Поэтика Гофмансвальдау испытала на себе влияние итальянской школы поэта Марино, которого он много переводил и творчество которого отчасти сродни французской прециозной поэзии. Он широко использует изысканные метафоры, искусно обыгрывает многозначность слов, пользуется риторическими повторами. Большое значение он придавал разнообразию строфических форм и рифмовки и виртуозно владел этими приемами. Преувеличенное внимание к чисто формальной технике при относительно ограниченном круге тем определили недолговечность поэтического наследия Гофмансвальдау. Вместе с тем именно эти слабые стороны его стиля были в следующем столетии объявлены общей особенностью всей поэзии XVII в. и дали повод для резкой и несправедливой ее критики.
Полную противоположность поэзии Гофмансвальдау представляет лирика силезских поэтов религиозно-мистического направления, в большинстве своем испытавших на себе влияние Якоба Бёме — Даниеля Чепко, Ангелуса Силезиуса, Квиринуса Кульмана.
В творчестве Даниеля Чепко (Daniel Czepko, 1605–1660) социально-критические прогрессивные идеи сочетались с философскими воззрениями мистического толка. Его трактаты на политические темы были запрещены по настоянию церковных властей, но ходили по рукам в многочисленных списках и пользовались сочувствием в социальных низах. В сборнике «Сатирические стихотворения» (1640–1648) Чепко обличает богачей, государей, чей пурпур обагрен кровью. Он клеймит религиозную рознь, разжигаемую ради угнетения народа, жестокости, чинимые во имя религии как протестантами, так и католиками. Он горько сетует на не оправдавший ожиданий мир:
Отчизна — там, где чтут законность и свободу,Но этого всего мы не видали сроду.Что там ни говори, окончивши войну,Лжемиру продали мы отчую страну,И погрузились в сон, и разумом ослепли.
Самый известный сборник Чепко «Мудрость в шестистах двустишиях» (1640–1647) навеян учением Якоба Бёме. Здесь Чепко развивает традицию эпиграмматического жанра, заложенную Опицем. В афористически заостренных двустишиях, построенных на антитезах, он раскрывает тему бог — человек — природа, центральную в философии Бёме. В его представлении стирается грань между временем и вечностью, конечным (человек) и бесконечным (бог). Единство микро- и макрокосма (человека и бога) зиждется на их противоположности. Тем самым Чепко делает попытку диалектически решить эту религиозно-философскую проблему:
Мгновенье — в вечности, во тьме ночной — зарю,В безжизненности — жизнь, а в людях — бога зрю.(«Одно в другом»)
Традицию Чепко продолжил и углубил Иоганнес Шефлер, публиковавший свои стихи под именем Ангелус Силезиус (Angelus Silesius, 1624–1677). Имя Ангелус он принял, перейдя в 1653 г. в католичество. Мировоззрение Шефлера получило отражение в его главном поэтическом сборнике «Херувимский странник» (1675), написанном в основной своей части до обращения в католичество. Это мистически окрашенный пантеизм, далекий от какой-либо ортодоксальной религии и даже противоречащий ее догмам (в последние годы жизни Шефлер стал ревностным католиком). В решении главной темы — отношении бога, человека и мироздания — Ангелус Силезиус, следуя за Бёме и Чепко, обнаруживает проблески стихийно-диалектического подхода. Он утверждает равенство человека и бога, нерасторжимое единство и одновременно противоположность этих двух начал:
Ты смотришь в небеса? Иль ты забыл о том,Что бог — не в небесах, а здесь, в тебе самом!Бог жив, пока я жив, в себе его храня,Я без него ничто, но чтó он без меня?Нет в мире ничего чудесней человека:В нем бог и сатана соседствуют от века.Я, как господь, велик. Бог мал, что червь земной.Итак: я — не под ним. И он — не надо мной.
Сборник состоит из афористически заостренных двустиший (реже — сведенных в более обширные группы), написанных александрийским стихом и построенных на антитезах. При этом члены противопоставления оказываются в двух полустишиях, разделенных цезурой. Композиционная симметрия контрастирует со смысловым противопоставлением. Искусное варьирование опорных слов, иногда меняющихся местами в соседних стихах — характерный прием композиционной техники барокко, внешне напоминающий перестановку фигур в калейдоскопе. Но у Ангелуса Силезиуса это отнюдь не формальная игра, эти приемы несут в себе глубокий смысл, подтверждая взаимосвязанность и взаимопроницаемость основных философских понятий.
Последним поэтом мистико-пантеистического направления с элементами социальной утопии был Квиринус Кульман (Quirinus Kuhlmann, 1651–1689), мнивший себя пророком и реформатором религии. Силезец по происхождению, он скитался из страны в страну, пытаясь вербовать себе приверженцев, побывал в Нидерландах, Англии, Риме с безумным намерением обратить в свою веру папу, в Турции (с фантастическим проектом обратить в христианство турецкого султана) и окончил свои дни в России, где по доносу пастора Немецкой слободы в Москве был схвачен как еретик и сожжен на костре.
Кульман выпустил несколько сборников, разных по жанру: эпиграммы (1668), сонеты на библейские сюжеты (1671), собрание афоризмов, цитат и пословиц на моральные темы (1671), собрание поучительных историй «из жизни высоких и низких особ» (1672). Характерная для его современников универсальная ученость сочетается у Кульмана с пристрастием к чисто барочным эффектам — к броским и исключительным ситуациям, натуралистическим описаниям кровавых преступлений, картин разврата, к сверхъестественным и фантастическим происшествиям. Главный поэтический сборник Кульмана «Псалтырь» вышел в 1684–1685 гг. в Амстердаме. Он состоит из десяти книг по 15 псалмов в каждой и представляет своеобразную, символически переосмысленную лирическую биографию автора. Это подчеркивается небольшими прозаическими введениями к каждому псалму, которые служат своего рода документальным комментарием к стихам. В построении сборника, его книг и отдельных псалмов большую роль играют комбинации чисел, которым Кульман, вслед за мистиками и натурфилософами XVI в., приписывал магическую силу. В центре внимания поэта — вопрос о свободе воли, который он решает в духе картезианской философии, но при этом причудливо сплетает его с идеей своего «избранничества», ниспровержения «ложных» религий и утверждения своего вероучения.
Поэтика Кульмана отличается интенсивным использованием самых разнообразных выразительных средств — сложной символики, игры многозначностью слов, нагромождения риторических фигур, прерывистым синтаксисом, восклицаниями, перечислениями и т. д. Кульман часто прибегает к анаграммам, охотно использует форму акростиха, неожиданные и резкие стиховые переносы, ассиметричное чередование строк разной длины:
Вот оно: мрак, чад, бой, хлад, юг, восток, запад, север,Солнце, море, ветер, огонь иУжас: «Вдруг не помогут?!»На это: свет, синь, кровь, снег, зной, жар, прохлада, мороз,Сиянье, берег, затишье, пожар иГнусных издевок гогот.(«Изменчивая сущность бытия человеческого»).
Некоторые из этих поэтических приемов в дальнейшем воскресали в творчестве немецких поэтов, стремившихся к повышенной экспрессии, вплоть до XX в. (поэзия немецкого экспрессионизма, с которой некоторые исследователи сопоставляют лирику Кульмана).
Глава 16. Немецкая драматургия
Театральная жизнь являлась важной составной частью немецкой культуры XVII в., хотя в Германии и не сложилось условий для расцвета общенационального театра, как во Франции и Голландии. Однако театральными зрелищами были охвачены все слои немецкого населения, поскольку наряду с придворным театром существовал бюргерский школьный театр, на рыночных площадях торговых городов во время многолюдных ярмарок давали представления бродячие артисты, в домах богатых бюргеров и дворян устраивались любительские спектакли.
Специфически придворной формой театрального искусства барокко стала опера, которая пришла в Германию из Италии. На сценах придворных театров, которые возникают в княжеских резиденциях (Мюнхен, Вена, Дрезден, Вейсенфельс) ставятся оперы преимущественно итальянских авторов. Однако уже в 1627 г. в результате сотрудничества Мартина Опица и выдающегося немецкого композитора Генриха Шютца рождается первая немецкая опера «Дафна». Оперные либретто пишут такие поэты, как Симон Дах, Гарсдерфер, Грифиус. Значительным событием в культурной жизни Германии явилось открытие в 1678 г. Гамбургского оперного театра, который способствовал демократизации оперного искусства и на сцене которого ставились исключительно немецкие оперы и зингшпили.