— Давайте узнаем о лошади, — решил лорд Патриэль. — Мне бы хотелось спать спокойно и знать, что все это глупые предположения, и Монэус погиб из-за несчастного случая, как это и объявлено.
— Смерть короля тебя волнует больше, чем свобода Тода, — обвинил отца Эрик. — Невиновный человек гниет в темнице!
— Тод — хороший мальчик, — согласился отец, — но и Верн мне не чужой. Я не готов перекладывать вину с одного на другого.
Запал Эрика тут же пропал.
— И я, — пробормотал он.
— Значит, лошадь, — подвел итог Жорес.
— И служанка, — напомнил Эрик.
— Какая служанка?
— Та, что уносила окровавленное белье в воспоминаниях Шингли. Нэйт, как она выглядела?
Нэйтан постарался вызвать в голове видение, полученное от другого учителя наследника, подавшегося в бега.
— Молоденькая, светловолосая, невысокая, родинка над губой. Шингли не интересовался именами прислуги. То ли Лара, то ли Клара, то ли Мара — он не помнит.
— Вы понимаете, что все, что мы сейчас обсуждали, тянет на обвинение в измене? — напомнил Финистер старший, обведя взглядом всю компанию.
— Но, если по Аренору бродит Шингли, считающий, что Верн убил Анжелику, наш долг — обелить имя будущего короля, — высказался его шурин.
Нэйт промолчал. По его мнению, вера в наследника и его порядочность в свете последних событий была нелепа, но ничего никому доказывать он не собирался.
Тем временем Патриэль Φинистер подвинул к нему магическую свечу.
— Нэйтан, могу я попросить вас поклясться, что вы не причините вреда никому в этом доме?
Вежливая форма «Клянись или выметайся». То, что вежливая, уже шаг навстречу, Нэйт оценил.
Он пожал плечами и придвинул свечу ближе. Повел над ней ладонью, вновь разжигая пламя.
— Клянусь, что не замышляю ничего плохого для обитателей этого дома и не причиню им вреда. Если я нарушу клятву, моя смерть наступит в тот же момент. — Отец Эрика кивнул, но Нэйтан не закончил, продолжил под его удивленным взглядом: — Также я клянусь, что видел в воспоминаниях Дириэля Шингли то, о чем сегодня здесь сообщил. Не являюсь заговорщиком против его высочества, провокатором или… — Он прикинул, в чем его могли бы еще заподозрить. — Или заграничным шпионом. Если я лгу, моя смерть наступит немедленно.
Последние слова заставили затаить дыхание и Кнота, и старшего Финистера. Эрик же, похоже, доверял Нэйтану по-настоящему, потому что не выказал ни толики сомнения. А вот Патриэль, кажется, всерьез ожидал, что это будет последним, что его незваный гость скажет в своей жизни.
Убедившись, что Нэйт не собирается умирать на месте, хозяин дома кивнул.
— В таком случае, Нэйтан, будьте моим гостем.
Нэйт удержался от напоминания, что приглашение поступило повторно.
* * *
Больше всего ему хотелось вновь уйти на ночь к Лиссане, но, здраво поразмыслив, Нэйтан решил, что колебания магических потоков может быть замечено Инквизицией. Перемещение на большие расстояния требовало выброса огромного количества энергии, а в столице инквизиторы сильны, опасны и следили за всеми, словно стервятники, как нигде.
Может, сам он бы и рискнул, но о том, чтобы подвергнуть Лиссану опасности, не могло идти и речи.
Нэйт вообще плохо понимал, что произошло между ним и этой девушкой, но знал одно: никогда и ни к кому его не тянуло так, как к ней. Ему нравилось быть с ней, говорить с ней, смеяться, обсуждать что угодно, хоть сущую ерунду. А еще ему хотелось оберегать ее и заботиться о ней.
Всего-то неделя знакомства и две проведенные вместе ночи, а он влюбился, как мальчишка. А ведь в его жизни было немало женщин, в числе которых были по-настоящему красивые и умные, благородных кровей и простолюдинки, но ни к одной из них Нэйт не испытывал ничего подобного.
А раз так, он удержит в узде свои неуместные в данный момент чувства и ни за что не станет подвергать опасности любимую женщину, пока не выполнит обещание, данное Φину (нет, теперь уже именно Эрику), и не покинет столицу.
С этими мыслями Нэйт умылся ледяной водой и решил лечь спать. Завтра Φинистеры обещали провести его на похороны его величества под видом нового преподавателя магии для Эрики. Простолюдина выдавать за друга семьи было бы подозрительно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Стоило начать раздеваться, как в дверь постучали.
Нэйт удивился, накинул обратно на плечи рубашку, которую успел снять, и, не застегивая ее, пошел открывать.
Каково же было его удивление, когда на пороге оказалась дочь лорда Финистера, в халате поверх ночного платья и с распущенными для сна волосами.
— Эрика? — выпалил он, потом вспомнил, где находится и с кем говорит. — Леди Финистер, прошу прощения, что вы здесь делаете?
Девушка зарумянилась и застенчиво улыбнулась.
— Пришла познакомиться с другом моего брата, — ответила она, смущенно опустив глаза, что было совершенно неуместно при том, что она полуодетая заявилась в комнату к едва знакомому мужчине.
— Думаю, у нас будет возможность познакомиться в дневное время, — все так же вежливо попробовал ее выставить.
Намеков Эрика не понимала.
— При родителях, — фыркнула она, скинув фальшивую застенчивость. — Там так и будем: «лорд», «леди», «прошу простить», «позвольте сказать»… В печенках сидит!
Похоже, Эрик не преувеличивал, когда рассказывал о своей сестре, называя ее наглой.
— Так могу я войти? — Девушка положила ладонь на дверь, чуть ниже руки Нэйтана, еще полпальца вверх, и их ладони бы соприкоснулись.
Нэйт отпустил дверь и отошел.
Принялся застегивать пуговицы на рубашке.
— Это ваш дом, проходите.
Что-то подсказывало, что реши он в грубой форме ее выставить, дело закончилось бы скандалом, и именно ему, а не ей, пришлось бы объясняться, что незамужняя хозяйская дочка делает в его комнате.
— Гостевые покои, — протянула Эрика, войдя и осматриваясь. — Уныло тут.
— Я ненадолго, — заверил Нэйт, бросив взгляд на дверь, которую девушка аккуратно за собой прикрыла.
— Да? — Казалось, Эрика расстроилась. — Знаете, тут так скучно. Особенно в последние дни, когда объявили траур. В нашем загородном поместье можно хоть верхом покататься, а тут, как отменили все балы и праздники, хоть на стену лезь.
Она повела плечом, будто поежилась, хотя в комнате было тепло. Зато от ее движения халат соскользнул с плеча, обнажив тонкую бретельку ночного платья на голой коже. Такая кожа бывает только у рыжих: белоснежная, почти прозрачная.
Нэйт задержал взгляд на обнаженном плече, и Эрика довольно улыбнулась.
Нэйтан еле сдержал усмешку.
— Как вы находите столицу? — Девушка эффектно проплыла круг по комнате и устроилась на широком подлокотнике кресла, водрузив ногу на ногу.
— Мрачная.
— Полностью согласна, — поддержала она с энтузиазмом. Осмотрелась. — У вас тут нет вина? Было бы очень кстати. — А взгляд-то какой.
Кто-то явно мнил себя неотразимой искусительницей.
Нэйт поборол желание схватить ее за тонкое бледное запястье и выволочь в коридор силой.
— Можно позвать слугу и попросить принести, — предложил он.
— Уже ночь, жаль будить слуг, — Эрика быстро отказалась от идеи выпить. Еще бы, потом по всей столице поползли бы слухи о ее непозволительном поведении.
— Думаю, и нам с вами пора спать, — Нэйт красноречиво взялся за ручку двери.
Девушка закатила глаза.
— Брось. Я же вижу, ты нормальный парень, не такой, как мой братец и эти. Дай хотя бы поговорить с живым человеком.
Нэйтан вздохнул, понимая, что выставить ее так, чтобы быстро и без скандала, не получится. Прошел и сел на край кровати, упер локти в колени, переплел пальцы.
— Я слышал, у вас скоро свадьба.
— У «тебя», — поправила она. — Нас никто не слышит.
— Хорошо, — легко согласился Нэйт, — у тебя скоро свадьба, и вряд ли твой жених был бы рад, увидев тебя здесь.
Девушка моргнула, посмотрела с укоризной.
— Но он же не видит, — сказала логично.
— Он тебе безразличен? — поинтересовался Нэйт.