а не вариться в собственном восторге и неописуемой радости по поводу первого за… лет за десять свидания. Как же мне было хорошо… Глазки раскрылись, дыхание участилось. Интересно, все воленстирки растекаются перед ним такой же лужицей?
— Почему?
— Так казалось. — Он пожал плечами. — Наше знакомство в Дикельтарке вышло слишком мимолетным, и я не успел выразить вам свое восхищение.
Что там произошло, до сих пор являлось для меня загадкой, но точно ничего хорошего, раз я надралась в зюзю. Представляю, какие воспоминания остались у него.
Передо мной поставили бокал самого превосходного, самого сладкого вина, которое я когда-либо пробовала.
— Вам нравится Тиреград?
Зависнув, не сразу разобрала вопрос.
— Интересный… город… яркий. Вот только погода чересчур жаркая.
Бирлек согласно качнул головой.
— Говорят, воленстирцы рождены первозданным пламенем в сердце пустыни. Возможно, это правда, мы не замечаем пекла.
Ну вот, сейчас начнет местные мифы рассказывать, хотя сам наполовину чужак и светлее своих подчиненных. Словно прочитав мои мысли, мужчина продолжил:
— Вы очень красивы, моя мать была похожа на вас, но даже она привыкла к воленстирскому климату. — Он выразительно улыбнулся. — Привыкнуть можно ко всему.
Принесли еду — неизвестное мясо на косточках на подносе с овощами, нарезанными соломкой. Голодной я не была, но вежливо ухватила вилкой ломтик тушеной моркови и продолжила любоваться Бирлеком. С такого не грех и скульптуру слепить. Величественное спокойствие и скрытая, ощущаемая на интуитивном уровне властность сквозили в каждом жесте. Воины преклонялись перед, его авторитетом, сразу признавая в советнике лидера, любая женщина, захваченная мощнейшим обаянием, грезила быть той самой, о ком он позаботится… Мысли текли вяло. Сегодня той самой была я. От восторга в груди порхали бабочки, этот до невозможности сексуальный мужчина демонстрировал мне свое расположение. Неосознанно я начала улыбаться в ответ, кокетливо хлопая ресницами, не понимая даже половины его слов. И, похоже, он прекрасно это осознавал. Да и плевать… Мне слишком хорошо тут, на этих подушках. Впервые за долгое время, да что там… впервые в жизни!
— Скажите, вы готовы к переменам?
Смысл вопроса потоптался на краю сознания. О каких переменах говорил этот человек? Ощутив мою неуверенность, Бирлек пояснил:
— Скоро привычный мир изменится. И я не завидую имперским подданным.
Думать не хотелось.
— Вы про войну с Рором? — Какого демона он заводит этот разговор?
Любезная улыбка.
— Не совсем. Я про вас. Вряд ли красивую женщину порадует перспектива отправиться на фронт. Не так ли?
Подозрительность кольнула сердце.
— Сомневаюсь, что такая перспектива вообще кого-то порадует… Почему вы спрашиваете? Мы будем беседовать о политике?
Бирлек разглядывал меня долго, пристально.
— Юная госпожа дурно обо мне думает. — Когда этот воин смеется, то выглядит еще более притягательно. О чем он говорит?! — Мы в Воленстире не привлекаем юных барышень к шпионажу, как вы, вероятно, подумали. И о политике, поверьте, хочется говорить в последнюю очередь.
Неожиданно до меня, бестолковой, дошел смысл этой фразы. Господин советник не собирается требовать от нас ничего незаконного в оплату долга за спасение… Бездна! Почему мне даже в голову не пришла мысль о том, что он мог бы это потребовать?! Соберись, Яна! Не теряй рассудка. Он тебе нравится? Хочешь его? Ситуация — нонсенс, но где твоя гордость? Гордость, ау… Ау-у! Повезло, что Бирлек благороден и делает вид, будто не замечает внезапного бунта твоих гормонов… Шпионаж… Какая из обычной студентки шпионка? Кроме лекций по управлению дирижаблями, с меня спросить нечего! Повезло! Интересно, а если бы он все же попытался завербовать меня, сколько бы я колебалась, прежде чем отказать такому мужчине?
Манящая чернота глаз завораживала, и этот мысленный вопрос так и остался без ответа. От вина кружилась голова. Очередная волна восторга, смешанного с облегчением, смыла последние сомнения в добропорядочности Бирлека.
— Мой интерес в другом. Не хотелось бы, чтобы с вами случилось непоправимое. Помочь всем регесторским магам невозможно, но юной госпоже, чей прелестный образ я так и не забыл, вполне по силам.
— Как?
Теперь метис улыбался снисходительно. Он думает, я дура, не понимаю очевидных вещей! И он прав! Ни хрена я не понимаю! И не хочу понимать… хочу… Хочу…
Мне указали на бокал:
— Пейте, пожалуйста, у вас не было возможности попробовать в Тиреграде вина.
И я послушно сделала еще глоток. Мир заволокло туманом. Нереальные ореолы вспыхивали вокруг факелов, светящиеся круги плыли перед глазами… По венам разливалось счастье, голову продолжало кружить, а советник Бирлек стал единственным недвижимым элементом в моей шатающейся реальности.
— У вас был мужчина. — Он не спрашивал — утверждал.
— Что? — выдохнула я, слабо понимая, его ли это слова или мои мысли.
— Вижу, был. Чувствую. Давно. Я знаю о магах полета и объединении, знаю почти всех ваших пилотов в лицо, в том числе и женщин. Обычно они уже имеют постоянного партнера либо ищут его в беспорядочных связях, как ваша подруга. Тем удивительнее было повстречать столь разборчивое создание.
Внимание сместилось вовнутрь, там, в глубине, рождалось желание. Говори… говори, и я буду трепетать…
— Сначала подумал — ошибка, но потом понял, что у юной госпожи действительно не было близости более двух лет. Столь привлекательной красавице, настоящему алмазу, никто не пришелся по душе? Загадка! А загадки нужно разгадывать.
Тело желало того, чего никогда не знало, — ласки. Это все его проникающий взгляд, да что там, воинственный воленстирец вызывал дрожь одним своим видом. Я сдерживалась, ибо сам Бирлек оставался невозмутим. Понимает ли он, что творится со мной? Обычный ужин, вежливая беседа, все планы рушило собственное тело, восставшее против разума… Хочу!
— Я сделал вывод, что передо мной вдова. Чарующая, гордая, сильная… И решил с вами познакомиться.
Реальность поплыла, хриплый голос звучал со всех сторон. Как же он мне нравится! От дикого первобытного голода можно и свихнуться… Такого не случалось никогда… Паника, как защитная реакция, не доходила до разума, отключилась логика, превращая меня в комок сжатых нервов. А Бирлек смотрел внимательно, говорил медленно, с придыханием.
— Юная госпожа — не вдова. — Он двинулся вперед. — Тот человек не ценил тебя. Шрамы на спине слишком грубы, я почувствовал их через шелк… Ты боишься… — О да, боялась, но не теперь… теперь я уже ничего не боюсь. — Страх — не позорное чувство для девушки. Я помогу побороть его, все исправлю и покажу, чего ты действительно достойна.
О да… мне нужно забыть боль, почувствовать себя женщиной, настоящей, любимой. И захотеть самой… Как он творил это? Не знаю. Как бабочка летела на огонь, так и я рвалась к нему, не замечая, как