вонзил когти, пульсировала боль.
– Ты в порядке? – спросила Кейн. От страха ее голос звучал так же сипло, как и мой.
Я кивнул – движение отдалось болью в горле – и посмотрел на вампира, принимая разумом то, что давно увидел глазами. Стук сердца отдавался в ушах.
Вампир, мой папа, злобно таращился на нас с Кейн, ощерив клыки.
– Отпустите! – зашипел он.
До меня медленно доходило, что случилось три года назад. Исаак не убил папу, а похитил и обратил. Разумеется, я рассматривал эту версию, но быстро от нее отказался. В представлениях Исаака, обращение – это акт высшей милости, которую нерезонно оказывать людям, связанным с охотниками. Что ж, видимо, я ошибался.
– Уорден? – Кейн нежно похлопала меня по плечу. – Точно все в порядке?
– Со мной да, но… ты не узнаешь его? – спросил я, не сводя взгляда с папы, бившегося в оковах.
Кейн тоже пригляделась к нему. Миг, когда она поняла, о чем я говорю, было невозможно пропустить. С ее губ сорвался приглушенный вскрик.
– Не может быть!
– Исаак обратил его, – подтвердил я.
– О боже…
– Отпустите! – снова зарычал папа. Его голос остался прежним, но звучал грубее, чем раньше. В нем появилось что-то звериное. Радость, которую я испытывал, говоря с ним, улетучилась. Горло снова перехватило, но на этот раз не когтистой лапой, а глубокой тоской.
Кейн с сочувствием дотронулась до моей руки. В ее глазах блестели слезы. Не знаю, она оплакивала папу или просто жалела меня. Может, и то и другое.
– Что… Что с ним делать?
– Без понятия, – пробормотал я.
На самом деле все ясно как белый день. Папа – вампир. Мы – охотники на кровопийц. Но убить папу, которого я только-только снова обрел… Мысль об этом была слишком ужасной, чтобы додумывать ее до конца.
– Отпустите! – продолжал надрываться папа, ожесточенно воюя с наручниками из серебра, изобретенными много лет назад им самим же.
– Позвоним моей маме?
– Нет, – помотал головой я. – Она убьет его на месте.
Кейн обняла себя за плечи, будто ища какую-то опору. Мы оба чувствовали одно и то же – беспомощность.
– Разве у нас есть альтернатива? Мы ведь не можем просто отпустить его?
– Без понятия, – повторил я.
Плана у меня нет. Я не успел о нем подумать, пока переваривал все произошедшее.
– Оставишь нас ненадолго?
– Уорден…
– Пожалуйста, – попросил я. – Всего на минуту.
Кейн кивнула.
– Ладно. Будь осторожен.
– Конечно, – я вымученно улыбнулся.
В последний раз посмотрев на папу, Кейн поцеловала меня в щеку и отправилась в другой конец лаборатории исследовать оставшееся помещение, чтобы дать мне личное пространство.
Несколько секунд я наблюдал, как Кейн обыскивает ящики, листает лежащие внутри документы. Затем снова обернулся к папе. Он, казалось, примирился с судьбой. Черные вены пропали, жуткие черты лица сгладились, глаза из кроваво-красных стали темно-карими. Он выглядел почти человеком – если не обращать внимания на клыки.
Я опустился перед ним на колени.
Он с вызовом ответил на мой взгляд.
Мысли в голове проносились быстро – и одновременно невероятно медленно. Я нашел папу. И он теперь вампир.
– Знаешь, кто я? – севшим голосом поинтересовался я.
– Охотник на кровопийц, – криво усмехнулся папа.
– Да, а еще я твой сын – Уорден.
– У меня нет сына.
Его слова – как пощечина.
– Неправда. Ты Джеймс Принсло. До того как Исаак тебя обратил, ты был женат на Эмме. Помнишь?
– Не знаю я никакой Эммы.
Проклятье! Как он мог забыть маму?
Достав телефон, я открыл фотографию нашей семью, сделанную за несколько недель до нападения Исаака, и на безопасном расстоянии показал папе.
– Смотри, это ты с мамой и мной. В тот день мы ездили на рынок в Стокбридж. Припоминаешь?
– Нет.
– Или вот, – я показал другую фотографию. Папа в костюме, мама в элегантном платье. Они отмечали пятнадцатую годовщину свадьбы. Меня на фото нет, я снимал. – Тем вечером вы ужинали в Витчери, твоем любимом ресторане.
Наклонив голову, папа взглянул на фото. Мне показалось, что в его глазах мелькнула какая-то эмоция, но он покачал головой.
– Я не знаю эту женщину.
– Но на фото рядом с ней ты сам.
– Это ничего не доказывает.
Стиснув зубы, я подавил всколыхнувшееся разочарование. Папа лжет или действительно все забыл после обращения? Сложно сказать. Чем дольше вампир существует, тем меньше в нем остается от человека, которым он когда-то был. Чувства хоронятся глубоко внутри. Воспоминания стираются.
– Что ты здесь делаешь? – сменил тему я, достав пробирку из шкафа и помахав ею перед носом папы. – Что за ВС-19-124?
Папа не проронил ни слова.
– Ты работаешь на Исаака?
– Освободи меня, тогда, может, отвечу.
Нет уж, я не дурак. Хотя тяжело осознавать, что вампир, сидящий передо мной, совсем не похож на папу, которого я знал.
– Я помогу тебе, если ответишь на вопрос. Что ты разрабатываешь?
– Не твое дело.
– Что значит ВС?
Он должен оказать содействие. Просто должен! Иначе у нас с Кейн и других охотников на кровопийц не останется иного выбора, кроме как прикончить его.
Папа молчал.
Я раздраженно потер лицо. Вдруг тишину разбил пронзительный крик, пробирающий до костей.
Вскочив на ноги, я бросился на звук.
Кейн!
Глава 27
Кейн
На непослушных ногах, в смешанных чувствах я отошла от Уордена и его отца. Не хотелось оставлять их одних. Уорден – великолепный охотник на кровопийц, но даже в нем могут взыграть чувства. Надеюсь, он не наделает глупостей и не освободит Джеймса от наручников.
Вампир, которого мы поймали, похож на отца Уордена, но это не он. Джеймс больше не тот прекрасный человек, готовивший лазанью, объяснявший Уордену, как действует магнетизм. Его тело стало пристанищем для злобной твари. Настоящий Джеймс скорее отсек бы себе руку, чем навредил сыну. Он возненавидел бы себя – даже сильнее, чем я ненавижу Исаака за все, что тот сделал с Джеймсом… а заодно и с Уорденом. Почему король вампиров обратил именно его отца? Будто в мире больше нет ученых, способных проводить нужные ему исследования.
Я потрясла головой, отгоняя эти мысли. Лучше сосредоточиться на задании. Шаг за шагом я удалялась от Уордена и Джеймса. Лаборатория просторная и большая – гораздо больше хижины наверху. Исаак не пожалел сил и средств на постройку этого укрытия. Интересно, что такого он здесь исследует, раз Финнеас и другие вампиры решили устроить заговор?
Я внимательно изучала шкафы и полки, пролистывала лежащие документы и книги. Здесь множество докторских диссертаций с такими сложными названиями, что оставалось только гадать,