В общем, помирить Арафата с Асадом не удалось. В сердцах сказал тогда Громыко, что мирить их — это все равно, что мирить кошку с собакой.
Осечка вышлаУспешней на первых порах дело выглядело на сирийско-иракском направлении, где по поручению Политбюро работали Е. Примаков и Р. Ящук из КГБ. Андропов дал им наказ действовать от его имени — это будет прямой канал связи с руководством Ирака и Сирии.[85]
Первым делом они должны были выехать в Багдад и сообщить, что Сирия готова использовать механизм доверенных лиц высшего сирийского и иракского руководства для обсуждения конкретных проблем. После того, как стороны придут к какой-то договоренности, можно будет перевести переговоры о нормализации отношений на уровень открытых контактов. Пока же следует соблюдать секретность.
Примаков и Ящук тут же вылетели в Багдад и 6 июля встретились с Саддамом Хусейном. Иракский лидер был доволен и просил передать благодарность Андропову. Его личным представителем на секретных встречах с сирийцами будет министр иностранных дел Тарик Азиз. Для Ирака приемлемо любое место встречи, но сам Хусейн отдал бы предпочтение Москве. Кроме того, он хотел бы, чтобы на переговорах присутствовал Советский Союз. Если это не получится, Ирак полностью проинформирует о них советское руководство.
10 июля посланцы Андропова были уже в Дамаске. Там Асад сказал им, что доверяет только посреднической миссии Советского Союза и высказался за проведение встречи в Москве. Это было как раз то, что нужно. Но сирийский президент начал крутить, ссылаясь, что такие переговоры дело нелегкое. Их нельзя сводить только к нормализации и речь должна идти о радикальном улучшении отношений между двумя странами. А вопрос о присутствии советского представителя на сирийско-иракской встрече обошел молчанием.
Поскольку за этим делом следил сам Андропов, все вопросы решались оперативно. Уже 12 июля Громыко и Чебриков вошли в ЦК с предложением дать согласие на проведение конфиденциальной сирийско-иракской встречи в Москве, но без участия в ней советского представителя. «При нынешнем состоянии отношений между Сирией и Ираком такое участие могло бы без нужды осложнить наши собственные отношения с одной из этих стран, а то и с обеими».
Удивительно быстро вершились дела в Москве тем летом. 25 июля, после четырехлетней паузы, в одном из особняков на Ленинских горах встретились министры иностранных дел Сирии и Ирака — Хаддам и Азиз. Странные это были переговоры. Друг с другом министры встречались не часто и больше отсиживались в особняках, а между ними сновали посредники — Примаков и Ящук. Им министры порознь рассказывали, а точнее говоря — жаловались на то, как проходят их встречи.
Громыко полностью отстранился от этих переговоров, выделив только молодого переводчика Кульмухаметова. Но ни Примакову, ни Ящуку он был не нужен — оба они прекрасно владели арабским языком. А из рассказов министров между тем складывалась такая невеселая картина.
Хаддам напирал на выработку вначале «общих политических принципов», определяющих единый негативный подход к США, Израилю и Кэмп-Дэвидскому соглашению, и только после этого считал возможным приступить к нормализации межгосударственных отношений. Он предложил вернуться к позициям сторон по состоянию на 14 июня 1979 года, когда были прерваны сирийско-иракские переговоры о единстве, начать с достигнутого тогда уровня и добиться «полного политического согласия».
А иракский министр предлагал без оглядки на прошлое обсуждать проблемы, в данный момент разделяющие Сирию и Ирак. Это — открытие границ, восстановление дипломатических отношений и экономических связей, в том числе открытие нефтепровода, проходящего по сирийской территории. Ирак готов также к конструктивному решению вопросов безопасности обеих стран, включая взаимный отказ от поддержки антиправительственных групп, прекращение враждебной пропаганды и т. д.
Если Сирия выскажет конкретные предложения, подчеркнул Азиз, они будут «в течение 24 часов положительно рассмотрены Саддамом Хусейном». Иракское руководство готово даже обсудить вопрос о предоставлении Сирии материальной компенсации за ее отказ от поддержки Ирана и за согласие деблокировать сирийско-иракские экономические связи.
При этом Азиз доверительно сказал Примакову, что имеет полномочия уже сейчас начать деловое обсуждение всех аспектов двусторонних ирако — сирийских отношений. А вот Хаддам, по его оценке, таких полномочий не имеет и стремится лишь позондировать позицию Ирака. Он объяснял это тем, что сирийский режим опасается сильного Ирака и боится, что Ирак, закончив войну с Ираном, развернет свой потенциал против Сирии. «В этой связи, — подчеркнул Азиз, — Ирак готов дать любые гарантии Сирии, в том числе и через Советский Союз».
Сирийский министр действительно жаловался, что его страна не может доверять Ираку, хотя и нуждается в нем как в союзнике в борьбе против США и Израиля. По сирийским оценкам, Багдад занимает колеблющуюся позицию по отношению к США. Примером тому являются его шаги по восстановлению отношений с Египтом и попытки вернуть его в арабские ряды, хотя Мубарак продолжает курс Кэмп-Дэвида. «Если Ирак, — сказал Хаддам, — согласится серьезно обсудить с Сирией вопросы своего подхода к США, Кэмп-Дэвиду и Египту Мубарака, то Сирия пойдет на обсуждение с Ираком своего отношения к Ирану».
Сквозь эти обоюдные претензии явно проступало, что иракцы готовы к нормализации отношений, но упирались сирийцы. Поэтому, пропустив через сито аналитического мышления их негативные доводы, Примаков подготовил казалось бы убедительную аргументацию в пользу сирийско-иракского сотрудничества. Он принялся убеждать в этом Хаддама, но тот продолжал крутить, отделываясь ни к чему не обязывающими общими фразами, — на это он был мастер.
Тогда Примаков прямо спросил:
— Вы согласны, что необходимо обеспечить взаимодействие Сирии и Ирака? Пожалуйста, да или нет.
— Нет! — без колебаний ответил министр.
— Но почему? — развел руками Примаков.
— Потому что в Ираке диктатура, фашистский режим.
В общем, осечка вышла. В ЦК пришлось докладывать о неутешительных итогах тайной встречи в Москве. Как и следовало ожидать, говорилось в Записке Громыко и Чебрикова, встреча Азиза с Хаддамом показала, что между Сирией и Ираком сохраняются серьезные разногласия и глубокое взаимное недоверие. Причем иракская сторона проявляет большую заинтересованность в нормализации межгосударственных отношений. Судя по всему, процесс выработки компромисса и начала нормализации их отношений будет длительным и нелегким.
Андропов был недоволен.
Глава восемнадцатая
Быть или не быть?
Пока разбирались с друзьями, остро встал другой вопрос, обозначенный в плане Андропова как пункт три: быть или не быть плану Рейгана?
В Москву из разных источников поступала информация, что король Иордании Хусейн под нажимом американцев практически сломался — он готов принять план Рейгана и начать переговоры с Израилем о будущей судьбе Западного берега реки Иордан и сектора Газа. «Самоуправление» для палестинцев в «ассоциации» с Иорданией его вполне устраивает и этот план король называет «смелым и позитивным».
Но есть одно серьезное препятствие на пути его переговоров с Израилем. Еще в 1974 году Лига арабских стран постановила, что единственным законным представителем палестинцев является ООП. Поэтому король Хусейн опасается вести переговоры о судьбе Западного берега без полномочий на это со стороны ООП, хотя до войны 1967 года эта территория являлась частью Иордании.
Из Аммана советское посольство сообщало, что король Хусейн лихорадочно, одно за другим проводит секретные совещания с членами правительства и верховным командованием силовых структур. На них обсуждается единственный вопрос: как приступить к таким переговорам и получить на это согласие Арафата?
Король подчеркивает, что у него имеется личное послание Рейгана с благословением «начать переговоры в самое ближайшее время». А в ходе его недавних консультаций в Вашингтоне администрация США «обязалась употребить все свое влияние, чтобы заставить Израиль покинуть Ливан и прекратить строительство поселений на оккупированных арабских землях». По мнению короля, фактор времени играет сейчас решающее значение. В шкале личных приоритетов президента США Ближний Восток занимает пока первое место. Однако скоро Рейган целиком переключится на выборы, и от него трудно будет ожидать обещанной активности на Ближнем Востоке. Главным для него станет получить голоса еврейского электората в США.
Короче говоря, суть позиции Иордании лучше всего передает фраза, произнесенная королем на обеде у себя во дворце в середине февраля: