самое безопасное, – говорю вполголоса своему спутнику.
– Вообще, место довольно безопасное… Но выйти из него, если корабль станет тонуть, нельзя… Корабль может быть уже под водой, а они даже знать не будут! Электричество погаснет, элеватор остановится. А они будут работать над ручной подачей орудию, уже покрытому водой… пока не задохнутся.
Какие жуткие, какие пророческие слова! Какое, на удивление, точное предсказание! Словно говорящий это знал судьбу корабля.
Поднимаемся по тем же скобам. Новые люки, скобы. Мы подходим к плотно затворенной броневой двери. Адмирал входит; видна вторая такая же дверь на расстоянии не больше аршина; тоже с болтами; это – вход в кочегарку, в которую нагнетается воздух под давлением; обе двери не могут быть открыты одновременно: иначе выкинет столб огня и угольной пыли. Входим по очереди, заворачивая тугие, горячие болты.
Кочегарка. До пояса голые люди. Свист огня, продуваемого искусственно накачиваемым воздухом.
– Открой топку! – громко кричит адмирал, наклоняясь к уху потного, углем замазанного кочегара.
Ослепительно белый свет вырывается из жерла топки: видно море огня, перерезываемого особенно ярким бороздами, переливающимся именно как волны; больше секунды этого раскаленного ужаса выдержать нельзя. Визжит малиново-красная дверца и захлопывается.
У выхода из кочегарки край люка прорезан мелкими дырами, как для душа.
– Если разорвется трубка и кочегарка наполнится паром, то здесь пускают занавес из холодной воды: кто успеет проскочить этот занавес – дальше уже не будет в опасности свариться заживо.
Машинное отделение. Какой контраст! Ослепительно белым светом залитый громадный зал. Посреди две махины, закрытые черненою сталью: ни шума, ни сотрясения. Точно в них не крутятся тридцать тысяч лошадиных сил… У громадных горизонтально лежащих колес, насаженных на стальные валы, проходящие сквозь пол, стоят матросы: у каждого секундомер в руках. Они регулируют еле заметным движением колеса – число оборотов машины. Перед каждым дрожит вибрационный указатель: всю вахту матрос не спускает глаз со стрелки и часов.
…Мы несемся вперед к нашей цели. Громадная стальная масса режет мрачно-зеленые волны моря, оставляя за собой расходящиеся серые пятна пены. Мы несемся вперед, сея разрушение и гибель. Завтра с рассветом мы перемешаем небо и землю, воду и огонь, ибо ни что не может устоять перед тем, что извергнут трехносатые башни. Мы несемся вперед, и с каждым поворотом винта смерть подлетает все ближе и ближе к тем, кого судьба определила нашими жертвами».
Могу предположить, что эти талантливо написанные впечатления о корабельной жизни профессора Пиленко относятся к линкору «Императрица Мария» – флагманскому линкору, на котором держал свой флаг командующий флотом вице-
адмирал А.В. Колчак. Тем более, что они скорее всего записаны в июле-августе, ибо были напечатаны в журнале «Летопись войны» № 111, вышедшем 1 октября 1916 года, в котором автор пишет, что «выход командующего Черноморским флотом в открытое море и приготовление к бою – так можно назвать сии строки». Да и указание профессора на то, что офицеры стоят в строю в белых кителях, подтверждает, что дело было летом.
Как писал сам автор: «Я дал заранее честное слово, что ничего не буду писать об операциях. Думаю, однако, что может представлять некоторый интерес и более мирная сторона дела, т. е., так сказать, впечатления, которые были вписаны при мне эскадрой Черного моря в великую книгу войны».
Похоже, это последние воспоминания о линкоре и его экипаже, когда все еще живы и линкор еще жив.
Утром 7 октября 1916 года над Северной бухтой Севастополя на кораблях звучали сигналы побудки экипажам. На линкоре «Императрица Мария» экипаж по распорядку дня умывался и приводил себя в порядок после сна. В 6 часов 20 минут утра корабль потряс мощный взрыв! Горожане, выбежавшие от этого грохота на набережную, увидели страшную картину: стоявший на бочках в бухте новейший гигантский линкор «Императрица Мария», после серии сильных взрывов, накренившись на борт, перевернулся вверх килем и медленно ушел под воду. Над городом стоял черный дым. Спасшимся из воды раненым морякам прямо на берегу Корабельной стороны оказывали первую помощь. К вечеру стало известно, что в ужасной катастрофе погибло 216 человек и около ста – тяжело ранены. Современнейший, мощнейший корабль – флагман Черноморского флота погиб от серии внутренних взрывов.
Историческая справка
Линкор «Императрица Мария», построенный на Николаевской верфи по проекту «Император» в июне 1915 года, имел двенадцать 305-мм орудий, линейно размещенных в четырех трехорудийных башнях, позволявших стрелять с обоих бортов одновременно всеми орудиями, посылая на врага залп весом пять тысяч шестьсот пятьдесят килограммов. За одну минуту линкор выстреливал до одиннадцать с половиной тонн металла и взрывчатых веществ. Броневой пояс линкора толщиной двести двадцать пять миллиметров опоясывал весь корпус. Командующий Черноморским флотом вице-адмирал А.В. Колчак сделал его флагманским кораблем, подняв на «Императрице Марии» свой флаг.
Трагедия потрясла всю Российскую империю!
Лейтенант П.П. Ярышкин знал нескольких офицеров линкора, с которыми учился в Морском Корпусе…
Созданная для выяснения причин гибели линкора комиссия Морского министерства так и не установила причин взрывов, хотя и допускала «злой умысел». Морской Генеральный Штаб сообщил: «7-го октября, в седьмом часу утра, на линейном корабле «Императрица Мария», стоявшем на Севастопольском рейде, вспыхнул пожар в носовых погребах боевых припасов. Вслед затем произошел внутренний взрыв большой силы, и пожар начал быстро распространяться, причем на судне загорелась нефть.
Офицеры и команда корабля работали с полным самоотвержением, стараясь локализовать пожар и взрывы затоплением соответствующих погребов. Работами руководил лично прибывший на корабль командующий флотом вице-адмирал Колчак. В начале восьмого час утра корабль затонул. Наибольшей части команды удалось благополучно съехать на берег, и в числе погибших значатся только 1 офицер, 2 кондуктора и 149 человек нижних чинов. Из числа нижних чинов, спасенных позже, умерло от ран и ожогов 64 человека.
Исследование положения корабля, лежащего на неглубоком месте Севастопольского рейда, дает полную надежду на то, что корабль удастся через несколько месяцев поднять и приступить к починке полученных им повреждений».
Журнал «Летопись войны» № 116 от 5 ноября 1916 года писал по поводу случившейся на Черноморском флоте трагедии: «…Из числа подвигов, совершенных самоотверженно работавшими на корабле офицерами и командою, заслуживает особого внимания подвиг молодого офицера-мичмана, инженер-механика Игнатьева, который, получив приказание развести пары в кормовой кочегарке, бросился туда и погиб там, запечатлев геройскою смертью свою преданность долгу. Кроме того, нельзя не отметить подвига, совершенного старшим лейтенантом, инженер-механиком Пафомовым, который, несмотря на страшный жар от огня, лично спустился вниз и удачно выполнил данное ему поручение, затопив погреб № 2».
Прошли десятки лет, но точного ответа о причинах таинственной гибели