союза (НТС). Он во все времена категорически отрицал свою связь с зарубежными спецслужбами. Но без их содействия его работа была бы просто невозможной. У НТС появилась собственная радиостанция «Свободная Россия». Американцы и их союзники предоставили возможность засылать активистов в СССР, выбрасывали с самолетов на парашютах. Обеспечивали проникновение другими способами, снабжали поддельными документами. Большинство таких эмиссаров выловили. Кого расстреляли, кого посадили.
Но некоторым удавалось пристроиться, начать подпольную работу. Для нее председатель НТС Поремский в 1948–1949 гг. разработал «молекулярную теорию». Признавалась невозможность создать в Советском Союзе крупные нелегальные структуры, и намечалось внедрить побольше «молекул». Мелких групп, которые не будут связаны ни между собой, ни с зарубежным центром. Они могли получать из-за рубежа одностороннюю безадресную информацию и так же безадресно сообщать о своем существовании — надписями и символами на стенах. Работу предусматривалось вести в «малых» формах: обработка знакомых, распространение литературы. Но эти «молекулы» должны были постепенно разъедать советскую систему. Капля камень точит.
С 1951 г. НТС начал заброску в СССР пропагандистской литературы аэростатами — всего таким способом было отправлено 97 млн листовок, около 8 млн газет, более 900 тыс. брошюр и журналов. Вот тут уж ясно, каких мощных покровителей имела организация. Средства требовались огромные. А чтобы увидеть, откуда они взялись, достаточно отметить «совпадение» — в 1952 г. в ЦРУ началась операция «Моби Дик» по запуску в воздушное пространство СССР тысяч воздушных шаров с разведывательной аппаратурой. Для легендирования объявлялось о широкой программе метеорологических исследований. Аэростаты ЦРУ и НТС летели на нашу страну вместе…
Советские спецслужбы отвечали контрударами. Несколько активистов НТС были похищены в Западном Берлине и Вене, вывезены в Советский Союз и осуждены на различные сроки заключения. Предпринимались попытки ликвидировать руководителей НТС, внедрить агентов в его структуры. Но эта организация оказалась куда более серьезным противником, чем прежние эмигрантские сообщества. В советских и восточногерманских органах безопасности у НТС появлялись «свои» осведомители, о многих операциях получались предупреждения, покушения срывались, а засылаемые агенты разоблачались, попадали в западные тюрьмы или перевербовывались. Отсюда тоже видно, что НТС опекали профессиональные структуры разведки.
Ну а в Советском Союзе «Ленинградское дело» и дело ЕАК повлекли за собой перемены в руководстве. От супруги Молотова потянулись нити к ее близкой подруге, жене Андреева Доре Хазан. Признаков преступления не выявили, но с должности замминистра легкой промышленности сняли. Андреев сам догадался уйти из Политбюро. Сослался, что плохо слышит, не может полноценно участвовать в обсуждениях, и Сталин принял такой предлог.
А к расстрелянному Кузнецову был очень близок Микоян (его сын был женат на дочери Кузнецова). Его соучастия в «ленинградской» группировке не установили, но обозначилось охлаждение и настороженность Сталина по отношению к Микояну. Ставленником «ленинградцев» был и Георгий Попков — секретарь ЦК, руководитель Московской парторганизации. Постоянно вращался в кругу Кузнецова, Вознесенского, Родионова. У него тоже не обнаружили фактов преступной деятельности. Но из ЦК и с поста первого секретаря столичного горкома убрали на должность министра городского строительства. На его место перевели с Украины Хрущева.
Справка — кто есть кто?
Хрущев Никита Сергеевич. Из рабочих. В 1920-х чуть не попал под партийную чистку за троцкизм и увлечение личными благами. Покаялся перед Кагановичем, и тот его выручил, превратив в собственного ставленника. Стал секретарем парторганизации Промакадемии, где учились жены Сталина, Молотова, Андреева. Через них был представлен Сталину. В 1937–1938 гг. один из самых рьяных вершителей террора. Добровольно вошел в «тройку» по Москве и Московской обл. Постоянно просил повысить ему «лимиты» на расстрелы. На Украине так размахался репрессиями, что Сталин останавливал его телеграммой: «Уймись, дурак!» В начале войны чуть не устроил панику, приказав взрывать заводы, электростанции, уничтожать все запасы в зоне 100–150 км от фронта, — был вовремя остановлен Сталиным (Известия ЦК КПСС. 1990. № 7. С. 206–208).
Был членом Военного Совета нескольких фронтов. Проявил себя человеком очень смелым, но не умным, способствовал грубым просчетам вроде наступления под Харьковом в 1942 г. Случилась и темная история с его сыном (объективных данных нет, все документы были позже Хрущевым уничтожены). По одной версии, Леонид Хрущев, офицер ВВС, совершил серьезные проступки в тылу. По ходатайству отца Сталин простил его и отправил на фронт, где он погиб. По другой версии, был сбит, попал в плен, в лагере сотрудничал с врагом. После освобождения расстрелян. Более правдоподобна вторая версия, поскольку жена сына попала в лагеря. Но Хрущев обладал загадочной «непотопляемостью». Его заступниками были Каганович, Микоян, и после любых прегрешений он выходил сухим из воды. При расследовании причин голода на Украине его, по некоторым данным, выгородил прокурор Лев Шейнин.
Кстати, хрущевская версия, будто «Ленинградское дело» сфабриковали конкуренты, чтобы уничтожить «команду Жданова», опровергается очевидными фактами. Помощников Жданова на идеологическом и международном поприщах, Суслова и Пономарева, опалы никоим образом не коснулись. Наоборот, они набрали еще больший вес. Суслов стал претендовать на роль официального «идеолога партии». А он был товарищем Хрущева еще по Промакадемии. В результате вместо разгромленных «ленинградцев» в советской верхушке возникла другая группировка: Микоян — Хрущев — Суслов — Пономарев. И дела ее выглядят совсем не лучшим образом.
Сусловский Отдел агитации и пропаганды ЦК в декабре 1949 г. развернул беспрецедентную кампанию по чествованию 70-летнего юбилея Сталина. Все советские газеты захлестнула лавина восхвалений и поздравлений, они печатались в течение нескольких месяцев. Во многих городах возводились памятники, бюсты Сталина, в его честь переименовывались улицы, парки, учреждения.
Известно, что сам Иосиф Виссарионович весьма прохладно относился к лести. Массу подарков, присылаемых ему, отдавал в особый музей — по сути, он стал музеем народного творчества. О тысячах памятников и бюстов он, очевидно, даже не знал, иначе никак не одобрил бы такое разбазаривание средств. А газеты ему преподносили как мнения «народа». Но неужели Суслов и другие организаторы кампании не понимали, что гипертрофированный поток лести вредит Сталину? Подмывает его истинный авторитет в народе? Вряд ли они были такими наивными. Значит, целенаправленно создавали то, что они сами же вскоре объявят «культом личности».
И те же идеологи во главе с Сусловым попытались устроить новую атаку на Церковь. Хотя для нее-то годы войны стали временем настоящего возрождения. В СССР стали открыто праздновать Пасху Христову, духовенство получало официальные государственные назначения в различных комиссиях, комитетах. А 4 сентября 1943 г. на дачу в Кунцево были приглашены митрополиты Сергий (Страгородский), Алексий (Симанский) и Николай (Ярушевич). Присутствовали Сталин, Молотов, Берия. Иосиф Виссарионович поставил вопрос о созыве Собора для избрания Синода и Патриарха. Предоставил Церкви значительную государственную поддержку.
8 сентября 1943 г. на Архиерейском соборе Патриархом был избран Сергий (Страгородский). При Совете Министров был создан Совет по делам Русской Православной Церкви. Возглавил его Карпов, успевший хорошо сработаться с духовенством. Таким образом, Сталин окончательно, хоть и негласно, перечеркнул декрет «об отделении от государства». Воссоздал подобие канцелярии обер-прокурора Синода, связующее звено между Патриархией и