Читать интересную книгу Киноклуб - Крейг Маклей

Такое чувство, что единственная задача крупных кинобюджетов – позаботиться о том, чтобы зрители не заметили, что на самом деле в фильме ничегошеньки не происходит. Опасности, которые угрожают герою, – надуманные и чисто условные. Каждый раз, когда на его жизнь покушается главный антагонист, сразу живо представляешь, как за спиной у злодея столпились сценаристы во главе с режиссером, готовые в нужный момент перехватить и отвести его руку. И вообще, в кино всегда знаешь, кто погибнет и когда. К примеру, подручные злодея – так называемые мелкие сошки. Это народ одноразовый. Приходят толпами, толпами же их и выкашивают. Персонажей, не задействованных в главной сюжетной линии, убивают в начале. Это, например, полицейские, служащие в одном участке с героем, или мелкие злодеи, которым отведено достаточно экранного времени, чтобы заслужить право на яркую отличительную особенность – привычку воровать чужие шоколадные батончики, легкий европейский акцент или брата/сестру-близнеца. Напарники и друзья протагониста погибают, когда пройдет не меньше двух третей фильма. Пасть они должны геройски – как правило, кого-нибудь спасая. Кстати, обычно это единственные персонажи фильма, которым позволяется шутить. Второстепенный злодей обладает некой странностью или другой своеобразной чертой, в качестве которой может выступать немота, увечье, полученное во время совершения очередного злодейства и поэтому не вызывающее сочувствия у зрителя, привычка убивать людей под классическую музыку, клеймо для скота, которое он всюду носит с собой, либо все вышеперечисленное сразу. Чтобы окончательно расправиться с второстепенным злодеем, требуется не меньше трех попыток. Главного же злодея, разумеется, оставляют на закуску – он погибает в кульминации, причем происходит это как можно более эффектно. Бедолагу сбрасывают с небоскреба, скармливают акулам, выталкивают из космического корабля или наносят по нему ракетный удар. Иногда незадачливого антагониста сначала выталкивают из космического корабля, а потом еще наносят ракетный удар – для верности.

А вот обнаженной натуре и сексу здесь не место. Зрителю могут мельком показать грудь или ягодицы, но и только. В подобных фильмах все делают вид, будто про инстинкт размножения отродясь не слыхивали, а когда между героем и героиней начинают проскакивать вполне определенные искры, камера тут же стыдливо нацеливается на камин, море или пролетающих над полем птиц. Впрочем, секс в фильмах вообще занятие опасное. Стоит предаться этому приятному времяпрепровождению, как шансы быть приконченным на месте возрастают в два раза – особенно в фильмах ужасов.

Однако в жизни все гораздо сложнее. Попробуй разберись, кто ты – герой или злодей. Вдобавок опасность может настигнуть кого и когда угодно – да еще и самая прозаическая, в виде свалившегося кирпича, лопнувшего сосуда, водителя, отвлекшегося на эсэмэску от любовницы, опасного вирусного заболевания или рака печени, поначалу принятого за несварение. А главное, ни к какому конкретному жанру жизнь отнести невозможно. Нравится нам это или нет, больше всего она похожа на независимое кино. Трудно предсказать, как дальше разовьются события. Четкое разделение на хороших и плохих отсутствует. Да и счастливая развязка вовсе не гарантирована. Может показаться, что звучит это все не очень-то оптимистично. Зато до чего приятно не соблюдать каноны жанра и располагать полной свободой действий! Ты вовсе не обязан везде и всегда играть роль главного героя. Или главного злодея в жизни РТ. Или мелкой одноразовой сошки в жизни Бенни. Или отвечающего за юмор лучшего друга в жизни Тео. Если захочу, могу просто быть собой и вести себя в зависимости от того, в каком настроении проснусь утром.

Что еще ужасно раздражает в кино, так это бесконечные продолжения – вторые, третьи и десятые части. Впрочем, за последнее время они претерпели сильные изменения. Первым официальным сиквелом в истории кинематографа можно считать картину «Падение нации», снятую в 1916 году в качестве продолжения опуса Д. У. Гриффита «Рождение нации» об американцах шотландского происхождения, вышедшего на экраны годом ранее. В былые времена для сиквелов придумывали новые названия, а приставлять к старым цифры 2, 3 и так далее начали только шестьдесят лет спустя. Самым величайшим сиквелом, снятым в ту эпоху, без сомнения, стал «Крестный отец – 2». По мере того как продолжений снималось все больше и больше, изменились и студийные требования к ним. Раньше успешным считался сиквел, собравший в прокате шестьдесят пять – семьдесят процентов от кассовых сборов первого фильма. Сейчас же продолжение, которому не удалось заработать больше предшественника, без разговоров записывают в категорию провалов. И вообще, слово «сиквел» теперь употребляют крайне редко. Нынешние продолжения принято звать перезапусками либо франшизами. А студия «Марвел» поступает еще проще – не придумывая ничего по сути нового, просто объединяет в одной картине множество героев из предыдущих фильмов. Как будут выкручиваться дальше – судить трудно. Перефразируя цитату Джима Моррисона, существует известное и неизвестное, а между ними дверь в кинозал, возле которой расположился человек, продающий билеты и бессовестно сдирающий двадцать пять баксов за крошечный стаканчик попкорна.

Продолжение продолжению рознь. Иногда получается «Крестный отец – 2», иногда – «Крестный отец – 3». Бывает, удается снять «Чужих», но случается, что выходит только «Чужой против Хищника». Зря пришел в кино или нет, поймешь, только когда погаснет свет и заработает проектор.

Когда писал рецензии для «Крика», пришлось высидеть столько откровенно бездарных фильмов, что при одном воспоминании передергивает. Плохие фильмы можно разделить на две категории – те, работая над которыми съемочная группа особо не старалась, и те, создатели которых честно стремились сделать хорошее кино, но где-то по пути свернули не на ту дорожку и по уши увязли в грязной зловонной жиже. Каждый год составлял список всего, что посмотрел, и проводил через него разделительную линию. Все, что снизу, условно относилось к разряду канализации мирового кинематографа. Когда в последний раз проводил такую ревизию, из ста двух фильмов в канализацию угодили всего сорок пять – сорок четыре. Учитывая все обстоятельства, соотношение неплохое. Даже несмотря на то, что все сто с лишним по сути оказались фильмами-однодневками, почти шестьдесят процентов из них нашлось за что похвалить и порекомендовать для просмотра другу.

Труднее всего писать рецензии не на киношедевры или кинопровалы, а на крепких, но ничем особо не примечательных середнячков. Что интересного можно сказать о таких фильмах, как «Идентификация Борна», «Немножко беременна» или «Хоббит»? Все это относительно безобидные картины для широкой аудитории, главная задача которых – понравиться публике. Создатели этих фильмов не стремятся снять что-то новаторское или заставить зрителя задуматься. Задача подобного кино – собрать побольше денег, пока на экраны не выйдет новый фильм в том же жанре и не переманит половину аудитории. Картины такого рода сняты хорошо и профессионально, однако, стоит выйти из кинотеатра, забываются почти сразу. Пересматривать их во второй, а тем более в третий раз вряд ли захочется.

Совсем другая история – фильмы выдающиеся. Иногда можно заранее предвидеть, что на экраны выходит киношедевр, но в основном появление выделяющейся из общего серого ряда картины – полная неожиданность. Нет ничего приятнее, чем случайно наткнуться на один из таких бриллиантов. Идя в кино на «Побег из Шоушенка», ничего особенного не ждал. То же самое касается «Трудностей перевода», «Фарго» и «Быть Джоном Малковичем». После всех этих фильмов понимаешь, что тебе посчастливилось посмотреть лучшую картину за весь год.

Понять, почему фильм плох, бывает гораздо труднее, чем определить, отчего он хорош. Бывают фильмы «ленивые» – примитивные, без фантазии, на разные лады перепевающие одну и ту же надоевшую песню. Сюжеты, на которые с лихвой хватило бы получаса, растягивают на кажущиеся бесконечными полтора. Это касается практически всех комедий, в которых снимаются Мэттью Макконахи или Адам Сэндлер. Есть фильмы, главная проблема в которых – недостаток профессионализма съемочной группы или слабая актерская игра (работы Эда Вуда и Томми Уисо). Некоторые картины сняты ради шутки или эпатажа, поэтому смотрибельными быть даже не стремились (примеры – Энди Уорхол, Джон Уотерс). А есть просто претенциозная ахинея (да-да, Катрин Брейя, это камешек в ваш огород).

Обычно стараюсь приберегать яд для фильмов, которые просто возмутительно, оскорбительно плохи. Под «возмутительными» я имею в виду не те картины, которые содержат сцены насилия, нецензурную брань или непристойные сцены. Нет, когда дело касается плохих фильмов, о которых я говорю, возмутителен тот факт, что их создатели держат зрителей за полных идиотов и считают, будто мы настолько непритязательны, что заманить нас можно на какую угодно халтуру.