Читать интересную книгу Зной - Джесси Келлерман

Карлос не ответил. «Додж» проскочил сквозь большой партийный съезд комаров; трупы насекомых осыпали ветровое стекло. Глория побрызгала на стекло чистящей жидкостью, включила дворники, но те только размазали мертвых комаров ровным слоем.

— Я почти ничего не вижу, — сказала она. — И бензин у нас на исходе.

Карлос молчал, нахохлившись.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила Глория.

Он отвернулся от нее:

— Какие тоскливые здесь места.

— А по-моему, в них есть своя красота.

— Голые кости, — сказал он. — Вот и все, что в них есть.

Глории хотелось сказать: и кости тоже могут обладать красотой, — но эта фраза отдавала патологическим умствованием. И она просто повернула машину к возникшей наконец у дороги заправочной станции.

— Надеюсь, он умер, — сказал Карлос.

Глория промолчала.

— Меня его смерть нисколько не огорчила бы, — продолжал Карлос. — Я ее даже отпраздновал бы.

— Я терпеть не могла моего брата, но, когда он погиб, мне было больно.

— Он не поступил с тобой так, как поступил со мной отец.

— Это верно.

— И не говори мне, что я не вправе злиться на него.

— Я и не говорю.

— Я его ненавидеть вправе.

— Да не говорю я, что ты не вправе. — Она помолчала. — Но тогда зачем ты вообще со мной поехал?

— Если он жив, я хочу сказать ему это в лицо.

— А по телефону ты ему об этом говорил?

— Нет, конечно.

— Потому что мне было бы трудно винить его за бегство, если б он знал, что ты намерен съесть его заживо.

— Ты защищаешь его.

— Нет, — сказала Глория. — Я способна увидеть все твоими глазами. Но и его глазами тоже. И по-моему, ничего дурного в этом нет.

Станция — та самая, на которой она заправлялась при прошлом приезде в эти края, — почти не изменилась. Ветры оторвали от навеса несколько дранок, но допотопные насосы, штабеля покрышек и ископаемый тягач в точности отвечали тому, что сохранила ее память. И за прилавком продуктового магазинчика сидел, листая журнал, все тот же мальчик. Глория заглушила мотор.

— Не сердись, — сказала она. — Я знала твоего отца долгое время. И изменить мои представления о нем мне трудно.

— Он бросил меня. Я рос в нищете. Я не попал бы в строители, не допился бы чуть ли не до смерти, если бы вырос рядом с отцом в Соединенных Штатах.

— Карлос…

— Чисто экономическое рассуждение, — не глядя на нее, сказал Карлос. — Мальчишка идет.

Теперь она увидела, что мальчик все-таки не тот. Овал его лица остался до жути прежним, но лет ему было восемь-девять.

Глория опустила стекло.

— Hola, — сказал мальчик. — ¿Como estáis?[70]

— Хорошо, — ответила Глория. — А у тебя?

— Заправиться хотите? — спросил он, берясь за шланг насоса.

Прежде чем она успела ответить, Карлос тронул ее за руку.

— Мы и сами справимся, — сказал он мальчику. — Оставь нас на пару минут, мы все сделаем.

Мальчик, похоже, сильно в этом сомневался.

— Насос включить непросто, — сказал он.

— Если у нас не получится, тебя позовем.

Мальчик пожал плечами, вернул штуцер в держатель и ушел в магазин.

Карлос поднял стекло.

— Не хочу с тобой спорить, но я как-то приустал раскатывать по этим дерьмовым местам.

— Мы провели здесь немногим больше суток.

— Я знаю, — ответил он.

— Если твое терпение иссякает так быстро…

— Не в этом дело, — сказал Карлос.

— Тогда в чем же?

Пауза.

— Мне ночью сон приснился. Сейчас он уже не кажется мне таким дурным, но, поверь…

Глория молча ждала продолжения.

— Мы были в нашем мотеле, — начал Карлос. — Только этажей в нем стало пятьдесят. Мы шли по коридору, стучались во все двери. Каждый номер был пуст, кроме последнего, там мы его и нашли.

Он сидел на кровати. Нас видеть не мог. Выглядел в точности как я, постаревший. Как буду выглядеть лет через тридцать. Только вместо груди у него был комод. Ящики с ручками. Он выдвинул их, все до одного, — внутри было пусто.

Я ударил его по лицу, но рука прошла сквозь него, как будто никакого лица не было.

Карлос резко откинулся на спинку сиденья, лицо его было красным.

— Какая жара, — пробормотал он, снова опуская стекло.

— Ужасный сон, — сказала Глория.

— Да, пробуждаться можно и как-то получше.

— Ты не так уж и сильно похож на него, — сказала она.

— Это был сон, Глория. Опровергать его бессмысленно.

Наступило долгое молчание. Наконец Карлос сказал:

— Я залью бак. Может, купишь чего-нибудь попить? И мне тоже. Воды, только не содовой.

Она попробовала улыбнуться:

— За весом следишь?

Он улыбнулся в ответ, и — словно флаг развернулся — что-то снова связало их.

— Я всегда на страже, — сказал Карлос.

— Всегда осторожен — вот точное слово, — сказала она.

Магазинчик встретил Глорию приятным воздухом, не прохладным, но хотя бы не неподвижным. Все ее тело покрывал пот, струйки стекали из-под лифчика и со сгибов локтей. Глория постояла у холодильной витринки, купаясь в ее свежем дыхании.

Принеся бутылки с водой к прилавку, она увидела, что читает мальчик: старый баскетбольный журнал под названием «El Jam». На обложке блокировал бросок высоченный китаец.

— Ты играешь? — спросила Глория.

Мальчик оторвал взгляд от страницы журнала:

— Да.

— С братом, — сказала она.

Он положил журнал на прилавок.

— Вы знакомы с моим братом?

— Я уже была здесь. Познакомилась с похожим на тебя мальчиком.

Он кивнул.

— Тот тоже здесь работал, — сказала Глория.

— Мы все здесь работаем, — подтвердил мальчик.

— А сколько вас всех?

— У меня пятеро братьев, — ответил он. — И три сестры.

— Ух ты…

Пока она доставала бумажник, мальчик осматривал ее, точно врач на приеме:

— Вам сколько лет?

— Тридцать шесть. А тебе?

— Семь лет, одиннадцать месяцев. Вы математику знаете?

— Немного, — ответила Глория.

— Но все же знаете?

— Думаю, да.

— Сколько будет двенадцать умножить на тридцать семь?

— Не знаю.

— Четыреста сорок четыре. А четырнадцать на восемьдесят девять?

— Тоже не знаю.

— Тысяча двести сорок шесть. А семнадцать на девяносто девять?

— Шесть.

Он изобразил отвращение:

— No.

— А сколько?

— Тысяча шестьсот восемьдесят три, — сказал мальчик. — Это же просто.

— Выходит, я ошиблась.

— Теперь спросите вы, — потребовал он.

Глория подбросила ему несколько простых примеров на умножение, мальчик отбивал их, точно бейсболист мяч.

— Потруднее давайте, — сказал он.

И большие числа мальчик тоже перемножал чуть ли не со свистом. Глория не знала, правильные ответы он ей дает или нет, но энергичная уверенность мальчика ее впечатлила.

— Хорошая у тебя голова, — сказала она.

— Это да, — согласился он. — Хорошая. Вы из Америки.

— Да.

— И я собираюсь в Америку.

— Правда? Когда?

— Фермером буду, — сообщил он, как будто это было ответом на ее вопрос.

— Вот как?

— У меня отец фермер.

— А он не возражает против вашей работы на заправке?

Мальчик удивился:

— Он ее владелец.

— Заправочной станции?

Мальчик кивнул.

— Вот оно как, — сказала Глория. — А я думала, он фермер.

— Он и есть фермер, — спокойно подтвердил мальчик. — И владелец заправочной станции.

Вошел Карлос:

— Ну и неторопливый же у тебя насос.

— Задай ему задачку по математике, — попросила Глория.

— По математике?

— Только сложную, — сказал мальчик.

— Сколько будет пятью пять?

Мальчик выкатил глаза.

— Спроси что-нибудь потруднее, — сказала Карлосу Глория.

— Труднее этого? Ладно. Сто двадцать восемь разделить на восемь.

— Шестнадцать.

— Так и есть? — спросил у Глории Карлос.

— Я не знаю.

Мальчик извлек из-под прилавка калькулятор с жидкокристаллическим экраном, положил его на прилавок и набрал 128-8.

16

— Давайте потруднее, — сказал он.

— Э-э… — Карлос взял калькулятор. — Пятьсот… э-э… тридцать семь разделить на…

— Сорок шесть, — сказала Глория.

Мальчик на миг закрыл глаза:

— Одиннадцать, запятая, шесть, семь.

Карлос показал калькулятор Глории.

11,67391304

— Как ты это делаешь? — спросил Карлос.

— Когда скучно, — ответил мальчик. Чем и ограничился: вполне достаточное объяснение.

— Ну и ну, — сказал Карлос. — Лихо.

И Глории:

— Нам нужен стеклоочиститель и, пожалуй, немного масла.

Мальчик соскочил с табурета, снял с полки две бутылки, воронку и направился к двери магазина, но Карлос остановил его: