поскакали к каеру, усталые, предвкушающие возвращение домой, исполненные одной мыслью — как бы поскорее устроиться у очага с кувшином пива и свежим горячим хлебом.
Как только мы въехали во двор — о, как же нас встречали! — Артур забеспокоился.
— В чем дело, Артос? — спросил я. Приветственные крики еще звенели в моих ушах.
Он быстро огляделся, словно ожидал увидеть пылающую кровлю или разрушенный дом.
— Не вижу Мирддина.
— Уверен, он в доме, разливает пиво, — предположил я.
— Будь Мирддин здесь, он встречал бы нас у ворот. — Артур спрыгнул на землю и вбежал в дом. — Где Мирддин? — спросил он управителя двора, тощего старика Ульфина.
— Эмрис в отъезде, предводитель Артур, — ответил Ульфин.
— Куда он поехал?
— Он мне не сообщил.
— Сказал хоть, когда вернется?
— И этого не сказал, — сухо отвечал Ульфин. — Вы знаете, господин, каким он бывает скрытным.
— А где тогда Пеллеас? — Артур уже кричал.
— Господин Пеллеас заезжал сюда, но тут же уехал, полагаю, на поиски Эмриса.
По спине моей пробежал холодок.
— Когда он уехал? — спросил я, думая, что в любом случае кто- то из них должен был бы уже вернуться.
Ульфин склонил голову на бок, припоминая.
— Несколько дней спустя Лугназада, господин. И он поехал один.
Артур отпустил слугу и повернулся ко мне.
— Неспокойно мне, Бедивер. Что-то случилось. Я их разыщу.
— Позволь мне, Артос, — сказал я. — Ты нужен здесь. Короли захотят узнать про битвы на севере.
Предводитель помолчал, не желая соглашаться.
— Откуда ты начнешь?
— С Инис Аваллаха, — отвечал я. — Не тревожься, Медведь, я привезу их назад, оглянуться не успеешь.
— Возьми с собой Гвальхмаи, — произнес Артур, сдаваясь. — Или Борса. А хочешь, обоих.
— Хватит Гвальхмаи.
Одна ночь сна под прочной соломенной крышей — и я снова в седле, снова в дороге. Мы выехали на серой заре, когда солнце еле-еле угадывалось в утренней дымке, и направились на юг, в Инис Аваллах. Чтобы спрямить путь, мы пересекли Хабренский залив на корабле, правил я сам. Как ни мало хотелось вновь отправляться по морю, это было лучше, чем лишняя неделя в седле. А я оказался неплохим кормчим.
Сойдя на берег, мы поспешно поскакали вперед, не останавливаясь для отдыха, а только для еды, и в сумерках второго дня были у подножия Тора. От озера и окрестных болот поднимался туман, и вершина Тора плыла в белой дымке, словно воздушный замок в облачном море. Крутые зеленые склоны, увенчанные дивным дворцом, казались зачарованным королевством — вроде тех волшебных холмов, что, ко всеобщему изумлению, появляются и пропадают на глазах.
Я уже говорил как-то, что никогда прежде не видел Стеклянного Острова, хотя слышал о нем от Мирддина и Пеллеаса с тех пор, как научился понимать взрослую речь. Я чувствовал, что знаю его, и на меня накатило странное ощущение, будто я после долгой отлучки вернулся в дом, где никогда до этого не бывал. Кажется, у друидов есть для этого слово — не знаю, какое.
Когда мы в малиново-алом закатном зареве подъезжали по змеящейся дороге к дому Короля-рыболова, я ловил себя на том, что припоминаю подробности, как если бы вырос здесь, узнаю даже песню жаворонка, льющуюся с высоких небес над Тором. У Гвальхмаи глаза стали размером с бляху на щите, он в изумлении пожирал взором высокие стены и башни. Ворота — добрые старые ворота, в которые я входил тысячи раз и не входил ни разу, — стояли настежь. Нас встретили слуги короля Аваллаха.
— Они все, как Пеллеас! — громким шепотом произнес Гвальхмай. — Неужто все феи такие?
— За что бы иначе их прозвали Дивным Народом? — ответил я, хотя сам поражался не меньше. Конечно, мы привыкли к Пеллеасу, но при виде его соплеменников мне захотелось поверить во все досужие сплетни, что распускают о них невежды.
— Вон на того глянь! — Гвальхмаи только что не вопил в полный голос.
Он был вне себя от волнения — уроженец Оркад, что с него взять!
— Не тычь пальцем! Это Король-Рыбак, — прошипел я. — В конюшне хочешь ночевать?
Король Аваллах выступил вперед. Его алый атласный наряд подпоясывал серебряный кушак из подобных рыбьей чешуе пластин, черные кудри и борода блестели, смазанные маслом. Он с улыбкой раскрыл нам объятия. Я почувствовал, как он нам рад, хоть еще и не знает, кто мы такие.
— Храни вас Господь, друзья. — Голос его звучал из глубины широкой груди, словно из полого холма. — Будьте гостями, заходите и отдохните с дороги.
— Здрав будь, король Аваллах, приветствую тебя! — произнес я, прикладывая ко лбу тыльную сторону ладони.
— Ты меня знаешь? — спросил Король-Рыбак.
— Мы никогда прежде не встречались, я знаю тебя только по имени и по виду. Мирддин Эмрис рассказывал мне о тебе.
При упоминании Мирддина король кивнул.
— Я приехал по поручению Артура, предводителя Британии.
— Да, да, — отвечал Аваллах. — Так вы друзья Артура?
— Я — Бедивер ап Вледдин из Регеда, а это...
— Наконец-то я вижу прославленного Бедивера! — радостно воскликнул великий король. — Да благословит тебя Господь, Бедивер ап Вледдин. Артур много рассказывал мне о своем соратнике.
— ...Гвальхмаи ап Лот Оркадский, — закончил я, указывая на онемевшего северянина.
При этом имени Король-Рыбак напрягся, глаза его сузились. Он разглядывал Гвальхмаи как неведомую змею, которая вполне может оказаться ядовитой. Я сперва удивился, потом вспомнил, что говорил Мирддин: Моргана, Царица воздуха и мрака, — бабка Гвальхмаи. Его сродница!
Осел! Я внутренне застонал, на чем свет стоит ругая себя за тупость. Почему, ну почему я вспомнил про это только сейчас? Я не мог бы выбрать себе худшего спутника!
— Добро пожаловать, Гвальхмаи ап Лот, — хрипло выговорил Аваллах.
Не думаю, чтобы Гвальхмаи заметил этот холодный прием. Полагаю, он вообще ничего вокруг не замечал, кроме ослепительной красоты идущей к нам женщины. Она вошла вслед за Аваллахом и теперь решительно направилась к нам.
Я никогда не видел женщины прекрасней лицом или сложением. Да, то была несравненная Владычица озера. Я узнал ее, как узнал Аваллаха, — со слов Мирддина. Но ему удалось передать лишь десятую часть ее красоты и величия.
Длинные волосы струились золотом, словно солнечный свет на