– Что ты хочешь сказать? Что война практически закончилась?
– Нет, но даже в тюрьму приходят новости. Британцы хотят покончить с этим раздором не меньше нас.
Лидия всплеснула руками:
– Болтай, если охота! Но ты бы до сих пор сидел в тюрьме, если бы я тебя не освободила.
– Ты, разумеется, права, детка, – вздохнул Брюс. – Но британцы окончательно разошлись с французами и, осмелюсь сказать, готовы завершить войну с нами, янки. Слишком дорого им обходится война.
Лидия плюхнулась на койку и наградила его недовольным взглядом:
– Что бы ты там ни говорил, война, похоже, до конца лета не кончится.
– Зачем ты это сделала? – вдруг спросил Брюс. – Тебе было скучно? Искала развлечений? Скажи, Лидия. Хотелось бы узнать, какие мысли бродят в твоей голове.
– Не желаю обсуждать это, когда у тебя такое скверное настроение, – буркнула она, помня, как он оттолкнул ее в угол, и, задрав нос, торопливо направилась к двери. Но едва тронула щеколду, как рука Брюса легла ей на плечо.
– Постойте, мадам супруга. Вы не можете в нижнем белье выйти на палубу.
Его губы коснулись ее уха, и она замерла, вдруг ощутив колкое черное кружево на своей полуобнаженной груди под его твердой рукой. Вспомнив, какую роль играла вчера в тюрьме, Лидия залилась краской.
– Удивлен, что ты еще умеешь краснеть, после того как якшалась с солдатней и шлюхами! Не выйдешь отсюда, пока не объяснишься. Уж это-то ты обязана сделать.
– Я ничем тебе не обязана, – буркнула Лидия мрачно.
– Кроме жизни.
– Ладно! – выкрикнула она. – Значит, ты спас меня. Благодарю. А теперь будь добр, позволь мне одеться. – Лидия топнула ножкой, надеясь, что Брюс поймет намек и выйдет.
– Я никуда не пойду. – Брюс скрестил на груди руки. – Во всяком случае, до тех пор, пока не скажешь, зачем тебе все это понадобилось.
Лидия сжала губы, решив умолчать о тайнах своего сердца, о том, что любит его. Что отчаянно скучала и что через три месяца у них родится ребенок. Но, глядя на недовольное выражение его лица, Лидия не произнесла ни слова и принялась рыться в сундуке Сета в поисках одежды. Ее собственный сундук остался в меблированных комнатах Галифакса. Наверняка у брата найдется что-нибудь из одежды. Рубашка и штаны были ей велики, но не могла же она ходить, завернутая в одеяло.
Она снова взглянула на мужа с укоризной.
– Позволь, – произнесла она. – Мне нужно уединиться.
– Как пожелаете, мадам. – Он холодно поклонился. – Пойду посмотрю, что там есть у кока на камбузе. – Уже на выходе Брюс остановился и, повернувшись к ней, предупредил: – Не думай, что это сойдет тебе с рук. Я подрежу твои прелестные крылышки, моя милая чаечка. Эта твоя последняя выходка без моего разрешения. Я ясно выразился?
– Твоего разрешения? – Лидия состроила ему в спину рожицу.
Какой же он неблагодарный! Ее план спасения оказался просто гениальным. Но подвела маленькая оплошность.
Не имея другого белья, Лидия надела рубашку Сета поверх того, что на ней было. Сбросив на пол нижнюю юбку, она напялила штаны. К ее великому облегчению, ребенок в животе проявлял не меньшую активность, чем до вчерашнего инцидента.
Мысли о ребенке заставили Лидию взглянуть на свою фигуру. Если заправить рубаху в штаны, живот будет виден. Но разве Брюс не угрожал ей подрезать крылья? Она правильно сделала, не сказав ему о ребенке. Еще успеет. Не заправляя рубаху, Лидия вышла из каюты, чтобы найти что-нибудь съестное. У нее вдруг разыгрался аппетит.
Весь следующий день она ждала, что Брюс первым сделает шаг к примирению. И хотя, он не сдержал слова быть вежливым с Сетом и матросами обеих команд, по отношению к ней предпочел занять выжидательную позицию.
Зато Лидия чувствовала, что ее решимость с каждым днем тает. Что случилось с человеком, который так добивался ее расположения, пока не завоевал сердце? – размышляла Лидия, помогая коку разделывать огромного палтуса.
Вот он стоит, шутит, рассказывает Джосае рыбацкие небылицы, а она чистит рыбу! От запаха рыбьего жира она наморщила нос. От могучего воина понадобилось лишь вытащить свой улов на палубу. По правде говоря, это была поистине великая схватка. Прыгая по палубе, огромный палтус вызвал настоящий хаос, пока наконец не угомонился, забитый веслами и маленьким гарпуном.
После чего ее дорогой, любимый Брюс оставил ей самую грязную работу. Лидия вытерла со лба пот и кровь с ножа. Вырезая кости и счищая со шкуры лишний жир, Лидия подняла голову, наградив Брюса недоброжелательным взглядом.
Плут отвесил ей низкий поклон. Кипя от ярости, она отвернулась. «Вот дьявол! Как пить дать, ему нравится видеть меня по локоть в рыбьей требухе!» Он смотрел на нее с широкой улыбкой. Оживленный, с взъерошенными ветром волосами, чисто выбритый, он выглядел чертовски привлекательным, несмотря на старую одежду.
Увидев, как он дерзко подмигнул ей, Лидия пробурчала себе под нос, что сделала бы с ним за его привлекательность, в то время как она гнет спину в мешковатой грязной одежде, пропитавшейся отвратительным запахом рыбы.
Наконец вдвоем с коком они разделали палтуса, чтобы положить в огромную кастрюлю. Взяв два ведра с рыбьей требухой, Лидия уныло побрела к перилам, чтобы выплеснуть ее в море. Чувствуя себя не лучше, чем эти отбросы, она собиралась поднять одно ведро, как чья-то рука опередила ее.
Брюс. Рыбья требуха полетела за борт. Брюс выплеснул и второе ведро. Затем поймал ее еще липкую от рыбы ладошку.
Лидия удивилась. Брюс склонил свою черноволосую голову и прижался губами к ее пальцам, источающим рыбный дух. Почувствовав на коже легкое щекотание его дыхания, Лидия обомлела.
Порыв ветра разметал ее волосы.
– Никакие арабские духи… – Не договорив, Брюс расплылся в улыбке.
Лидия высвободила руку.
– Я что-то не заметила, чтобы ты изъявил желание запачкать свои ручки, – огрызнулась она.
Он непринужденно рассмеялся и подвинулся к ней, чтобы заключить в объятия. Но Лидия воспротивилась. Брюс положил подбородок ей на макушку и шутливо произнес:
– Ко всем прочим достоинствам моя жена еще и прекрасная рыбачка. Помнится, как-то за похлебкой из моллюсков мы славно потолковали о рыбной ловле в открытом море. Но как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
– Вот как? – Лидия наклонила голову и встретилась с восхищенным взглядом мужа.
«Должно быть, он сумасшедший, – подумала она, – раз флиртует со мной, когда я выгляжу настоящей уродиной!»
– Интересно, догадываешься ли ты, Лидия, насколько ты красива? – пробормотал он, целуя ее в ухо. – Я не знаю второй такой женщины, которая, почистив девяностофунтовую рыбу, сохранила бы свою женскую обольстительность.