алкоголь или закуска, а тонизирующее средство. По крайней мере частично.
— Что ты наделал? — прошептал я в пустую комнату.
Мои плечи опустились вперед, пока я продолжала смотреть на ингредиенты.
Если бы Гнев не нашел способ крепко запереть свои чувства, меня бы снова забрали. Я знала, что, по логике вещей, он сделал это для нас, и все же мое сердце сжалось от осознания того, что мой муж не может позволить себе любить меня. Он даже зашел так далеко, что магически связал себя.
— Леди Эмилия? — Ворвалась Фауна, ее алая ночная рубашка напомнила мне вырванное сердце, но остановилась, увидев выражение моего лица. — Что случилось?
Я еще раз взглянул на заклинание, позволив своей ярости сменить печаль. Я не расстроилась из-за Гнева; Я была в ярости от наших обстоятельств. На людей, которые были так окутаны ненавистью, что гасили огонь нашей любви. Я посмотрела на Фауну, сжав руки в кулаки.
— Я хочу покончить с этим проклятием раз и навсегда. Я хочу сломать блокировку заклинаний.
И я хочу полностью претендовать на своего короля.
Лицо моей подруги расплылось в милой, свирепой ухмылке.
— Тогда приступим к работе.
Семнадцать
— Мы должны начать с одного проклятия за раз. — Я сунула несколько журналов туда, где рядом со мной села Фауна. Я недолго объясняла ей, что обнаружила, и мрачная решимость отразилась на ее лице. — Технически блокировка заклинаний не является проклятием, но я хотела бы также посмотреть, что мы можем найти об этом. Варианты, как его сломать. Если его вообще можно сломать, кроме удаления сердца. Любые другие последствия.
— Хорошо, — сказала Фауна, просматривая увесистый гримуар. — А как насчет проклятия его величества?
— Тоже в приоритете. Что мы знаем об этом?
— Сурси оставила его после того, как принесла кровавую жертву богине.
Это привлекло мое внимание.
— Ты знаешь, какую?
Моя подруга покачала головой.
— Его величество пытался это выяснить, но только помнит, как она произнесла заклинание с пролитой кровью.
Темная магия требовала жертв. Кровь. Кости. Все то, от чего нас предупреждала Нонна Мария. И все же что — то в этом было не совсем понятно…
— Зачем богине требовать жертвоприношения крови?
Фауна моргнула, словно ошеломленная.
— Потому что ведьмы всегда так делают.
И урок, который я помнила до сих пор, заключался в том, что ведьмам нельзя доверять.
— Не могла бы ты проверить эту теорию? — спросила я, вынашивая план.
В ее глазах мелькнуло возбуждение.
— Это требует крови? — Я кивнула, и ее улыбка стала шире, когда она достала тонкий кинжал, спрятанный под юбкой. Иногда я забывала, что ее грех связан с гневом, и это кровопролитие заставило ее душу петь. — Кому я делаю подношение?
— Богиня ярости.
Благослови ее готовность помочь, Фауна не колебалась, она уколола палец и выдавила несколько капель крови на свечу, жертва дымилась в мерцающем пламени.
— Я приказываю богине ярости явиться.
Мы сидели молча, оба напряглись, ожидая, что я почувствую хоть какой-нибудь признак того, что магия рядом. Любой магический рывок или рывок, чтобы услышать чей-то зов. Брови Фауны нахмурились, когда она посмотрела на меня.
— Что-нибудь?
Я на секунду закрыла глаза и попыталась что-то проявить.
— Нет.
Она добавила еще одну каплю крови и повторила свою молитву. Я вновь закрыла глаза, сосредоточившись еще на минуту. Потом две. Все еще не было внутреннего побуждения идти к ней, выполнять ее приказы. Я чувствовала себя так, как обычно. Как я и подозревала. Я подумала о моей матери — Старухе, которую призвало какое-то существо или существа, пролившие кровь, и приказали ей перейти на свою сторону. Это было смешно. Кровь использовалась для вызова демона, но только в сочетании с несколькими другими предметами. Большинство из них были специфичны для каждого принца демонов вместе с конкретным заклинанием.
— Может быть, это потому, что ты не полностью восстановилась. — Фауна звучала неуверенно.
— Или, может быть, жертва была недостаточно велика. — Я покачал головой. — Прежде чем ты начнешь жертвовать чем-то большим, я хотела бы проверить это на своей сестре. Она полностью восстановилась и должна прислушаться к зову, если магия кровавого жертвоприношения действительно работает на богиню.
Брови Фауны поднялись почти до линии волос.
— Если его величество узнает…
— Я возьму на себя полную ответственность. Пожалуйста, — добавила я, когда она колебалась, — попробуй.
— Надеюсь, мы обе не доживем до того, чтобы пожалеть об этом. — Она глубоко вдохнула и вонзила лезвие в кончик другого пальца. — Я молю богиню смерти, чтобы она пришла.
Напряжение закралось в комнату, отчего воздух внезапно стал холоднее. Тени, отбрасываемые свечами и фонарями, как будто даже мерцали грознее. Смерть могла скрываться, но это могло быть просто желанием моего воображения. Мы обе ждали, затаив дыхание, чтобы что-то произошло. Прошел напряженный момент, за ним другой. Виттории не было. И к счастью никакой Гнев не прервал наше испытание по призыву богини.
Я выдохнула.
— Я попробую с моей кровью.
Своим собственным кинжалом я уколола палец. Вместо того, чтобы позволить капле упасть в пламя, я встала и провела рукой по черепу.
— Я повелеваю богине смерти явиться.
Часть меня верила, что снаружи порывы ветра усилились, что стихии каким — то монументальным образом отреагировали на магическую просьбу, но в глубине души я знала, что ничего не изменилось. Даже с моей кровью полубогини этого было недостаточно, чтобы призвать полноценное божество. Это означало, что ведьмы либо знали об этом и намеренно вводили в заблуждение своих врагов, либо сами были введены в заблуждение.
— Мне нужно добраться до царства теней. — Я повернулась к Фауне, которая все еще сидела на краю табурета. — Я собираюсь спросить сестру, что она знает о заклинаниях, накладываемых кровью.
А потом я найду способ наложить на нее еще одно заклинание правды и посмотреть, какие еще секреты она хранит. В основном, если бы она знала, куда делся некий командир.
ЯМА
— Не думал, что Лень способен так упорно сражаться. — Гордыня боком подошел к боксерскому рингу, становясь рядом с Гневом, держа в руках стакан «Темного Ада» — самого крепкого виски в кругу Гнева. Гордыня должен был драться последним, и, судя по запаху спирта в его дыхании, он рассчитывал, что смертный не доживет до его раунда. Или, возможно, ему было все равно. С тех пор, как объявилась Богиня Смерти, Гордыня был на пределе. Гнев думал, что это из-за воспоминаний, которые она воскресила, те, которые, насколько он знал, Гордыня хотел бы похоронить.
— У него ужасный левых хук. — Сказал Гнев.