Читать интересную книгу Письма президентам - Александр Минкин

Вас постоянно спрашивают об этом суде: то иностранные президенты, то иностранные журналисты, а иногда и свои. А вы в ответ произносите что-то абсолютно правильное, но, увы, чисто теоретическое. А ведь практика, как вы знаете, отличается от теории. И мало где она так сильно отличается, как в России. Никто не знает, что вам рассказывают про этот суд, но, поверьте, вас там ждут чудеса, которых вы и представить не можете. Там сейчас происходит оглашение материалов дела. Берет, например, вчера государственный обвинитель Ибрагимова 77-й том (из 180), читает несколько строк, а потом и говорит судье: «Ваша честь, прошу считать том полностью оглашенным и передаю его вам для обозрения».

Может, это так и надо (мы – не юристы, не нам судить), но встает защитник и говорит: «По закону нельзя считать оглашенным документ, который не был оглашен. Кроме того, ваша честь, по закону вы можете обозревать только вещественные доказательства, а не тома уголовного дела». Мы думали, что судья решит, кто из них прав, но он тихо сказал: «Продолжайте». И прокурор Ибрагимова взяла 78-й том, прочла несколько строчек и (как ни в чем не бывало): «Прошу считать полностью оглашенным».

Вы, пользуясь профессиональными знаниями, конечно, легко бы определили, кто прав в этой ситуации. Но, нет сомнения, промолчали бы. Потому что если вы что-то скажете – это будет давлением на суд, это недопустимо.

А если вы просто сидите, слушаете, не вмешиваясь в ход дела, не произнося ни слова, – вы тогда сидите не как президент, а как гражданин. Это совсем другое дело. Вы уже много раз выступали по разным поводам не как президент, а как гражданин. Вы посещаете, предположим, футбол или театр – вы же там просто болельщик, просто зритель. Результат матча не изменится от вашего присутствия и сюжет пьесы не изменится. Зато вы всё видите сами, а не читаете в отчете, кто забил гол и как судил судья; сами смотрите на артистов, а не читаете чужую рецензию. Это же лучше. Это же интереснее в тысячу раз.

Вот вчера подсудимый Лебедев попросил, чтобы ему дали посмотреть 78-й том, который суду было предложено вообразить полностью оглашенным. Ему просунули его в пуленепробиваемый аквариум. Он открыл том и говорит: «Ваша честь, вот же почему они (он имел в виду прокуроров) не хотят читать! Вот первая же строчка, первый документ – платежка: 90-процентная предоплата, которую так называемый похититель заплатил так называемому потерпевшему!» (А дело в том, г-н президент, что их обвиняют в похищении, а в деле оказывается полно платежек, где написано, сколько уплачено и за что. Совершенно непонятно, зачем в дело подшили такие неудобные документы. Но совершенно понятно, что прокуратура читать их не хочет.)

А прокурор говорит: «Оглашается лист 210…» Мы ждемждем, а он полторы минуты ищет, роется в каких-то бумагах, а потом начинает что-то читать совершенно удивительным способом: одно слово из одной бумажки, а другое слово из другой бумажки, а третье находит в папке на соседнем столе.

Вы такого цирка, надо думать, никогда не видали. Уж не говорю про такие мелочи: берет полковник Лахтин бумагу и говорит: «Оглашается лист дела 460-й». Защита вскрикивает: «Какой?!» – «46-й», – не смущаясь, уточняет прокурор (за ним не угонишься) и продолжает: «Здесь говорится о том, как…». То есть не читает документ, а рассказывает судье свои соображения по поводу.

А еще прокуроры все время говорили о мегатоннах нефти и даже, кажется, о сотнях тысяч мегатонн, и трудно было понять: это по весу больше земного шара или меньше?

Вчера после всех протестов защиты (что не оглашенное нельзя считать оглашенным) прокурор Ибрагимова взяла какую-то пачку бумаги и опять: «Ваша честь, прошу считать документ полностью оглашенным и обозреть». Судья обозрел, говорит: «Продолжайте», но тут вдруг Ходорковский (который в отличие от Лебедева всю дорогу сидел молча) говорит: «Ваша честь! Не ставя под сомнение ваши профессиональные способности судьи, я, однако, как профессиональный финансист уверяю вас, что на ознакомление с этими документами у меня бы ушло несколько дней – чтобы понять, о чем в них говорится и что к чему».

Это он так вежливо намекнул, что за несколько секунд невозможно «обозреть» сотню страниц, а уж тем более прочесть и понять. Судья, наверное, понял смысл намека; лицо у него было печальное, он вздохнул и сказал: «Продолжайте». И прокуратура продолжила.

Г-н президент, нет сомнений, что если вы придете в суд, то само ваше присутствие (без всяких слов, без всякого давления) благотворно скажется на работе прокуроров, они подтянутся, начнут работать лучше, что и требуется. И все ваши визиты на заводы и фермы в общем рассчитаны на тот же эффект: люди подтянутся и начнут работать лучше.

Лауреатов доставляют к вам в Кремль для награждения, нерадивых – для распекания, партийных лидеров – для назидания. Но домну, футбольный матч, лыжный склон в кабинет не затащишь – все равно приходится ездить, сталкиваться с действительностью…

Посетите процесс, не пожалеете. И уж, конечно, ваш визит не уронит достоинства страны и должности. Великие императоры не только устраивали публичные диспуты и суды, но и присутствовали на них. Вы вдохновите прокуратуру, а весь мир будет вам аплодировать.

Язык врага

23 июня 2009

Г-н президент, вы, наверное, знаете английский, русский, а может, и еще какой. А язык врага? Вчерашний взрыв в Ингушетии – это язык врага. Возможно, враг пытается до вас докричаться.

Вы недавно были в Дагестане. На совещании в Махачкале с вами сидели северокавказские президенты. Они вам говорили, как все лучше и лучше борются с террористами, а вы им говорили, как надо еще и еще лучше бороться. И расстались очень довольные друг другом. Правительственная «Российская газета» сообщила о вашем визите в Махачкалу под торжественным заголовком «Президентский марш-бросок» с обещающим подзаголовком «Расследование убийств на юге России взято под контроль Дмитрием Медведевым». Такие заголовки вам, конечно, приятно читать.

Но на Северном Кавказе есть еще одна сторона. И ей, конечно, тоже хотелось бы сообщить вам (президенту России), как обстоят дела. Но встретиться с вами они не могут, позвонить не могут; если напишут – вы не прочтете (вам не передадут). Им остается только стрелять и взрывать.

Им очень хотелось сказать вам, что в реальности многое обстоит совсем не так, как в докладах и на совещаниях. Поэтому – не успели вы улететь – стрельба и взрывы резко активизировались. Стреляли в чиновников, в милиционеров, в зампреда Верховного суда Ингушетии, а вчера – покушение на тамошнего президента.

Это действует разумный враг. По классическому рецепту русских террористов XIX века. Они стреляли и бросали бомбы в губернаторов, прокуроров, в царя. Так они сообщали свое мнение о власти и положении в стране. Но их не услышали. Точнее, услышали, но не поняли, в диалог не вступили; дело кончилось плохо и для власти, и для террористов, и для страны. (Англия после сотен жертв, после многих лет взрывов и стрельбы нашла возможность говорить с ирландскими террористами; и всем стало лучше – и властям, и стране.)

«Норд-Ост», Беслан – это жуткие, но относительно разумные действия. Террористы пытались вступить в переговоры, выдвинуть какие-то условия…

А есть враг обезумевший, осатанелый – взрывает не начальников, а простых людей, дома, самолеты, торговые центры – он уже не способен к переговорам. И вопросы «кто его вырастил?», «кто его выкормил?», «кто его до этого довел?» – вопросы эти уже не слышны за взрывами и воплями.

Кто не с вами – тот против вас, согласны? Ведь и на выборах, и на партийных собраниях подсчитывается: кто – за, кто – против. А сколько их, которые против?

Тех, кто стреляет и взрывает, – их десятки или сотни.

А десятки тысяч – уезжают из России молча. Уезжают инженеры, ученые, врачи. Бизнесмены вывезли семьи. Раз уезжают – значит, им здесь не нравится. Не нравится жить под вашим руководством.

А миллионы пьют молча, миллионы умирают молча.

А те десятки миллионов, которые смотрят телевизор, – они с вами? В смысле – душою. В смысле – с национальным лидером.

Недавно на сайте «МК» (желая помочь вам в борьбе с коррупцией) мы провели опрос: «Верите ли, что чиновники честно заполнили декларации о доходах?» 98,5 % ответили «не верим» (подробнее см. в письме «Вы верите?» на с. 293).

Если в декларации верят 1,5 % (хоть бы одного такого доверчивого увидеть живьем) – значит, высшим чиновникам не верят. А это значит – считают обманщиками и ворами. Если верят 1,5 %, то откуда же 60 % за власть на выборах? Такого расхождения быть не может.

Общество что-то говорит вам, г-н президент. Надо стараться понять. В Пикалёве люди вышли на улицу – их услышали, помогли. На Дальнем Востоке люди вышли на улицу – их услышали, разогнали ОМОНом. Возможно, если бы вы с премьером были бы родом с Дальнего Востока, все было бы ровно наоборот. Но главное – большинства не слышно вообще. Оно угрюмо молчит.