Читать интересную книгу Китайская невеста - Майкл Скотт

Когда они прошли в столовую, им было подано огромное количество блюд, согласно обеденному ритуалу, известному в Нидерландской Ост-Индии как рижотафель, который голландцы переняли и переделали из местной национальной кухни. Рижотафель состоял из множества различных блюд, включая мясо различных сортов, овощи и рыбу, приготовленные особым, неизвестным Западу способом. Гость должен был попробовать каждое в отдельности, а затем из того, что ему пришлось по вкусу попросить порцию побольше. Некоторые блюда были пресными, но большинство сильно начинено специями, так что необходимо было запивать еду большим количеством голландского пива.

Вкус Джонатана отличался простотой, однако в прошлые свои приезды в Джакарту он оценил и полюбил рижотафель. Толстый Голландец любил беседы за столом, а Молинда, которая оказалась поразительно хорошо информированной по многим вопросам, умело вносила свой вклад, стимулируя застольную беседу. Джонатан наслаждался обедом, и когда в завершение трапезы подали сладости, консервированные и вареные фрукты, перешел к теме, не выходившей из его головы.

— У меня были и иные мотивы для приезда сюда, — наконец сказал он.

— О!

Толстый Голландец сложил руки на животе.

— Я отправляюсь в Кантон в надежде убедить тестя отправиться со мной в Соединенные Штаты на все время, пока будут вестись военные действия.

Молинда грациозно поднялась из-за стола, пересекла комнату и вернулась с графинчиком французского коньяка и двумя бокалами в форме колоколов.

— Я очень рассчитываю, что вы смогли бы предоставить ему убежище здесь, у вас, — продолжал Джонатан, — если он откажется от моего предложения отправиться так далеко от своего дома.

Толстый Голландец извлек из коробки темную сигару и раскурил ее от тонкой свечи, которую протянула ему девушка.

— Мой дорогой Рейкхелл, ты меня удивляешь, хе-хе, — проговорил он огорченным тоном. — Ты должно быть считаешь, что мне недостает гостеприимства. Молинда, сколько раз ты приглашала Сун Чжао присоединиться к нам?

— Я трижды писала ему, — ответила она и вновь села.

— И я также написал ему своими каракулями, хе-хе. Он отклонил все наши предложения. Вежливо, но твердо.

Толстый Голландец совершил ритуал, принюхиваясь к коньяку и делая сперва глубокий вдох, а затем маленький глоток, и сразу же затягиваясь сигарой.

— Мне кажется ты ставишь перед собой очень сложную задачу. Представители высшего класса Китая лишены гибкости, присущей человеку Запада. Уверяю тебя, если бы британский флот угрожал обстрелом Джакарте, я, не откладывая, отплыл бы в Роттердам, хотя и не был там более сорок лет. Хе-хе.

— Я видела линейные британские корабли и фрегаты, когда они с дружеским визитом заходили в Джакарту, — сказала Молинда, — и их пушки показались мне более жуткими, нежели пушки голландцев. Если они всерьез ударят по Кантону, от города мало что останется. Сун Чжао отлично знает, что сулит будущее, потому что его корабли прибыли сюда, нагруженные товарами, которые при обычных условиях хранятся в пакгаузах.

— Он человек большого личного мужества, и, полагаю маловероятным, что он согласится покинуть свой дом, хе-хе. Однако он знает, что окажет мне большую честь, если временно поживет у нас.

Джонатан попытался поблагодарить его.

— Чепуха, мой дорогой Рейкхелл, хе-хе. Мы с Суном вели дела еще задолго до того, как узнали о твоем существовании.

Толстый Голландец плеснул еще коньяка в свой бокал, затем взялся за ручку кресла и с трудом поднялся на ноги.

— Молинда проводит тебя в твои апартаменты, — сказал он, поднимая бокал и сигару. С удивительной для его телосложения легкостью, он направился к двери, затем на мгновение остановился.

— Молинда, ты развлечешь нашего гостя ночью известным тебе несравненным способом.

Он исчез.

Джонатан почувствовал неловкость.

— Надеюсь, ты не принимаешь это предложение буквально.

— Это приказ, — спокойно ответила девушка.

Джонатан не хотел оскорблять ее чувства, но и не собирался заниматься с ней любовью.

— Ты прекрасна, но столь же прекрасна и моя жена, которую я люблю.

— Если я не подчинюсь воле моего хозяина, — сказала Молинда, — он прикажет выпороть меня сыромятным кнутом и может наказать меня еще сильнее, отменив обещание, которое значит для меня больше, чем жизнь.

— Ты не оставляешь мне выбора, — со вздохом ответил Джонатан.

Девушка повернулась и повела его на второй этаж, покачивая бедрами.

Комната оказалась просто огромной, с жалюзями вместо стеклянных окон, центральное место в ней занимала гигантская кровать с четырьмя столбами, занавешенная сеткой от москитов. На столе стояла огромная корзина свежих фруктов, бутылка вина и два бокала.

Молинда затворила и заперла на замок дверь, затем начала снимать полоску ткани, прикрывавшую грудь.

— Подожди! — воскликнул Джонатан. — То, что творится по эту сторону двери, касается только тебя и меня. Мы с тобой, если хочешь, можем побеседовать некоторое время перед тем, как потушить лампы, а затем ляжем спать. Но это все, чем мы с тобой займемся.

— Ты не находишь меня желанной? — спросила Молинда.

— Разумеется, нахожу, — произнес Джонатан. — Любой мужчина в здравом рассудке наверняка пожелал бы тебя. Но мой брак представляет для меня гораздо большую ценность, и я не хочу испортить его случайной связью.

— Ты совершенно необыкновенный человек, Джонатан, — ответила она, при этом в голосе прозвучало желание и уважение. — Большинство мужчин, которым меня предлагал мой хозяин, также были женаты, но это вовсе не мешало им взять меня.

— Мне очень интересно, — сказал он, наливая вино в бокалы и переводя разговор на другую тему, — как случилось, что ты умеешь читать, писать, говорить на нескольких языках и так хорошо разбираться в делах Толстого Голландца? Похоже, ты ведешь часть его дел.

Они сидели в плетеных креслах друг против друга, и Молинда поведала ему о своем прошлом.

— Мало-помалу я освобождала хозяина от его обязанностей, — закончила она. — Сейчас он ищет других, кто смог бы занять мое место, когда я уеду.

— Ты собираешься уехать?

Ее длинные блестящие волосы, напоминавшие волосы Лайцзе-лу слегка взметнулись, когда она кивнула.

— Могу я доверять тебе?

— Буду польщен.

— Когда Чарльз Бойнтон приедет в Джакарту, — сказала она, — мой хозяин подарит меня ему навсегда.

Джонатан остолбенел.

— Чарльз тоже женат, — вымолвил он.

Она пожала плечами.

— Не имеет никакого значения.

Джонатан не знал, как на это отреагирует Чарльз, но мог отчетливо представить себе эмоционально негативную реакцию Руфи.

— Чарльз мой лучший друг, к тому же деловой партнер и кузен, — пояснил он. — Не хочу тебя разочаровывать, но боюсь что он никак — по понятиям западного общества — не сможет взять тебя с собой в Англию.

— О я, и не прошу его об этом. Я попрошу его только увезти меня с Явы. Знаю, он ненавидит рабство, поэтому надеюсь, отпустит меня на свободу.

— Разумеется, он так и сделает, — сказал Джонатан. — Если ты этого добиваешься, надеюсь мне удастся убедить Толстого Голландца отпустить тебя со мной. Хотя Кантон не самое безопасное место в сегодняшние дни.

— Хозяин не согласится, — просто ответила Молинда. — Долгое время я потратила на то, чтобы у него сложилось впечатление, будто я люблю Чарльза. Поэтому он отдаст меня Чарльзу в ответ за мою преданность и упорную работу.

— Понимаю.

Джонатан видел, что эта исключительно красивая девушка имела еще и умную голову. Ему хотелось написать Чарльзу и предупредить его, но он понимал, что к тому времени, когда письмо приплывет в Англию, Чарльз, как и планировал, скорее всего будет уже на пути в Джакарту.

— Ты не скажешь хозяину о том, что я только что рассказала тебе? — спросила Молинда, поднимая вновь наполненные бокалы с вином.

— Даю слово.

Ее план был настолько отчаянным, что Джонатан с трудом представлял себе, как она его реализует.

— Как же ты будешь жить, если Чарльз увезет тебя отсюда?

— Надеюсь война скоро закончится, — сказала Молинда. — Тогда отправлюсь в Китай. Британцы заставят его увеличить объем торговли с Западом, и у китайцев возникнет большая нужда в тех, кто понимает в торговле.

Джонатан отметил про себя, что она была не только умной, но и расчетливой.

Девушка показала ему большой рубин, который носила на пальце и легонько прикоснулась к рубиновым серьгам.

— Хозяин подарил мне множество дорогих подарков, — пояснила она. — Если придется, я все продам, чтобы продержаться до тех пор, пока не найду подходящего занятия.

В голове Джонатана вдруг с силой вспыхнула мысль.