— Слишком медленно! — не выдержала Первая-Среди-Матерей.
Она была права. Задача была настолько колоссальной, что при таких темпах на ее решение должны были уйти дни, а то и недели. Впрочем, древним мудрецам на Земле требовались годы на разгадывание тайны клинописи. Чтобы не уподобиться им и не состариться в стегских пещерах, он должен был придумать способ, как ускорить процесс.
Подсказка нашлась в его полевой аптечке. Он нащупал ее и порадовался, что так и не решился от нее избавиться. Там находились два комплекса снадобий, с помощью которых лингстеры устанавливали контакт с инопланетянами. Комплекс альфа состоял, в основном, из хитроумных нейромедиаторов, повышавших внимание и ускорявших работу лингстера, особенно при решении рутинных задач — анализе, систематизации, запоминании. Он неоднократно прибегал к этому комплексу на других планетах, используя искусственный интеллект для контроля дозировки, и знал, насколько он эффективен.
Но все это происходило давно, до того, как он начал травить себя зитом. Оставалось гадать, произойдет ли реакция химикатов и к каким последствиям это приведет.
— Можно ускорить дело, — сказал Рис.
Он достал несколько пластиковых пузырьков. Первая-Среди-Матерей не сводила с землянина круглых глаз. С того момента, когда он приступил к изучению костей, она не задала ни одного вопроса, даже когда он нарушил созданную ею сложную композицию. Она поняла, что он в любом случае придаст процессу поиска новый импульс, а он не хотел обманывать ее доверие.
Вытряхнув на ладонь два маленьких коричневых овала и поспешно их проглотив, он уже спустя несколько секунд почувствовал их действие. Мысли сменялись так быстро, что он не успевал подыскивать для них слова; зрение до того обострилось, что стали видны, несмотря на полутьму, мельчайшие детали окружающего — например, крохотные волоски на голове у Первой-Среди-Матерей; морщины на ее лице превратились в глубокие русла давно пересохших рек.
Возникло и кое-что посущественнее, совершенно неожиданное, только лингстеру никак не удавалось на этом сосредоточиться. Скоро это «что-то» исчезло в потоке эндорфинов, швыряющем его, как щепку.
Работа пошла быстрее. Связи бросались в глаза, Первая-Среди-Матерей делала свой выбор, он мгновенно его фиксировал. На глине стал вырисовываться сносный стегтский алфавит.
— Не хватает одного звука.
Он вздрогнул, услышав ее голос. Погрузившись в работу, он утратил представление об окружающем и снова поймал себя на том, что не знает, сколько времени прошло. Судя по очередному огарку, немало. Пламя свечки колебалось: Первая-Среди-Матерей резко выпрямилась. Он смотрел, щуря глаза, на аккуратную таблицу, появившуюся на глиняной поверхности: шестьдесят семь символов, лучших изображений для всех согласных, гласных и дифтонгов в языке Первой-Среди-Матерей, какие только можно было найти на костях.
— Маленький звук, — продолжила она каким-то сонным голосом.
— Редкий. Самый высокий. Я долго ждала символа для него.
— Что это за звук, Первая-Среди-Матерей?
В ответ она округлила рот и выдохнула воздух: язык затрепетал, оформляя звук. Получился дифтонг с губным началом, нечто музыкальное, словно извлеченное из флейты. Она повторила звук еще раз.
Шуршание за спиной отвлекло Первую-Среди-Матерей, и она умолкла.
Прости, Первая-Среди-Матерей, — взволнованно произнесла на стегти Лита. — Сестра потерялась. Я только сейчас ее нашла. Позволь мне забрать ее.
— Забирай.
Впервые Рису стало любопытно, как жила Первая до того, как поселилась под Костями Создателя. Работала в лавке, помогая партнеру-торговцу тканями, стряпала и прибиралась в человеческом жилище? Производила ли на свет детей, были ли среди них мальчики, думает ли она об их судьбе?
Первая-Среди-Матерей дождалась, пока стихнут детские голоса, а потом указала кивком на кучку костей, оставшуюся на полу, побуждая Риса продолжить работу.
Но он видел на этих костях всего лишь повторение символов, уже пущенных в дело, либо неудачные и отбракованные рисунки. Ни один не соответствовал только что услышанному причудливому звуку.
Она подняла двупалую руку.
Это священный звук. Говорун не слыхал его на рынке. Это «Виу», Белая Птица. Знака для него не найти среди обычных рисунков. Это мужской звук, форму для него должен создать кипик. Говорун с Перекрестка Печали должен заменить душу кипика, которую он потерял.
Интеллектуальный подъем, вызванный приемом альфа-комплекса, покинул его в одно мгновение. Разбор символов с помощью представительницы инопланетной расы был сродни рутинным обязанностям лингстеров. Но вряд ли от них когда-нибудь требовали сознательно внести человеческий элемент в зарождающийся инопланетный алфавит.
Выполнить требование было проще простого: один-единственный значок из неисчислимого множества, рожденного историей человечества и других миров галактики! Но даже этот скромный дар стал бы вмешательством совершенно чуждой культуры, что строжайше запрещалось. Нарушение этого закона всегда приводило к бедам, даже если дети менее развитых культур умоляли землян о помощи. Как и все лингстеры, Рис клялся никогда не пренебрегать этим запретом.
— He могу, — сказал он. — Прости.
— Почему не можешь?
— Я не могу отдать тебе знак, корни которого по другую сторону Перекрестка Печали. Это слишком опасно.
— Я хочу, чтобы этот труд был завершен, прежде чем я умру, — произнесла она очень спокойно, словно называя цену рулона ткани.
— У меня мало времени. Ты сделаешь это или умрешь. Даю тебе один день на размышление.
Две Матери выросли из-под земли, словно дожидались ее команды, и отвели Риса в его камеру.
Снова оказавшись в темноте, он почувствовал страшную усталость и неспособность связно мыслить. Первая-Среди-Матерей предложила ему страшный выбор. Если он пойдет ей навстречу, то нарушит клятву. Ни разу в жизни он еще не совершал даже мельчайшего поступка, который повлиял бы на судьбу инопланетной расы. С другой стороны, погибнуть ради клятвы значило нарушить обещание, которое он дал умирающему Чандре Пателу, — защитить его семью. Если он погибнет, девочки навсегда расстанутся с надеждой попасть на базу «Калькутты».
Словом, ему предстояло выбрать между вмешательством в развитие чужой культуры — крохотным прикосновением к ней, даром в виде пустякового символа — и страданием, а то и смертью детей комиссара. Что по этому поводу сказала бы Гильдия?
— Данио!
Он вздрогнул. Оказалось, что он уснул. На сей раз Лита явилась без свечки и воды.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});