рам Кумар Шарма.
«Я не знаю, трачу ли я свое время зря», – ответил я.
Моя неспособность давать вразумительные ответы начала раздражать его.
«Каждый раз, когда я задаю тебе вопрос, ты отвечаешь „Не знаю“. Если ты не знаешь ответов на эти вопросы, то что ты вообще знаешь?»
«Я не знаю даже этого».
На этом наш диалог закончился. Он был так раздражен моей неспособностью дать разумное объяснение своему поведению, что просто встал и ушел.
Хотя я и отвечал честно, его вопросы заставили меня впервые в жизни задуматься над этим. Почему я ходил к Пападжи? Получал ли я что-нибудь от этих визитов? Достиг ли я чего-нибудь, приходя к нему ежедневно? Я решил поделиться своими сомнениями с Пападжи.
На следующий день, когда я был у него, я подошел к нему и спросил: «Пападжи, можно задать вам один вопрос? Меня что-то беспокоит».
«Да, конечно. В чем дело?»
«Пападжи, – начал я, – мне нужно задать вам один вопрос, который беспокоит меня со вчерашнего дня. Я хожу к вам уже больше года. Когда я оглядываюсь назад на это время, я не вижу, чтобы я что-то приобрел благодаря вам. Я не знаю, что я получил от вас. Можете ли вы мне сказать?»
Пападжи посмотрел на меня и сказал: «Когда мы впервые встретились, мы заключали какое-либо соглашение? Мы принимали на себя какие-либо обязательства? Дал ли я согласие обеспечивать тебя чем-либо?»
«Нет», – ответил я.
«Просил ли я тебя приходить ко мне?»
«Нет».
«Заставлял ли я тебя когда-нибудь ходить ко мне?»
«Нет».
«Почему же ты носишь в своем кармане весь этот мусор? Этот мусор, который ты таскаешь, – не твоя болезнь. Ты подхватил ее от кого-то другого. Если хочешь моего совета, выкинь его. Не носи ничего с собой».
Я последовал его совету. Я перестал беспокоиться о результатах и просто приходил к нему, чтобы удовлетворить свою неутолимую тягу к его даршану.
Моя незаинтересованность в получении от него чего-либо была такой явной, что я даже никогда не считал его своим гуру. Как только ты начинаешь считать кого-то своим гуру, эти отношения неминуемо предполагают определенные ожидания со стороны ученика.
Когда произошел этот случай, Пападжи и Рам Мохан Шарма были знакомы почти двадцать лет. Сначала он был настроен очень скептически, но вскоре стал рьяным последователем. Сам Пападжи описывает, что произошло:
В 1950-х гг. я проводил сатсанги на втором этаже своего дома в Нархи. Однажды ко мне пришла группа примерно из 25 учеников. Они представились членами организации Йогода Сатсанг, основанной свами Йоганандой. Их руководитель, который был президентом одного из отделений этой организации, был инспектором в ведомстве электроэнергетики.
Когда они закончили представляться, президент разъяснил цель своего визита.
«Как говорит свами Йогананда, человек, который реализовал Я, может по своему желанию останавливать свое сердце. Мы слышали, что Пунджаджи – просветленный, поэтому пришли проверить это. Мы хотим проверить, можете ли вы останавливать свое сердце, а мы будем отслеживать ваш пульс с помощью стетоскопа».
Я сказал им: «Я никогда не утверждал, что я самореализованная личность».
Это было правдой тогда и сейчас остается правдой. Я никогда не говорил этого о себе. Может, просветление и имеет место, но если это и так, нет того, кто мог бы сказать: «Я достиг этого».
Хоть я и сказал им, что никогда не говорил этого о себе, а также сказал им, что мне неинтересны их тесты, они настаивали на том, чтобы провести эту процедуру. Они привели с собой врача, чтобы он делал необходимые замеры.
Доктор попытался прослушать мое сердце, и с помощью стетоскопа, и пытаясь нащупать пульс, но он нигде не смог обнаружить сердцебиения. Он был тем более удивлен, что пришел с намерением разоблачить меня как обманщика. Все они хотели продемонстрировать превосходство своего учителя и своих практик, доказав мою неспособность пройти их тест.
Здесь я должен сказать, что я не пытался остановить свое сердце для их теста. Все, что я могу сказать, – это их вера, что это был признак просветленного, могла привести их в такое состояние сознания, в котором они были неспособны услышать мое сердцебиение. Я проходил бессчетные обследования своего сердца и кровяного давления у врачей, которые хотели только выяснить состояние моего здоровья. Никто из них ни разу не обнаружил, что мое сердце не бьется.
Президент, Рам Мохан Шарма, был глубоко поражен результатом.
«На какое время вы можете останавливать сердце? – спросил он. – Как долго вы можете оставаться в этом состоянии?»
«Я не знаю, бьется мое сердце или нет, – ответил я. – Но что я точно знаю, что мне сейчас надо пойти и отправить несколько писем. Пришло время моей вечерней прогулки. Мне нужно отправить несколько писем, так что сейчас я иду в главное отделение связи».
Он предложил отвезти меня на машине, но я отказался, сказав, что люблю ходить пешком. На самом деле я хотел уйти куда-нибудь от этой компании с их дурацкими тестами, но они не хотели отпускать меня.
«Можете ли вы ходить с остановленным сердцем? – допытывался он. – Можно мы пойдем за вами и будем прослушивать вашу спину стетоскопом, чтобы выяснить, можете ли вы двигаться, не используя сердце?»
Я отказался, извинился и ушел.
Я думал, что вижу мистера Шарму в последний раз, но на следующий день он появился в моем доме и сообщил, что решил подать заявление об уходе из общества Йогода Сатсанг.
Он созвал всех членов своего отделения и публично заявил, что он больше не хочет состоять в организации Йогода Сатсанг.
«Я нашел своего настоящего гуру, – сказал он им. – С этого момента я буду последователем Шри Пунджаджи. Он убедительно продемонстрировал, что достиг величайших высот йоги».
Он регулярно приходил ко мне в течение нескольких лет вместе со своей женой. Уходя утром, он часто приводил ее ко мне домой и оставлял ее там, чтобы она могла присутствовать на моем сатсанге, пока он будет на работе.
После многих лет его перестали удовлетворять я и мое учение, и он начал бегать за другими гуру. Он прочитал индийскую книгу под названием «Медитация через секс» Раджниша и решил поехать в Пуну и стать там санньясином. Он принял новые верования так же рьяно, как принимал все предыдущие. Он вернулся из Пуны, полный энтузиазма по поводу своих новых идей и практик и попытался передать учение Раджниша своей семье и друзьям.
Мои друзья, которые хорошо его знали, рассказывали мне, что он вместе со своими родителями, женой и братьями сидел в своем доме, подпрыгивая вверх и выкрикивая «Ху! Ху!» так громко, как только мог. Очевидно, это была одна из тех медитаций, которым он научился в Пуне. Он был преданным искателем, серьезным практиком и по меньшей мере год – ярым пропагандистом учения Раджниша. Многие люди, которые посещали мои сатсанги, переходили к нему. Однако через год, когда он осознал, что эта новая система не дает ему никаких плодов, он ушел от Раджниша и стал учеником Муктананды.
Мистер Шарма поехал в Ганешпури, где находился главный ашрам свами Муктананды, и распевал там мантры в течение примерно двух лет. Когда и это не принесло ему удовлетворения, он перешел к Ананде Майи Ма и уехал к ней в Канкхал. Он очень старался быть хорошим учеником, но ему никогда не нравились традиционные формы служения, которые составляли значительную часть ее традиции. Его следующим пристанищем стал Путтапартхи, ашрам Саи Бабы. Он влюбился в Сатья Саи Бабу, и, когда в конце концов вернулся в Лакнау, он превратил свой дом в ашрам Саи Бабы. На одной из стен был огромный портрет Сатья Саи Бабы, который стал знаменитым из-за того, что на его поверхности материализовывался вибхути и падал на землю. Его дом и эта картина в конечном итоге стали центром паломничества. Когда распространились слухи об этом чуде, тысячи людей начали посещать его дом.