Младший из принцев Аквилонии явился насквозь мокрый и едва не падающий с ног. Вернулся он с компанией, приведя с собой фрейлин, успевших достичь Цитадели раньше, чем город охватило безумие. Подростку удалось разыскать также с десяток молодых людей из свиты королевы, и теперь под началом Зенобии оказалось изрядное количество вернопрдданных.
Спутники Лаэга приволокли раненого, при виде которого Эмерельд наконец-то позволила себе возмутиться и повысить голос, заявляя, что она готова смириться с присутствием стигийской магички – но полудохлую и истекающую кровью собаку извольте выставить в коридор! Даже у привязанности к неразумным созданиям есть пределы!
– Госпожа Эмерельд, это не просто собака… – пытался возразить Лаэг.
– Если некая тварь имеет четыре ноги, космата, зубаста и лает, то ее называют собакой, – отрезала фрейлина. – Ее нужно убрать отсюда, и немедля!
– Мама! – мальчик в отчаянье воззвал к человеку, имевшему право окончательного решения. – Мама, иди сюда!
– Что у вас стряслось? – Зенобия подошла к спорящим. – Лаэг, сделай милость – не бегай больше по замку, этим займутся другие. Ты видел отца?
– Он командует на стенах, вместе с этим монахом… как его… братом Бомбахом, – Лаэг присел на корточки возле тяжело дышащей овчарки, чья густая светлая шерсть теперь имела неприятный бурый оттенок и сочилась вязкими каплями. – Они собрали всех, способных держать оружие, и создают из них нечто вроде ополчения… Мама, смотри, это же Гвен, только он где-то потерял свой ошейник! Я наткнулся на него в нижнем дворе. Наверное, он проскочил в ворота вместе с беженцами. Не разрешай Эмерельд выбрасывать его за дверь!
– Ладно, ладно, пусть лежит, – смирилась Дженна. – Только оттащите его в сторону, чтобы на него не наступили. Кто-нибудь разбирается в ранениях животных? Присмотрите за псом, кажется, ему изрядно досталось… Лаэг, отправляйся спать. И не возражай, пожалуйста. Ты и так сегодня сделал много полезного, но если будешь продолжать в таком же духе – просто свалишься где-нибудь в углу. Ступай к своей сестре, ладно?
Подросток скривился, но затевать спор не решился. Когда спустя четверть колокола Зенобия улучила миг и заглянула в опочивальню, оба ее отпрыска непробудно спали, прижавшись друг к другу и наверняка видя одинаково скверные сны. Дженна постояла в темноте, нарушаемой доносившимися из-за крепостных стен пронзительными воплями, чувствуя себя совсем разбитой и напуганной. Смогут ли защитники Цитадели продержаться против толпы обезумевших созданий, с легкостью одолевающих любую стену и любую преграду? Скорее бы вернулись Конан и Озимандия, может быть, маг растолкует, что за поветрие обрушилось на Пограничье… И что делать ей в ожидании такого далекого и недостижимого утра? Сейчас, должно быть, далеко заполночь…
– Госпожа, госпожа! – в комнату несмело сунулась одна из придворных дам. – Госпожа, там эта… стигийка… она собралась куда-то уйти!
– Проклятье. Идет себе и пусть идет… впрочем, погоди, – вполголоса огрызнулась аквилонская королева. Неужели ей еще придется утихомиривать волшебницу?!
Ренисенб эш'Шарвин действительно встала и, волоча за собой длинный плащ, молча и упорно пыталась оттолкнуть загораживающих ей путь гвардейцев. Взглянув в высохшее, осунувшееся лицо магички, Дженна невольно поднесла руку к губам, чтобы не вскрикнуть. Что бы не случилось с госпожой Ренисенб в подвалах замка, это, должно быть, оказалось для нее непосильным грузом, тяжесть которого никто не сумеет разделить. Однако это еще не причина, чтобы позволять колдунье в одиночку шататься по осажденной крепости и рисковать жизнью.
– Рени, тебе нельзя туда, – строго прикрикнула на стигийку Зенобия. Магичка вздрогнула и съежилась, зябко кутаясь в плащ и пытаясь укрыться в складках ткани. – Ты должна остаться здесь, с нами. Куда ты собралась? В Цитадели сейчас очень опасно.
– Хочу домой. Здесь холодно, всегда так холодно… Я все перепутала, – жалобно повторяла она, когда Дженне и недовольно хмурившейся даме Эмерельд все-таки удалось оттащить ее от дверей. – Как вы не понимаете? Это я во всем виновата, одна только я – потому что не сообразила вовремя!
– Конечно, конечно, – сочувственно поддакивала Дженна, уверенная, что Ренисенб вряд ли слышит обращенные к ней слова и потому разговаривая с ней, как с маленьким ребенком. Общими уговорами магичку заставили выпить чашу горячего вина, усадили на диван, закутав во все теплые вещи, какие удалось найти, и оставили в покое. Сделать что-либо для нее сверх того не представлялось возможным, а госпоже Канах больше всего хотелось, чтобы впавшая в уныние стигийка не болталась под ногами и не пугала людей мрачными предсказаниями.
* * *
Утро все-таки настало, означив свое пришествие смутным белесым светом, неохотно пролившимся в окна через завесу из неспешно тающих облаков. Ночью до покоев Зенобии порой долетали всплески отчаянных криков, перемежаемых топотом, неразборчивыми приказаниями и звериным рычанием.
Отправившиеся на разведку гвардейцы принесли известие о попытке скогров штурмовать замок. К счастью, у ставших дикими животными детей Карающей Длани не достало умения согласовать свои действия, так что нападение отбили. Не обошлось без потерь, однако, несмотря на изрядный урон, осажденные укрепились в своей решимости отстаивать Цитадель. Беженцев частично вооружили и отправили на стены, частично разместили в помещениях крепости. Ближе к рассвету оборотни, словно утратив интерес к столь рьяно сопротивляющейся добыче, отступили, рассеявшись по улицам.
Услышанные новости заставили Зенобию предположить, что ее вынужденное одиночество вскоре закончится, и отправить фрейлин со служанками на розыски провизии.
Не успела закрыться за ними дверь, как пожаловал первый гость – его милость Озимандия. Следом, двигаясь совершенно бесшумно, – вошел незнакомый королеве невысокий и плечистый человек – темная борода, неприятно-изучающий взгляд и живописно продранные в нескольких местах, а некогда весьма богатые одежды мрачноватых темных с золотом тонов.
Приглядевшись, озадаченная Дженна заметила приколотую к отвороту брошь – маленькую поблескивающую ладонь белого цвета. Неужели дела настолько плохи, что Озимандия счел возможным заключить какой-то договор с пленными колдунами из Гипербореи, содержавшимися в замке? Говорили, будто их двое, но куда же тогда подевался второй? Предпочел тюремное заключение каким-либо соглашениям? Бежал в суматохе? Убит?
Маг вымученно пробормотал пару фраз касательно того, что безмерно счастлив видеть госпожу Канах в добром здравии, мельком глянул на задремавшую Ренисенб, после чего устроился в кресле и затих. Он походил на нахохлившегося и мокрого старого филина, над головой которого обломанной ветвью торчало навершие длинного посоха в виде рогатой головы оленя. Гипербореец ограничился коротким поклоном и попытался обернуться неприметной тенью, таящейся в углу, хотя такое поведение наверняка вопиюще противоречило его нраву.