Сестры Битвы заозирались, постепенно понимая, о чем речь. Все огромное здание тряслось и содрогалось, раскалывались кости и камни, к небу вздымались клубы пыли. Когда по стенам пробежали трещины, Рацел схватил Антроса за руку:
— Лексиканий, тебе понадобятся твои крылья.
Антрос поглядел на обрыв и кивнул. Наконец осознав опасность, серафимы стали спрыгивать на снежные склоны и уноситься прочь от Кровавых Ангелов на прыжковых ранцах. Поднявшись вслед за учителем на парапет, Луций лишь сейчас увидел размах сотворенного Зорамбусом заклинания.
Прежде удерживавшие портик громадные статуи вставали с коленей и расправляли плечи. То были шесть каменных колоссов, каждый почти двадцати метров высотой. Лица их стерлись за прошедшие эпохи, вместо глаз виднелись пустые провалы. Когда библиарии приготовились к прыжку, статуи выпрямились и сбросили многовековое бремя, сорвав древний фасад Вольгатиса, словно бумажную маску. Подобная горе крепость начала оседать, извергая камни и дым, словно в нее врезалась боеголовка. По ущелью разнесся грохот рушащихся стен, над дорогой поднялись тучи дыма, смешавшегося с падающим снегом.
Библиарии прыгнули в пустоту, чувствуя, как уходят из-под ног стены. Гибнущая крепость застонала. Антрос призвал кровавые крылья и спикировал в густые клубы вслепую, сопровождаемый градом обломков. В полете он потерял Рацела из виду.
Когда внезапно из облаков пыли и снега появилась земля, лексиканий едва успел выйти из пике. Он приземлился и, спотыкаясь, пробежал по трупам среди выгоревших остовов танков.
Луций резко обернулся и увидел нависшие над ним смутные силуэты шести каменных голиафов. Исполинские големы шли навстречу лавине обломков и молотили по стенам кулаками размером с танк, давили ногами древние опоры и колонны. Грохот, и без того оглушительный из-за акустики узкого ущелья, стал поистине апокалиптическим. Антрос пораженно смотрел, как гибнет Вольгатис.
— Окаменелый меч, — прошептал он, но предсмертный крик обители заглушил его слова.
В дыму замерцали огни, и Антрос, спотыкаясь, побрел по пыли, сжимая болт-пистолет. Мефистон стоял на башне подбитого танка, подняв руку к небесам. Над ним в кровавой сфере кружил Зорамбус.
Когда Луций приблизился, он увидел, что доспех Мефистона покрыт узором из черных линий — трещинами шириной в волос. Местами фрагменты брони откололись, обнажив плоть, окутанную тьмой.
Антрос шел к повелителю, пытаясь устоять на ногах, несмотря на сотрясавшие долину толчки. Терзавшие его еще на Ваале предательские сомнения вернулись. Лексиканий смотрел, как старший библиарий дрожит и сыпет искрами, словно дрова в костре. В нем было что-то… почти демоническое.
Но лицо Властелина Смерти осталось все таким же непреклонным и спокойным. Что бы Дар ни делал с его плотью, он не ослабил волю. Антрос тряхнул головой, пытаясь избавиться от дурацких мыслей.
— Клинок! — воскликнул он, пытаясь быть услышанным сквозь яростный рев кровавых чар.
Кружившая вокруг Зорамбуса алая клетка искрила, будто огромное силовое оружие, отчего воздух рябил и трещал. Колдун бил по внутренней стене сферы своим фальшионом, и каждый удар сопровождался вспышкой психических сил, но сфера лишь растягивалась, поглощая удар. И каждый раз чернокнижник выл от злости.
Мефистон непонимающе покосился на Луция.
— Вольгатис! — воскликнул Антрос, показав посохом на осыпающиеся стены и бесчинствующих гигантов. — Он уничтожил крепость!
Мефистон запнулся, только сейчас заметив эпический размах разрушения. Он опустил руки, на мгновение забыв о пленнике.
Зорамбус воспользовался этим, с удвоенной яростью ударив по окружавшей его багровой сфере. Он рассек ее мечом и хлынул из сферы, шлепнувшись на дорогу в фонтане крови; его доспехи стали такими же красными, как у Мефистона. Кровь барабанила по его спине, но колдун все-таки смог встать и попятился прочь от Властелина Смерти, поскальзываясь и опираясь на меч, как на костыль.
Мефистон отвел взгляд от осыпающихся стен крепости, поглядев на Зорамбуса, затем снова обратил лицо к Вольгатису.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Значит, мы оба проиграем, — рассмеялся чернокнижник, кашляя и брызжа слюной. — Окаменелый меч дос…
А затем его глаза расширились от изумления, когда острие мерцающего клинка вышло из его груди. Спотыкаясь, колдун шагнул вперед и в падении соскользнул с меча, который, как оказалось, сжимал в руках Рацел, стоявший позади него с суровым лицом.
— Поражения бывают разные, — сказал эпистолярий, занося меч для нового удара.
Зорамбус ухмыльнулся, а затем рассыпался на части, превратившись в хлынувший на землю поток серебристых созданий.
Рацел скривился от отвращения, увидев, как к нему ползут твари, похожие одновременно на змей и насекомых. Они выглядели как чешуйницы-переростки; добравшись до Рацела, существа накинулись на его доспехи и принялись судорожно искать уязвимые места в керамитовой броне.
Мефистон отвернулся от гибнущего Вольгатиса и направил на эпистолярия меч. С острия Витаруса сорвалась молния и заметалась между серебристыми тварями, сминая и обращая в пепел их сегментированные тела.
Рацел отшатнулся и дико замолотил одной рукой по нагруднику, давя мечущихся тварей, в то время как другой поднял психосиловой меч.
Антрос направил на учителя свой посох и тоже выпустил разряд пламени, окутавший учителя ореолом пси-огня.
Чешуйницы перемещались невероятно быстро, и Антрос закричал, увидев, что они добрались до обнаженной шеи эпистолярия.
Мефистон, все такой же спокойный, шагнул вперед и сделал рубящий жест свободной рукой, разбросав еще больше тварей. Он собирался вновь ударить Витарусом, когда в считаных метрах от него, рассыпая камни и разрывая стену снега и дыма, промчалась какая-то фигура.
Властелин Смерти замер, заметив сестру-серафима, бегущую к ним сквозь взвихрившиеся клубы пыли. Это была святая Офиуса. В керамите ее силовых доспехов зияли широкие пробоины, сквозь которые текла кровь, вуаль исчезла, отчего ее освежеванное багровое лицо резко выделялось на фоне белого пейзажа. Женщина стонала от боли, и жить ей оставалось недолго, но при виде Мефистона в ее глазах зажегся ликующий огонь.
— Астра Ангелус, — прошептала она, рухнув на колени. Из прыжкового ранца валил дым. — Этот миг настал! Провидение и молитвы… привели тебя… сюда. Свели нас вместе. Ты ответил на мои… молитвы. — Она оглянулась на разрушения позади. Громадные големы крушили стены Вольгатиса, разбивая башни и опоры. — Я сохранила для тебя клинок. Время еще есть.
Властелин Смерти не смотрел на гигантов; он пристально разглядывал святую.
— В видениях была ты? Ты призвала меня сюда?
— Конечно. Ты ведь знаешь, — удивленно ответила воительница. Она шагнула ближе, нахмурившись, и протянула к нему руку. Ее голос дрожал. — Мы молились вместе. Я бы не осмелилась… призвать… такого, как ты. Но мы согласились, что… — Святая покачала головой. — Ты знаешь, что следует сделать. Она прикоснулась к лицу Властелина Смерти. — Ты спас меня. Ты знаешь, что мы…
Рацел издал странный задыхающийся стон и попятился, схватившись за расходившуюся в нагруднике дыру. Его глаза расширились от изумления, и он поглядел на братьев-библиариев.
— Я… — заговорил он, а затем умолк.
Его череп начал раздуваться, словно пузырь, наполненный жидкостью.
— Гай! — воскликнул Властелин Смерти, вскинув меч, но не рискнул ударить.
Эпистолярий схватился за голову и согнулся пополам. Затем он выпрямился и посмотрел на них. Его презрительный оскал исчез, сменившись добродушной усмешкой, которой просто было не место на этом лице. Кровавые Ангелы с ужасом глядели, как он с кошачьим удовольствием разминает руки. Рацел вздохнул. Внешне он выглядел прежним, но библиарии знали, что перед ними Питер Зорамбус в доспехах Кровавого Ангела.
— Впечатляет, — сказал колдун, воздев меч. — Устарел, но впечатляет.
Он принял расслабленную боевую стойку и поманил Мефистона.
— Астра Ангелус! — охнула Офиуса, падая на снег. Она истекала кровью. — Он обманывает тебя! Забудь о нем. Помни, что ты должен сделать. Иди же. В крепость! Его приятельница-колдунья. Она уже у Эдикула Сакрум. — Слова звучали неразборчиво; святая рухнула на спину, кровь потекла из ее рта. — Он обманывает тебя. Разве ты не видишь?