Читать интересную книгу Подвиг - Петр Краснов

— Какое фарисейство, — сказалъ Парчевскiй.

— Да… вѣрно… фарисейство… Но вся совѣтская республика есть величайшая, неслыханная доселѣ ложь, обманъ, партiйное ханжество и насилiе… Въ совѣтской республикѣ многаго нѣтъ того, къ чему вы такъ привыкли заграницей. Тамъ послѣ бритья нельзя освѣжить кожу камнемъ, тамъ не носятъ воротничковъ… Рѣдко кто носитъ, особенно лѣтомъ, шляпы. Но не смущайтесь, если вы ошибетесь. Помните, милицiя уже не та, и чекисты много сбавили форса. На замѣчанiе спокойно и дерзко даже кричите, что при «царизмѣ«все было. Толпа на вашей сторонѣ. Васъ тронуть не посмѣютъ. Чѣмъ смѣлѣе, скажу болѣе, чѣмъ наглѣе вы будете въ случаѣ какого бы то ни было недоразумѣнiя, тѣмъ больше шансовъ, что васъ никто не посмѣетъ тронуть. Да вы вѣдь и пойдете не безоружными. Въ случаѣ, если вамъ придется столкнуться съ партiйцемъ, чѣмъ большую чушь и наборъ словъ вы, будете городить, тѣмъ больше шансовъ у васъ будетъ на успѣхъ. Ну-те-съ… Что такое уклонъ?… Что значитъ быть правымъ уклонистомъ?… Что такое Загсъ?… Господа, читайте, изучайте Зощенку. Не думайте, что это каррикатура, кривое зеркало, это подлинное отраженiе или, какъ теперь стали говорить: «отображенiе» совѣтскаго быта во всей его неприкрашенной уродливости. Евстратовъ, разскажите намъ, какъ бы вы стали говорить съ партiйцемъ… ну хотя бы… вотъ модная тема: — о партiйной чисткѣ.

Евстратовъ всталъ со скамьи, придалъ своему курносому лицу тупое, упорное выраженiе и сталъ говорить, какъ твердо заученный урокъ:

— Въ ЦИК продолжаютъ поступать съ мѣстъ многочисленные запросы по чисткѣ и провѣркѣ партiи. Товарищи, къ этому надо относиться съ должнымъ вниманiемъ и партiйною серьезностью. Провѣркомы и парторганизацiи запрашиваютъ напримѣръ: подлежатъ ли провѣркѣ кандидаты, какъ поступать, когда возникнетъ сомнѣнiе въ установленiи партстажа, гдѣ провѣрить только что прибывшихъ въ ячейку изъ другихъ организацiй, гдѣ и когда наклеивать марки на партдокументъ провѣреннаго, нужно ли голосовать на собранiяхъ и т. д. Товарищи, все это праздные вопросы. Все это предусмотрѣно и разъяснено въ инструкцiяхъ и письмахъ ЦКК ВКП. Статодѣломъ ЦК ВКП разосланы на мѣста бланки статистической отчетности о чисткѣ и провѣркѣ партiи и инструкцiя по составленiю отчетности и подведенiю итоговъ чистки. Всего формъ отчетности четыре. Форма N 1 — списокъ членовъ ячейки. Онъ составляется въ каждой ячейкѣ въ двухъ экземплярахъ за два, три дня до чистки. Провѣркомы отмѣчаютъ въ этомъ спискѣ результаты провѣрки каждаго партiйца или причины неявки. Форма N 2 — итоги провѣрки…

— Очень хорошо-съ… Довольно, господинъ Евстратовъ. Прошу васъ садиться. Изъ этого краткаго доклада, господа, не думайте, что доклада придуманнаго, чтобы посмѣяться надъ узкимъ бюрократизмомъ и канцеляризмомъ коммунистической партiи, нѣтъ, доклада подлиннаго, вы можете убѣдиться, до какихъ Гсркулесовыхъ столбовъ, до какого абсурднаго узкаго канцеляризма и бюрократизма дошли большевики. И этихъ всѣхъ правилъ, отчетностей, инструкцiй, формъ, которыми засыпаютъ совѣтскихъ служащихъ, естественно никто не можетъ какъ слѣдуетъ усвоить и запомнить. Отсюда — смѣлость и наглость при спорахъ и вы всегда будете правы. Знать всѣ декреты, инструкцiи, формы и правила большевиковъ труднѣе, чѣмъ изучить китайскую грамоту. Ихъ не знаютъ и сами такъ называемые «стопроцентные» коммунисты. Вы спросите меня, откуда вся эта канцелярская галиматья въ коммунистической партiи? Надо знать, кто такiе большевики? Соцiалисты и ихъ производная — большевики — это дѣтище той части народа, которая оторвалась отъ него, получила нѣкоторыя знанiя, не знаетъ народа, не желаетъ знать его чаянiй и вожделѣнiй, создала въ своей головѣ нарочно придуманныя правила и съ тупостью народныхъ учителей старается во что бы то ни стало привить свои правила народу. Соцiалисты — это дѣтище такъ называемой «интеллигенцiи». Ея самые яркiе представители, это туполобыя, фанатическiя курсистки, которыхъ знанiя опьянили и онѣ возомнили себя въ нѣкоторомъ родѣ богами. Что могла эта «интеллигенцiя» придумать для народа, кромѣ воинствующаго безбожiя, самаго грубаго и пошлаго матерiализма и всѣхъ этихъ рапортичекъ, инструкцiй, формъ, доносовъ и экзаменовъ «како вѣруеши»?… Соцiалисты вышли изъ среды, гдѣ спрашиваютъ уроки «отъ эстого до эстого», гдѣ ставятъ баллы, сажаютъ въ карцеръ, дѣлаютъ экзамены и выгоняютъ вонъ изъ школы. Это единственное свое знанiе они и примѣнили къ жизни великаго народа. Они экзаменуютъ его, ставятъ ему баллы, сажаютъ въ карцера Гороховыхъ и Лубянокъ и выгоняютъ вонъ изъ жизни. Большевизмъ — это прежде всего мѣщанство, доведенное до абсурда… Большевизмъ — это невѣроятная пошлость, это оскотиненiе человѣка. И потому не бойтесь. Смотрите на все просто. Тамъ, куда вы прилетите, гдѣ сразу вы очутитесь въ толпѣ народа, вы не найдете ничего страшнаго. Вы увидите тамъ дѣвицъ, мечтающихъ объ «ирискахъ» Моссельпрома, о билетѣ въ кинематографъ, о прюнелевыхъ ботинкахъ и о шерстяныхъ теплыхъ чулкахъ. Тамъ вы найдете молодыхъ людей, зубрящихъ партiйные уроки и боящихся получить дурной баллъ. Вы вездѣ будете выше ихъ и только — не бойтесь…

Субботинъ поклонился слушателямъ. Его урокъ кончался. Ранцевъ, присутствовавшiй на занятiяхъ, знакомъ показалъ, чтобы не расходились и сказалъ:

— Особенно эти мѣщанство и пошлость сказались въ красной армiи. Совѣтское Правительство употребляетъ всѣ усилiя, чтобы создать боеспособную армiю. Оно тратитъ на нее большiя деньги, оно ее старается кормить и одѣвать и, тѣмъ не менѣе, къ тринадцатому году существованiя красной армiи она представляетъ изъ себя и по внѣшнему виду и по внутреннему своему содержанiю то, чѣмъ была наша армiя во времена Временнаго Правительства. Красная армiя можетъ дать Калущъ, но за нимъ неизбѣжно послѣдуетъ — Тарнополь… Красные командиры не гордятся, но тяготятся службой. Нашъ офицеръ сживался съ полкомъ цѣлымъ рядомъ предковъ, служившихъ въ этомъ полку. Онъ любилъ свой полкъ, гордился имъ. Онъ любилъ и дорожилъ полковымъ мундиромъ, берегъ и цѣнилъ носимое имъ оружiе… Ничего этого нѣтъ въ средѣ краснаго команднаго состава. Это не офицеры, это чиновники, ненавидящiе службу, отбывающiе въ ней номеръ. Красная армiя съ полками безъ традицiй прошлаго, со скучнымъ и позорнымъ настоящимъ и безъ всякаго будущаго — мертвый организмъ. Въ ней каждый понимаетъ, что коммунизмъ умретъ и съ нимъ умретъ и его красная армiя. Вамъ, господа, придется на ея мѣстѣ создавать новую Россiйскую Имперскую Армiю на началахъ вѣры въ Бога, вѣрности присягѣ будущему Государю и доблестнаго, рыцарскаго служенiя Родинѣ. Готовьтесь къ этому.

— Насъ для этого слишкомъ мало, — съ мѣста сказалъ Парчевскiй.

— За вами вся Россiя… Въ нужную минуту къ вамъ явится на помощь Русскiй Обще-Воинскiй Союзъ и пополнитъ ваши ряды знающими, доблестными и опытными офицерами. Онъ явится къ вамъ готовыми полковыми ячейками, сквозь труды и лишенiя эмигрантской жизни пронесшими непоколебимую вѣрность знаменнымъ лозунгамъ и горячую жертвенную любрвь къ родному полку.

Глубокою, страстною вѣрою дышали слова Ранцева. Они вливали бодрость въ сердца офицеровъ. Послѣ его словъ легче дышалось. Забылись тяжелые труды въ непривычномъ климатѣ, забылась тоска по покинутымъ семьямъ. Готовились къ подвигу и вѣрили, что подвигъ этотъ будетъ ненапрасенъ.

Занятiя шли по своему росписанiю и, независимо отъ него, дни и ночи непрерывно въ аэропланныхъ ангарахъ стучали по металлу молотки, клещи стягивали гайками винты. Подъ руководствомъ инженеровъ шла сборка аэропланныхъ частей.

И не прошло и мѣсяца такой напряженнѣйшей работы, какъ то одинъ, то другой серебряный лебедь, красавецъ аэропланъ, выбѣгалъ изъ ангара, становился на отмѣченную точку и вдругъ безъ шума и безъ разбѣга, точно подхваченный какою то невидимою силою взмывалъ кверху и исчезалъ въ голубой выси.

Возвращавшiеся съ пробныхъ полетовъ авiаторы были въ восторгѣ отъ аппаратовъ Аранова. Самъ Арановъ всегда стоялъ и ожидалъ замѣчанiй о полетѣ. Взволнованный, возбужденный совершеннымъ полетомъ летчикъ шелъ къ нему съ докладомъ.

— Какая удивительная машина, Михаилъ Михайловичъ, — уже издали говорилъ летчикъ. — Я совершенно забывалъ, что я лечу на аэропланѣ. Просто парилъ орломъ въ воздухѣ. Останавливался, прибавлялъ и убавлялъ скорость. Какъ нѣкiй духъ неслышно носился надъ океаномъ. Мой аппаратъ высоты показывалъ шесть тысячъ метровъ, а я и не замѣчалъ этого въ своей кабинѣ. Вы думаете, я могу завтра подняться выше?…