– О да, Рэнсом, – прошептала она.
Глава 21
В предвкушении грядущей ночи они обменивались многозначительными улыбками, полными обещаний. Тело Авроры горело от возбуждения при мысли о том, что уже сегодня она будет лежать в объятиях Рэнсома. Но сейчас пришлось сосредоточиться на обеде и постараться не выдавать своих чувств, хотя усмешки Рэна и его горящий взор все время отвлекали ее.
За столом, покрытым белоснежной скатертью, собралось множество гостей. Стол ломился от яств, Леония и ее помощницы приготовили пирог со смородиной, тушеную говядину под кокосовым соусом, цыплят с шафраном и миндалем, рассыпчатый рис, приправленный корицей и тмином, бобы, овощи и фрукты. Больше всего Авроре понравилась марокканская бистея – куриный паштет с яйцами, запеченные в тесте. Гости оживленно беседовали, не скупясь на похвалы Леонии. Та, сияя от удовольствия, подала блюдо с нарезанной ломтиками бараниной мрачному Локвуду. Тот, взяв себе порцию, пустил блюдо по кругу.
Аврора наблюдала за Дахрейном. Тот ел с таким аппетитом, что она опасалась за его здоровье. Казалось, бедняжка голодал несколько недель. Не желая смущать юношу замечанием, Аврора легонько толкнула его ногой.
Дахрейн поднял голову, не прекращая жевать. Аврора показала ему, как надо есть, и юноша, покраснев, начал чинно управляться с ножом и вилкой.
Аврора обратилась к сидящей справа от нее Саиде:
– Ты умеешь шить?
– Немного, но не так хорошо, как Рэчел.
– Правда, Рэчел? – Та кивнула, и Аврора поняла, что нашла способ привлечь к себе эту робкую женщину. – Чудесно! Думаю, ты найдешь какую-нибудь ткань для…
– Если тебе что-нибудь нужно, любовь моя, только скажи, – тут же вставил Рэн.
Аврора повернулась к нему:
– Это не для меня, а для Дахрейна. Тебе не кажется, что ему пора носить мужской костюм? Дахрейн, ты согласен с этим?
– Вы так думаете, мэм-саиб? – Юноша с завистью посмотрел на одежду Рэна.
– Да, мой мальчик. Готова предложить тебе помощь, – сказала Аврора Рэчел, – но, признаюсь, швея из меня никудышная. – Она вдруг ощутила на себе чей-то взгляд, от которого по коже у нее пробежал холодок, и незаметно оглядела гостей. Да, это Локвуд сверлил ее глазами. А ведь она не перекинулась с ним и парой слов.
– Хорошо, – согласилась Рэчел.
– У меня есть полоски кожи, из которых я могу сплести пояс, но нужна пряжка, – вставила Саида и выжидательно посмотрела на сына. – Может, Кассир сумеет мне помочь?
Однако Рэн словно не слышал мать. Он смотрел только на Аврору.
– У тебя будет все, что нужно, красавица.
– Это нужно твоей матери.
Рэн бросил на мать свирепый взгляд.
– От меня она ничего не получит.
Саида изменилась в лице.
– Аллах призывает меня, – пробормотала она, а Рэн лишь фыркнул, увидев, что она вышла из-за стола. Аврора обратила горящий взор к Рэнсому.
Он сидел с непроницаемым лицом.
– Мэм-саиб, вам не стоит беспокоиться, – быстро проговорил Дахрейн.
«Бедный мальчик старается смягчить семейные противоречия», – подумала Аврора и улыбнулась юнге.
– Нет, Дахрейн, решено. Мы с Рэчел сошьем тебе что-нибудь вроде костюма Рэнсома, если хочешь.
Извинившись перед гостями, девушка поднялась.
– Аврора? – Рэн поймал ее за руку.
– Мне нужно помолиться, – тихо сказала она. – В моих мыслях присутствует зло.
Провожаемая взглядом Рэна, Аврора вышла. Он бросил салфетку, ощущая молчаливое неодобрение гостей. Дахрейн бросил на капитана укоризненный взгляд и принялся за еду.
«Господи! – подумал Рэн, вставая. – Аврора вмешивается в чужие дела». Однако он не хотел ссориться с ней, ибо с надеждой ждал, что ночью девушка вновь подарит ему счастье. Впрочем, теперь Рэн начал сомневаться в этом, поскольку еще никогда не видел Аврору в таком гневе.
Между тем Аврора меряла шагами кабинет Рэнсома. Сначала она хотела пойти к Саиде, но решила, что еще больше унизит ту, принеся ей извинения от имени Рэна. При воспоминании о том, как он оскорбил мать, девушку охватила ярость.
Войдя в комнату, Рэн сразу заметил необычное состояние Авроры: пунцовые щеки, плотно сжатые губы, сверкающие глаза.
– Я презираю тебя, – сказала она, топнув ногой. Рэн сел за свой письменный стол.
– Однако я не изменился с утра, красотка, да и накануне, когда мы с тобой делили постель, был таким же, как и сейчас.
– О нет, Рэнсом! – Черные волосы разметались по ее красному платью. – Тот, кого я знала, не был способен унизить свою мать в присутствии дюжины гостей!
– Мои отношения с Саидой тебя не касаются, – твердо сказал он.
– Я – друг твоей матери, Рэнсом, и вижу больше, чем ты думаешь. – Аврора увидела, что он наливает себе бренди. Выражение ее глаз так поразило его, что он расплескал спиртное.
– Почему ты так хорошо относишься ко мне и так дурно к женщине, подарившей тебе жизнь?
– Ты ведь не предавала меня и не коверкала мою жизнь, – спокойно ответил он.
– Если это так, Рэнсом, то каким образом твоя мать оказалась здесь?
– Саида – не главный источник моих страданий, – пробормотал он, поднося стакан к губам, – но она напоминает мне о них. – Рэн залпом осушил стакан.
– Что это значит?
– Каждый раз, глядя на нее, я вспоминаю ту роль, которую она сыграла в моей судьбе. – Рэн бросил на Аврору холодный взгляд. – Проявив непростительную слабость, она позволила продать себя тому, кто платил дороже. Бессовестная шлюха! – злобно бросил Рэн, снова наполняя стакан.
– Вероятно, у нее не было выбора, и все обстояло не так просто. Ты ведь и сам видел: рабы соглашаются на все, чтобы получить свободу. – В голосе Авроры звучал вызов.
– Видит Бог, она торговала телом, чтобы спасти свою шкуру!
– Нет! Чтобы дать возможность выжить тебе! – вскричала Аврора. – Она была не любимой женой паши, а его рабыней. По законам ислама миром правят мужчины, даже дети принадлежат им. Ты прекрасно знаешь это, Рэнсом. Помнишь ребенка, которого я спасла во дворце султана? Даже младенец порой угрожает неисчислимыми бедствиями. На карту была поставлена твоя жизнь, ибо Али считал, что Саида носит под сердцем его сына. Как вижу, это новость для тебя. – Аврора заметила, что Рэн скептически смотрит на нее. – Но Саида сама рассказала мне об этом. Ее послали танцевать для Грэнвила и прислуживать ему, но они любили друг друга, Рэнсом. В ту единственную ночь твоя мать и твой отец любили.
Ее слова прозвучали для него как удар грома.
– Значит, она еще большая шлюха, чем я предполагал!
– Что же, одна ночь, которую ты провел со мной, превратила и меня в шлюху?
– Нет! У нас все иначе. – Рэн опустился в кресло.