— Калеб…
Он сжал зубы и закрыл глаза, уводя палец из нежной и теплой расселины, которую только что отыскал. Но он не мог заставить себя совсем отпустить Виллоу. Она была такой горячей под его рукой, такой зовущей, такой податливой. Не было сил полностью прекратить ласку, и его пальцы продолжали пленительную игру. Виллоу вздрагивала, но не отстранялась.
— Ты хочешь, чтобы я прекратил? — спросил Калеб хриплым от страсти и напряжения голосом.
Виллоу застонала, почувствовав какое-то движение внутри себя в ответ на прикосновение Калеба.
— Виллоу, скажи мне…
— Я не могу… отыскать слов для того, чего хочу, — прерывистым шепотом ответила она. — Но я хочу, чтобы ты… трогал меня. Мне приятно чувствовать тебя… чувствовать в себе… а тебе… это тоже нравится?
Внутри Калеба шла жестокая борьба. Его удерживала лишь возрастающая уверенность в том, что Виллоу была не та, за кого он ее все время принимал.
— Да, мне нравится это, — грубовато ответил он — Но я думал, что тебе это не нравится… Ты вся напряглась..
Виллоу уловила в его голосе страсть, сдержанность, а также нечто новое — неуверенность, которая была совершенно ему не присуща. Она взглянула на Калеба, сверкнув блестящими карими глазами.
— Это получилось помимо моей воли, — призналась она. — Когда ты так потрогал меня..
— Ты почувствовала боль?
Она покачала головой.
— Просто это было… неожиданно.
— Тебе понравилось это?
— Да… Я почувствовала тепло… везде… но особенно там, где твоя рука сейчас… Мне нравятся твои руки, Калеб. Они зажигают костер во мне
Калеб попытался что-то сказать, но не смог. Он почувствовал, что наступает предел, что он не в состоянии больше сдерживать свою страсть, хотя никогда раньше с женщинами не терял самообладания.
— Держись за меня, Виллоу. Держись крепче… Я собираюсь потрогать тебя… Мне нужно кое-что выяснить…
Виллоу начала было спрашивать, что имел в виду Калеб, но сладостные прикосновения его пальцев лишили ее дара речи. Нежно и в то же время настойчиво два пальца стремились в глубь Виллоу, преодолевая упругое сопротивление плоти. Пальцы Виллоу впились в обнаженные плечи Калеба Первоначально он решил, что причиняет своими действиями боль, но затем он ощутил дрожь удовольствия, улыбнулся, не разжимая стиснутых зубов, и продолжил осторожное исследование влажных горячих глубин. Его пальцам преградил путь упругий, хрупкий барьер девственности…
Воздух со свистом вырвался сквозь стиснутые зубы Калеба, когда он обнаружил свидетельство невинности Виллоу. Он понимал, что должен уйти, оставив девственность ненарушенной, если уж нельзя теперь оставить ее нетронутой.
И в то же время он знал, что не сможет заставить себя уйти.
Виллоу не была ничьей возлюбленной — и это было препятствием для того, чтобы Калеб отпустил Виллоу. Она не знала поцелуя мужчины, не знала прикосновения мужской руки к груди, не знала то нежного, то дикого пламени страсти. И тем не менее она стояла перед ним на коленях почти нагая, ее невинность мирилась с тем, что он прикасался к ее милым тайнам, которые дотоле были закрыты для любого мужчины.
Она раньше не была ничьей и, однако, он не должен был брать ее.
— Виллоу…
Ее имя прозвучало скорее как стон, но она поняла. Из груди Виллоу вырвался неясный звук, соединявший в себе вопрос и стон удовольствия.
— Ты — девственница, — без обиняков сказал Калеб.
Виллоу приоткрыла рот. Но издала она лишь прерывистый сладостный вздох в ответ на ласку его руки.
— Я… это… — По ее телу прошел трепет, она откинула голову назад, в сладкой истоме позабыв, что именно собиралась она сказать.
— Не пытайся отрицать это… Сейчас, в это мгновение я касаюсь свидетельства твоего целомудрия. — Калеб открыл глаза. От страсти они стали матовыми. Голос его казался грубым, хотя прикосновения оставались нежными, даже более бережными, чем прежде. — Кто он тебе?
— Кто?
— Метью Моран!
Виллоу прищурила глаза, пытаясь собраться с мыслями
— Мой брат… Мэт — мой брат…
Калеб онемел, потеряв на некоторое время дар речи. Убить любовника Виллоу — это одно. Убить же брата — это совершенно другое дело.
Виллоу никогда не простит его.
«Ее брат. Обольститель Ребекки, мужчина, который убил мою сестру так же верно, как если бы приставил ружье к ее голове и нажал на спусковой крючок.
Брат Виллоу!»
Закрыв глаза, Калеб постарался отрешиться от Виллоу и обдумать ситуацию. Но его мысль не шла дальше сетований по адресу коварной судьбы, которая свела его с той единственной, которая дарила такое наслаждение, и тут же намерена была отобрать ее и навсегда оставить в душе чувство утраты и опустошенности.
Терзаясь и мучаясь, Калеб медленно убрал руку из тела Виллоу; он знал лишь то, что если возьмет ее, она возненавидит себя, когда увидит Калеба, стоящего над распростертым телом убитого им брата.
Убийца ее брата.
Ее любовник…
— Виллоу.
Калеб не подозревал, что произнес ее имя вслух, пока не почувствовал тепло ее дыхания у своего рта.
— Это ничего, — горячо говорила она. — Я поняла. Я наконец-то поняла. — Она быстро, суматошно целовала Калеба, чувствуя, что он покидает ее тело, но даже своим уходом вновь воспламеняет ее. — Ты послушай. — Ее голос дрожал и срывался. — Ты однажды сказал мне, что я на коленях буду просить тебя, но просить не о том, чтобы ты остановился… Ты был прав… Я прошу тебя сейчас, Калеб… Не останавливайся! Если ты остановишься, я умру… Пожалуйста, я про…
Издав стон отчаяния, Калеб поцелуем заглушил мольбы, которые рвали на части ему душу. Поцелуй был долгий и глубокий, ему хотелось до конца погрузиться в нее и поверить, что она никогда не отвернется от него, что бы он ни сделал и кто бы ни умер.
Но поцелуя было недостаточно. Его всегда будет недостаточно. Виллоу понимала это не хуже Калеба. Ее рука скользнула вдоль его тела, ища возможности полного слияния. Тонкие пальцы отыскали мужскую плоть, измерили и одобрили ее с такой непосредственностью и откровенностью, которая почти обезоружила Калеба. Дрожь сотрясла его тело, которое требовало разрядки.
Уже не сдерживая стона страсти, Калеб помог Виллоу лечь на его бедра и прижал ноющую плоть к жаждущему девичьему телу, осторожно раздвинул упругие складки и коснулся ее сокровенной плоти. Он задержал палеи у входа в лоно, надеясь, что к нему еще вернется благоразумие и он сможет остановиться.
Однако уйти отсюда у него не было сил.
— Виллоу, — хрипло сказал он. — Да оттолкни ты меня!
Она сомкнула кольцо тонких рук вокруг Калеба, но отнюдь не для того, чтобы выполнить его просьбу. Это было просто восхитительно — ощущать давление твердой плоти у входа в лоно! Но она хотела большего, а не меньшего. Она пошевелилась в поисках нужного положения и инстинктивно приподняла колени, приглашая Калеба глубже войти в нее.