Мой стул подозрительно заскрипел, а Бернар нахмурился:
— Вы разве не налетались вниз головой? Что за молодежь пошла — никакого уважения к сану и титулу! Я, смею заметить, мог бы стать Папой Римским вместо Целестина II в 1143 году!
— Так не стали же, — заикнулся я, получив в ответ убийственный взгляд. — Хорошо, хорошо. Допустим, вы — настоящий святой Бернар, несмотря на глуповатый антураж в виде костюма-тройки с галстуком и визитной карточки.
— Значит, не верите?
— Не верим, уж простите. Целую неделю вокруг творилась сущая чертовщина, по сравнению с которой любой сюрреализм и авангард теперь кажется торжеством холодной логики и идеального порядка. Мы вообще не можем понять, где находимся — на Земле, на Афродите, в раю, в аду или в чистилище? И вот после явлений слонопотамов, ландскнехтов и товарища Ленина вкупе с Наденькой, с небес сваливается человек, утверждающий, будто он святой. Шикарная лестница с архангелами нас не убедила. К тому же явление святых — вещь исключительно редкая, верно, Дастин?
— Угу, — кивнул напарник. — Простите, сэр, но мне кажется, что вы можете быть явлением того же порядка, что и все предыдущие персонажи. Роланд-стрелок, Альбрехт фон Цорн и Брюнхильда тоже были очень убедительны.
— Не говоря уж об Овечке-Мелисенте, — усмехнулся святой. — Да не краснейте вы, я отлично знаю, что вы впали с Овечкой в плотский грех. Ничего страшного, молодость есть молодость. Отмо лите. Разумеется, я знаю обо всем, случившемся. Меня отправили к вам дать некоторые объяснения и, если угодно, инструкции. Спрашивайте.
— Что происходит на Афродите? — я предпочел ударить в лоб.
— А вы сами как думаете? — ласково ответил вопросом на вопрос святой Бернар. — У вас ведь найдутся версии? Излагайте, а я послушаю.
— Шуточки Господа Бога — это раз. Я слышал, у Него хорошее чувство юмора. Вторая теория из разряда «мистических»: проведение некоего Божественного эксперимента по изменению пространства и времени. Это два. Дастин, что еще?
— Опыты сверхцивилизации, — бодро подсказал напарник. — Проявление некоего хаотического фактора, неизвестного людям. Авария в системе Большого Творения. Пробуждение какого-нибудь… э-э… опять же божественного существа, некоторое время назад либо зародившегося на Афродите, либо сосланного сюда, от греха подальше. Хоть в чем-то мы правы, сэр?
— Господне баловство отметаю сразу, — махнул ладонью святой Бернар и вновь пригубил вино. — У Него достаточно своих забот и проблем, которые нужно постоянно разрешать. По поводу сверхцивилизации я могу сказать одно: вынужден вас разочаровать. Никаких существ, превосходящих способностями людей, здесь нет. То есть вообще они есть, но слишком далеко. Народившаяся сущность какого-нибудь мелкого божества, способного творить? Мысль интересная, однако к данной ситуации неприменимая. Почти… Все Большое Творение находится под нашим контролем и мы не допускаем вмешательства.
— А как же дьявол? — поднял брови Дастин. — Если, как вы утверждаете, Господь Бог и Дева Мария — реальные существующие личности, следовательно, и дьявол должен быть. Он-то в нашу жизнь вмешивается весьма активно. Так, по крайней мере, учит церковь.
— Правильно учит, — ответил святой. — Но Люцифер, старый пройдоха, не способен творить. Он только извращает сущее. Грубо говоря, мажет его черной краской по мере сил. Рано или поздно он допрыгается, однако к настоящим событиям Князь Тьмы не имеет никакого отношения. Если только косвенное. Вы слышали про Иова Многострадального?
— Немножко, — проворчал я, припоминая. — Какой-то древний иудейский пророк, на которого обрушили кучу всяческих бедствий, чтобы проверить, отречется он от Бога или нет. По-моему, это был излишне жестокий опыт.
— Как и нынешний, как и нынешний, — задумчиво протянул Бернар. — Мне жаль, молодые люди, но вы стали объектами эксперимента, аналогичного эксперименту с Иовом… Почти аналогичного.
— ЧТО?! — меня как пружиной подбросило. — Значит, Эксперимент все-таки состоялся? Но, простите, мы с Дастином меньше всего похожи на иудейских пророков!
— Правильно, — согласился Бернар. — Вы оба — всего лишь обычные, ничем не примечательные порождения своего мира. Не дураки, но и не гении, по сути — хорошие ребятки, но, увы и ах, самые тривиальные. Вас можно сфотографировать и поместить в рамочку с табличкой: «Типичный человек». В Бога верите постольку-поскольку, скорее, по традиции; грешите по мере возможности, но не чураетесь и добрых дел… Мы хотели посмотреть, как же будет вести себя современный человек, давно забывший о мистике, в ситуации, которую иначе как мистикой не объяснишь.
— Посмотрели? — неожиданно агрессивно спросил Дастин. — Результаты записали? Тогда сворачивайте свой опыт и катитесь отсюда!
Что самое странное, Бернар даже не обиделся, хотя губы поджал.
— Мы бы с радостью, — вздохнул он. — Посмотрев на вас и заново уяснив, что с человечеством придется еще работать и работать, дабы привести его к знаменитой точке Омега — читали Тейяра де Шардена? Или о его трудах позабыли за двести лет? — мы собирались прекратить опыт и вернуть все на свои места, по возможности уничтожив ваши воспоминания о происшедшем.
— И что? — настороженно спросил я. — Выключатель заело? Теперь опыт невозможно остановить?
— Понимаете ли… — мне показалось, что святой Бернар Клервосский немного смутился. — Эксперимент проводился не самим Господом Богом. Он слишком занят, чтобы развлекаться подобным образом, да и не стал бы мелочиться. Я представляю сейчас не Его, а… самого себя и нескольких моих друзей и коллег. Того же Тейяра де Шардена, святого Доминика Гусмана, Франциска из Ассизи — он всегда был бойким мальчиком… Идея, кстати, разработана Франциском. Он не пришел извиняться только потому, что сейчас пытается разрешить вашу проблему. Отправили меня.
— Постойте-ка, — вытаращился Дастин, — сэр, вы хотите сказать, что это был опыт частной лавочки? Несколько святых и архангелов без ведома Господа Бога снова решили поизучать тайны человеческой души? А мы с Тео — ваши подопытные крысы? Ну, спасибо!
— Относись мы к вам, как к крысам, — шикнул святой Бернар, — мы бросили бы вас на произвол судьбы! Говорите, без ведома Господа Бога? Почти так. Разрешения мы не спрашивали, но Он обо всем знает. Как всеведущий и всемогущий. Продолжаю: когда эксперимент пришел к завершающей стадии и мы убедились, что человек, несмотря на всю свою цивилизованность, по-прежнему остается толстокожим варваром — я вас, Тео, имею в виду! Не помните, скольких вы подстрелили во время штурма Ландау и сколько награбили? — а человеческая гибкость позволит вам, как разумному виду жизни, выжить в любых условиях, мы были готовы остановить процесс… И вот тут произошел сбой. Мы вмешались в Творение — с благими, разумеется, целями. Мы не извращали Вселенную, как Люцифер, мы лишь пытались открыть врата меж мирами и временем. Это получилось. Успокою или, наоборот, разочарую — все люди, приходившие к вам, были настоящими. Мы материализовали ваши сны, пытались потакать желаниям, втравливали в необычные ситуации. А в последний день наше Малое Творение внезапно обрело свою собственную жизнь. Вы стали его частью. Именно поэтому я не могу немедленно перебросить вас на Землю или в любой другой обитаемый людьми мир. Вы — стрежень, на котором созданный нами мирок держится. Если стрежень убрать — Малое Творение рухнет, образуется некое подобие черной дыры в ткани Вселенной. Последствия подобной катастрофы будет устранить еще труднее, чем разобраться с нынешней ситуацией.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});