Читать интересную книгу Война в тылу врага - Григорий Линьков

В Веленщине к флагу бросился офицер, возглавлявший караульный отряд. Флаг он сдернул одним рывком, но вместе с ним полетели на воздух ноги господина обер-лейтенанта в новеньких лаковых сапогах. Остальное забрали и унесли его подчиненные.

В Аношках красный флаг попытался снять тайный полицейский, ближайший друг и родственник Булая. Это также стоило фашистскому служаке обеих ног и нижней части живота.

В Рудне, как мы и рассчитывали, к древку кинулся полицейский пес Пшенка, но его обогнал борзой фашист-каратель, которому тут же выпотрошило живот.

Красный флаг, выставленный Кулундуком на тригонометрической вышке, красовался четверо суток. Сначала гитлеровцы послали снимать его местного парнишку лет двенадцати. Подросток, заломив на затылок рваную шапчонку и шмыгая носом, походил вокруг вышки и, вдосталь налюбовавшись на алое знамя, вернулся к «панам» заявить, что ему на эту вышку «ну никак не взобраться». Тогда двое фашистов уселись на повозку, запряженную парой коней, и прискакали к вышке. Остановив коней рядом с лестницей, наиболее расторопный обер-ефрейтор соскочил и только поставил ногу на первую ступеньку, как рухнул уже без обеих ног на землю. Взрывом ранило коней, и второй гитлеровец не рискнул даже подступиться к флагу. Видимый издалека, флаг победно развевался, возбуждая радость среди населения окрестных деревень и насмешки по адресу оккупантов.

Только в Краснолуках умудренные опытом фашисты сняли флаг без потерь. Они выкопали траншею, подползли по ней к опасному объекту, зацепили флаг крюком, привязанным к длинной веревке, и взорвали таким образом мину без последующих похорон. Зато местные жители имели время налюбоваться не только на самый флаг, но и на военно-тактическую операцию дошлых оккупантов.

Всего к Первому мая нами было вывешено сорок пять заминированных флагов, которые стоили жизни более чем сорока пяти фашистам. Мы правильно рассчитали, что флаги бросятся снимать поскорее наиболее усердные фашистские служаки, чтобы знамя советской родины не смогли разглядеть местные жители.

Наша цель была достигнута: в трех районах Витебской области день «массового» праздника фашистской молодежи превратился в день массовых похорон фашистского актива. Мы позаботились и о том, чтобы придать этим похоронам соответствующий случаю «торжественный» характер. В ночь на Первое мая был заминирован мост на шоссе Лепель — Борисов, — он был взорван в девять часов утра. В тот же день были взорваны мост на шоссе Лепель — Волосовичи и около двух десятков столбов линии связи. Взрывы Первого мая начались с рассветом и продолжались с небольшими интервалами до второй половины дня.

В Чашниках красный флаг устанавливался Терешковым. У этого юноши был большой счет к гитлеровцам. Его семья жестоко преследовалась фашистами. Отец где-то скрывался в подполье, родственников и ближайших друзей гестаповцы расстреляли. Поэтому Терешков, поставив флаг под самым носом фашистского ставленника, не отказал себе в удовольствии понаблюдать за результатами и с этой целью переоделся в женское платье. Когда всполошенные взрывом гитлеровцы начали оцеплять прилегающий район, Терешкову пришлось поспешно уходить. «Девчонка», повязанная ярко-зеленым платком, с маленьким узелком в руках, не вызвала ни у кого подозрений.

— Эй ты, бессовестная, чего подол-то задираешь! — крикнул один из полицаев, когда Терешков перебирался через лужу.

Партизан поспешил опустить платье и ускорил шаги.

Это был салют москвичей в день Первого мая в немецком тылу.

* * *

Первое мая мы встречали в радостно-торжественной обстановке. В качестве гостей у нас присутствовали Константин Заслонов с комиссаром Андреевым и бойцами, командир отряда Воронов со своими помощниками, с нами были только что прибывшие из Москвы радисты. У нас было чем угостить, было что вспомнить и рассказать. Раненым бойцам Воронова, которые не могли принять участия в праздничном обеде, были посланы подарки.

Поскольку мы были «старожилами» березинских болот, у нас оказалось много колхозных подарков: на столе стояла корзина яиц, поджаренный картофель, молоко с колхозной молочной фермы, перебазировавшейся на наш остров, и прекрасно приготовленный поросенок — первомайский подарок стайских колхозников, врученный Дубову и Рыжику.

Под огромным развесистым дубом стоял самодельный стол, накрытый белым парашютным полотном и уставленный закусками. В ветвях дуба на ветру алели красные полотнища, а между ними — портрет Сталина, вырезанный из московской газеты заботливой рукой радистки. Мы провозглашали взволнованные тосты за здравие нашего дорогого вождя товарища Сталина, за нашу советскую родину, за красавицу столицу Москву. И в это же время до нас доносились взрывы, свидетельствовавшие о несокрушимой силе советского человека на временно оккупированной врагом родной земле.

Одна за другой возвращались группы минеров, рапортуя об успешном выполнении задания. Их встречали овациями. Они устроили неплохие первомайские салюты, стоившие жизни многим гитлеровским псам и предателям. А по дороге, в деревнях, они оставляли первомайские подарки верным нашим людям. В хате Жерносеков, например, подрывники оставили, кроме московских гостинцев детишкам, десять метров парашютного шелка: молодки и ребятишки пооборвались, и мы помогли им, как могли.

— А знаешь, Григорий Матвеевич, — сказал мне во время обеда Заслонов, — мы еще в Орше слышали такие разговоры: под Лепелем, слышь, не то немецкая, не то советская власть.

— Это что же, сосед, — в шутку спросил я его, — в тебя угощаю московскими закусками, а ты решил потчевать меня комплиментами?

Товарищи Заслонова подтвердили, что такие слухи действительно ходят в народе. Я не стал возражать ему, подумал и согласился: там, где наши люди не на жизнь, а на смерть бились с врагом, — там и не могло быть никакой другой, кроме нашей родной советской власти. Мы представляли московских коммунистов в тылу у оккупантов. Хотя наш штаб и находился на островке, окруженном труднопроходимым болотом, но гитлеровцы слышали нас и видели нашу работу у себя под боком в крупных населенных пунктах.

Комиссар Анатолий Андреев и командир Воронов говорили, что этот первомайский праздник, проведенный на советской территории в березинских болотах, способен вдохновить партизан на еще более решительную борьбу и подвиги.

Да мы и сами чувствовали, что это так и были согласны с мнением наших гостей и соратников по борьбе.

Кто был в тылу врага, тот знает, что значит там свежий номер газеты «Правда» или «Известия». А «свежей» считалась в апреле сорок второго года советская газета, вышедшая после оккупации гитлеровцами районов Витебской области.

Трудно выразить впечатление, которое производила здесь газета, вышедшая месяц или, тем более, несколько дней назад. Это был бесценный документ, переходивший из рук в руки. Мы же, каждодневно слушавшие в апреле сводки Совинформбюро, имели иногда возможность, часов в двенадцать ночи, читать выпущенный утром в Москве номер газеты «Правда». Такую возможность имели не только мы, но и многие из наших людей в деревне, а также соседние партизанские отряды, поддерживавшие с нами регулярную связь.

Нетрудно представить себе, каким дорогим подарком для наших гостей явились свежие предмайские газеты. Заслонов, Андреев, Воронов ухватились за них, как за реликвию, и понесли их в свои лагеря, чтобы прочитать гам своим бойцам и командирам.

Наши газеты приводили фашистских карателей буквально в бешенство. Мы иногда специально подбрасывали им номер «Правды» или «Известий». Из наших газет было видно, что Москва живет, борется, что в ней по-прежнему находится Центральный Комитет большевистской партии, ставка Верховного Командования Советской Армии, что в ней работает гениальный военный стратег Сталин, руководящий титанической борьбой советского народа и всех передовых прогрессивных людей мира против черной фашистской реакции.

Только то, что печаталось в советских газетах, было достоверно. Только партия Ленина — Сталина не боялась говорить народу правду. Коммунистическая партия и правительство не скрывали наших потерь и не преуменьшали нависшей над нашей страной опасности. Поэтому и все остальное, о чем говорилось в наших газетах, воспринималось без сомнений даже людьми противника.

Так мы провели первомайскую демонстрацию на временно оккупированной фашистами территории.

Далеко окрест заговорил народ о наших флагах. Говорили, что флаги эти дивно расписаны и разрисованы и на одном — многие «видели это собственными глазами» — были такие слова, что скоро придет Красная Армия, что сам Буденный со своей конницей занял Витебск и передовые отряды его движутся к Лепелю. А сорочинский пастух рассказывал всем, что флаги развешаны на двести верст от Чашников до самой линии фронта и фашисты перебросили с передовой две дивизии, чтобы эти флаги снимать…