Уна сопротивлялась изменениям, жалуясь другим о том, что свежие цветы лишние в главном зала, а дополнительная мебель только собирает пыль. Когда она была уверенна, что это может сойти ей с рук, то, отменяла распоряжения Абигейл другим женщинам.
Работая в уже разросшемся саду с травами, Абигейл думала, что ей с этим делать. Несмотря на то, что вдова так плохо к ней относилась, Абигейл не хотела убирать Уну с ее должности. Она не оставляла надежды, что Уна будет уважать ее, как свою госпожу, и начнет вести себя соответственно.
И Абигейл знала, что этим она очень отличалась от своей матери. За такое поведение, Сибил бы уже давно вышвырнула женщину не только из замка, но и с земли мужа. В этом не было никаких сомнений.
Абигейл иногда задавалась вопросом, а не было ли то, что она дала Уне так много свободы и была к ней снисходительна, следствием того, что она не хотела проявлять твердость, как её мать. Была ли ее мягкость полезной для клана, закладывая примеры терпимости? Или же ее нежелание принимать строгие меры ослабляло ее позиции в качестве хозяйки, и, ухудшало стабильность в клане?
Она не могла найти ответы на эти вопросы, и жалела, что нет рядом сестры, чтобы можно было посоветоваться с ней, как поступить. Так она и размышляла, когда движение, пойманное боковым зрением, привлекло ее внимание. Она повернулась, чтобы посмотреть, что происходит, и замерла от потрясения.
По двору шли Талорк с Барром, а рядом с ними шел большой, черноволосый воин, одетый в сине-зелено-желтый плед. Рукой он крепко, но нежно, обнимал маленькую, по сравнению с ним, женщину, в руках которой был ребёнок.
Абигейл протерла глаза, желая убедиться, что они не обманывали ее, но то же самое чудесное видение снова предстало перед ней. Ее мозг мог бы обманывать ее, когда она думала, что слышит голос мужа, но это должно было быть реальным. Она так сильно этого хотела!
Абигейл радостно закричала, когда узнала обрамленное золотисто-каштановыми локонами лицо любимой сестры.
— Эмили!
Вскочив на ноги, она бросилась к сестре, заставляя свои юбки взметнуться вихрем вокруг ног. Эмили тоже побежала, и на ее лице было такое же выражение восторга и счастья, что и на лице Абигейл. Подбежав к Эмили, Абигейл обняла одновременно и сестру, и ее сверсток.
Поцелуй в щеку и нежные объятья сказали ей о том, что это была правда. Ее сестра на самом деле была здесь. Слезы счастья струились по их щекам, когда они, улыбаясь, смотрели друг на друга.
— Я боялась, что больше никогда тебя не увижу, — проговорила Абигейл, приглушенным от эмоций, голосом.
— А я знала, что Господь не может быть таким жестоким, но я никогда не думала, что он выберет Талорка Синклера как того, кто вернет тебя мне.
Абигейл нервно бросила взгляд на мужа, чтобы посмотреть, как он отреагирует на слова сестры. Хотя они и достигли некоторого восстановления отношений, и их занятия любовью были страстными, как никогда, он не признал открыто её любви, хотя она каждую ночь говорила ему о ней, и, по крайней мере, один раз в течение дня. Это не радовало, не говоря уж о том, что сам он ни разу не ответил ей признанием в любви в ответ.
Они никогда не обсуждали то, что она хотела использовать его, чтобы добраться до сестры, но знание этого стояло невидимой стеной между ними. Невидимой, но все равно ощутимой.
Тем не менее, сейчас на его лице не было ничего, кроме снисходительного удовлетворения.
С благодарностью за понимание, Абигейл улыбнулась ему, делясь своей радостью:
— Моя сестра здесь.
— Я заметил, — улыбнулся он в ответ одним уголком губ.
Эмили коснулся щеки Абигейл в таком знакомом жесте, привлекая ее внимание:
— Он пригласил нас в гости.
— Ох… — Абигейл снова посмотрела на Талорка полными счастливых слёз глазами. — Ты слишком добр ко мне.
Талорк наклонился и нежно поцеловал ее. Тут же, перед ее сестрой и зятем. И не в щеку, а в губы.
— Я и не собирался держать тебя вдали от семьи.
Ошеломленная его поцелуем, Абигейл повернулась к сестре с, без сомнения, глупой улыбкой на губах:
— Разве он не замечательный?
— Я готова признать, что он не козел, — поддразнила Эмили с округлившимися глазами.
Её муж откинул голову назад, очевидно, засмеявшись.
Талорк нахмурился, с неодобрением посмотрел на Эмили, но искры смеха в его голубых глазах противоречили этому притворному гневу.
— Понадобилось много времени, чтобы ты признала правду.
Абигейл покачала головой, чувствуя себя такой счастливой, как никогда в жизни.
Талорк погладил указательным пальцем кончик ее ушка, привлекая к себе внимание жены. С сияющей улыбкой, она обернулась к нему, полная внимания.
— Да?
— Жена, этот почти дряхлый воин тот, которого вместо меня предпочла твоя сестра, — он махнул рукой на мужчину, что стоял радом. — Лахлан, лэрд Балморал.
— Это большое удовольствие познакомиться с вами, — сказал Абигейл, приложив руку к горлу, чтобы убедиться, что голос был достаточно сильным, чтобы ее услышали. — Может это и эгоистично с моей стороны, но я искренне рада, что моя сестра вышла замуж за вас, а не за человека, которого выбрал ей король. Талорк принимает меня такой, какая я есть.
Даже если Лахлан и не понял, насколько важным и удивительным это было для Абигейл, то Эмили все прекрасно поняла.
— Я тоже рад тому, как все сложилось, — ответил большой воин, поблескивая темно-карими глазами. — Кто знал, что простое похищение могло иметь такие последствия?
— Эмили похитила вас? — спросила Абигейл с притворным удивлением.
Хотя ее сестра никогда полностью не рассказывала всех обстоятельств ее брака «не с тем» лэрдом, Абигейл никогда не верила, что встреча и любовь Эмили и Лахлана была чем-то легким и простым, а Талорк мирно отошел в сторонку, как писала Эмили в своих письмах.
Лахлан улыбнулся жене, а потом опять засмеялся. Если бы Абигейл не была уверена в обратном, то она бы подумала, что они общались как-то иначе. Язык их тел говорил об этом, хотя их губы даже не пошевелились.
Эмили мягко улыбнулась Абигейл:
— Мы оба с божьей помощью нашли наши счастливые дорожки друг к другу. И я не похищала своего мужа, хотя и приложила немало усилий, чтобы меня похитили вместе с Катрионой — подмигнула она.
— Я бы хотела послушать эту историю.
— Я расскажу тебе позже, — пообещала Эмили. Она посмотрела на мужа с озорством: — Во всех подробностях.
Лахлан испустил низкий протяжный стон.
Абигейл покачала головой и засмеялась.
— Я вижу, что он достойный противник для твоего юмора и остроумия.