Читать интересную книгу Сибирская амазонка - Ирина Мельникова

— Ты как, сможешь ухватиться руками за корень, на котором висишь, и подтянуться?

— Смогу, но боюсь, что он не выдержит, — ответил Алексей.

— Понятно, — голова Глухаря опять показалась над краем ямы — Тебе надо будет как-то отцепиться. Сейчас я спущу вниз лесину с сучками По ней плевое дело выбраться из ямы.

— Спускайте! — крикнул снизу Алексей. — Я попробую подтянуться одной рукой и снять тужурку. На это корня должно хватить.

— Осторожно!

С противоположной стороны ямы медленно пополз сучковатый ствол дерева Некоторые ветки задевали Алексея, и он, опасаясь, что его может сбросить вниз, ухватился руками за корень, который хотя и пружинил, но продолжал крепко держать его. Ствол тем временем пересек яму по диагонали.

В принципе он мог попытаться снять тужурку и спрыгнуть на него, но сучья торчали не менее грозно, чем колья на дне ямы.

Алексей с трудом, повисая то на правой, то на левой руке поочередно, скинул тужурку.

Теперь они висели на корне отдельно друг от друга — Алексей и тужурка. Он слегка раскачался и перепрыгнул на дерево, туда, где сучьев было поменьше. Помогла прежняя цирковая закалка. Правда, ноги соскользнули, и он уселся на ствол верхом. Отдышался, затем вскарабкался на дерево, дотянулся до корня и снял тужурку. И только после этого выбрался наверх.

Глухарь сидел на камне неподалеку и курил трубку. Соболь лежал у его ног, видимо, признал за своего. Но только голова Алексея показалась из ямы, он со всех ног бросился к нему. Пес прыгал и визжал от радости, пришлось даже несколько раз оттолкнуть его и грозно прикрикнуть, потому что он не позволял привести себя в порядок.

Алексей все же исхитрился отряхнуть штаны и натянуть тужурку. Глухарь все это время молча наблюдал за ним, попыхивая трубкой. Взгляд его по-прежнему был насмешлив.

Закончив курить, он выбил трубку о каблук и спросил:

— Живой?

— Живой, — ответил Алексей и протянул ему руку. — Спасибо за помощь Глухарь в некотором изумлении вздернул брови и пожал его руку в ответ.

— Смотрел я, как ты от тужурки избавлялся. Циркач, да и только. Гимнастикой, наверно, занимался?

— Пришлось, — улыбнулся Алексей, — теперь вот пригодилось.

— Ты почему один? — спросил Глухарь. — Где Иван?

Или ты отбился от своих?

— Откуда вы знаете Ивана? — спросил Алексей. — Я еще в станице удивился, что вы его по имени назвали.

— Молодой еще, чтобы все знать, — усмехнулся Глухарь. — Но счастливчик! Я ведь мог мимо пройти…

— Соболь бы не позволил, — улыбнулся Алексей и потрепал пса за загривок. — Хороший пес, умный пес… — и поднял глаза на Глухаря. — Я действительно заблудился, а он меня отыскал и привел назад к зимовью. Только здесь никого не оказалось. Ратники веры схватили Ивана, а ребят прогнали домой, в станицу — Нечего было лезть за Шихан, — сказал сердито Глухарь. — Сколько вас предупреждали? Нет, не вняли здравому смыслу, теперь наплачетесь.

— Я не думаю, что они расправятся с полицейским, — сказал Алексей. — От этого им будет много неприятностей.

— А ты что ж, спасти его надумал? — спросил Глухарь. — Сразу предупреждаю, дело гиблое, совершенно безнадежное. Если кто попадает в руки ратников, живым не выходит. Будь он солдат, полицейский или сам губернатор.

С властями они не связываются, но с теми, кто им насолил, расправляются без жалости.

— Мы им ничем не насолили и в дела их не лезли, но они убили Голдовского, и мы должны расследовать это преступление.

— Голдовского? — ухмыльнулся Глухарь и покачал головой. — Как все легавые, вы оба мыслите слишком прямолинейно. Может так случиться, что Голдовского никто не убивал.

— Не убивал? — опешил Алексей. — А труп?

— Труп трупом, а Голдовский Голдовским, — неопределенно сказал Глухарь и улыбнулся. — Теперь тебе не о чужих трупах думать нужно, а как бы самому в него не превратиться.

— Без Ивана я отсюда не уйду, — не сдавался Алексей. — И с ратниками разберусь. Выведу их на чистую воду.

— А ты шустрый! — засмеялся Глухарь. — Видно, мало по морде попадало?

— Попадало, и немало! — Алексей сердито вздернул подбородок. — Потрудитесь, сударь, говорить мне «вы».

Перед вами чин полиции, и я требую к себе уважения, как лицо, облеченное властью.

— Ах ты — лицо-о? — протянул с деланым удивлением Глухарь. — К тому же облеченное властью? — Он закинул голову и расхохотался. — Перед кем власть показывать будешь? Перед псом своим или перед Топтыгиным. Так у мишки здесь свои законы, а кто ему поперек дороги станет, того он в дугу согнет или в щепу поломает.

В груди у Алексея заклокотало от возмущения. Нет, каков нахал, а? Пользуется тем, что он не может в силу природного воспитания послать его по матушке, вот и издевается!

— Я ничего не знаю о ваших занятиях, сударь, — голос Алексея подрагивал от негодования, — возможно, они тоже идут вразрез с законом, но я никогда не позволю себе оскорбить незнакомого человека. Это гадко и непорядочно издеваться над тем, кого вы совсем не знаете. Я вам выразил свою благодарность, а теперь советую идти другой дорогой. У меня свои планы, у вас — свои. Давайте разойдемся мирно… — Он демонстративно вытащил из кармана «смит-вессон» и крутанул пальцем барабан.

Глухарь удивленно хмыкнул, вытащил из-за спины длинноствольный пистолет, положил рядом и усмехнулся.

— Из дворян, что ли? Чуть что, за револьвер хватаешься.

Точно по соплям мало получал, иначе держал бы хвост между ног и не лез бы наперед батьки в пекло.

Алексей посмотрел на него исподлобья и ничего не ответил. У него было слишком мало времени, чтобы выслушивать нравоучения, высказанные столь высокомерно и с оттенком явного превосходства. Как мог, он поблагодарил Глухаря за спасение, а теперь их дорожки должны разойтись в разные стороны. Сердито насупившись и не глядя на откровенно забавлявшегося его серьезностью Глухаря, Алексей затолкал «смит-вессон» за пояс штанов и свистнул Соболька.

— Уходишь, что ли? — удивился его спаситель. — А я хотел тебе несколько дельных советов дать.

— Обойдусь без ваших советов! — Алексей продолжал демонстративно говорить ему «вы», хотя Глухарь даже ухом не повел на его требование и по-прежнему обращался к нему на «ты». — Давайте договоримся: я не лезу в ваши дела, вы не лезете в мои.

— Не получается, — неожиданно серьезно сказал Глухарь. Он махнул левой рукой, словно подзывал его поближе, но вдруг, схватившись за плечо, скривился, как от боли. И произнес сквозь зубы:

— Я вас не воспринял серьезно в Североеланске, оттого и сам пострадал, и дело почти провалил. А оно посерьезнее будет, чем просто убийцу Голдовского поймать.

— Что с плечом? — спросил Алексей.

— Да вот, чуть не отправили на тот свет, — Глухарь распахнул армяк и повернулся к Алексею спиной. Под ним виднелась самодельная, намокшая от крови повязка. — Поначалу терпимо было, но, видно, растревожил, когда бревно тащил.

— Кто это вас? Ратники?

— Дались тебе эти ратники, — вздохнул Глухарь. — Ахмат пульнул из карабина. Я давно чувствовал, что они меня пасут, берегся как мог, а тут ночью кто-то у них свистнул ящик со снарядами. Ахмат озверел, бросился на меня, я еле ушел, благо, что рядом лошадь Корнуэлла оказалась.

— Так вы верхом?

— Нет. Подковы слишком явный след оставляют, да и лошадь заржать может в самый неподходящий момент, поэтому я ее бросил и решил уходить пешком.

— Раненый?

— Ну, это пустяки, — засмеялся Глухарь. — Я и стреляный, и колотый, и битый… И на цепь меня сажали, и на дыбе висел… Разве что в котле не варили и на костре не поджаривали.

— Кто вы? Что вас связывает с ратниками и с Корнуэллом?

— Ишь ты, молодой да ранний, а допрашиваешь, точно дьяк Тайного приказа.

— Не хотите говорить, не надо, — обиделся Алексей, — просто я подумал, что вдвоем легче из тайги выбираться и от ратников отбиваться.

— Не обижайся, — неожиданно миролюбиво сказал Глухарь. — Я ведь перед тобой хорохорюсь, а рана и впрямь зверски болит. Пуля, видно, в лопатке застряла. Ни вздохнуть, ни рукой повернуть.

— Давай посмотрю, — Алексей неожиданно для себя тоже перешел на «ты». — Евпраксия недалеко от заимки на капкан напоролась, так я для нее ягель рвал, а она его к ранам прикладывала, чтобы кровь унять.

— Евпраксия? — вскинулся Глухарь. — Не может быть!

Она позволила тебе уйти живым?

— Она обвела меня вокруг пальца. Прикинулась совершенно беспомощной… — с неохотой пояснил Алексей. — Я все время следил за тем, чтобы она не улизнула, привязал ее к седлу, только в итоге сам чуть не свалился на колья, а она умчалась! Бестия просто, а не девка! — Он вытащил из ножен тесак и показал его Глухарю:

— Вот только нож от нее и остался.

— Да, серьезная вещь! — протянул многозначительно Глухарь, рассматривая трофей. — Где-то я такое видел. Не могу только вспомнить где?