Читать интересную книгу СТОЛЕТИЕ ВОЙНЫ.(Англо-американская нефтяная политика и Новый Мировой Порядок) - Уильям Энгдаль

Призыв Хосе Лопеса Портильо на Генеральной Ассамблее ООН к единству был не услышан латиноамериканскими странами. В любом случае, Портильо уже завершал свое пребывание на посту президента, который он оставил через два месяца. В то же самое время в Бразилию и Аргентину приехала целая армия американских чиновников и прочих деятелей, которые использовали шантаж и другие формы давления, чтобы заставить правительства этих стран отказаться от поддержки призыва Мексики найти общее решение долгового кризиса.

Генри Киссинджер создал новую консалтинговую компанию с большими возможностями, «Киссинджер ассошиэйтс», в совет которой входили: председатель Аспеновского Института и нефтяной магнат Роберт О. Андерсон, бывший секретарь иностранных дел в правительстве Тэтчер лорд Каррингтон и директор Банка Англии и «Варбург Банк» лорд Ролл оф Ипсден. «Киссинджер ассошиэйтс» сотрудничала с нью-йоркскими банками и определенными кругами в вашингтонской администрации, чтобы навязать должникам «индивидуальные» и наиболее обременительные условия возврата долгов со времен процесса репараций по Версальским соглашениям в начале 1920-х годов.

После речи госсекретаря Шульца 30 сентября на Генеральной Ассамблее ООН влиятельные частные банковские круги в Нью-Йорке и Лондоне отвергли голос разума и привлекли ФРС, Банк Англии и, самое важное, Международный Валютный Фонд в качестве международных «полицейских» в операцию, которая явилась самым тщательно согласованным и спланированным грабежом в современной истории и намного превзошла аналогичные достижения 1920-х годов.

В противоположность тщательно культивируемому впечатлению, созданному средствами массовой информации США и Западной Европы, страны-должники во много раз переплачивали современным нью-йоркским и лондонским ростовщикам своей кровью и «фунтом мяса», вошедшим в поговорку. И ни разу не случалось, чтобы после августа 1982 года крупные государства-должники отказывались платить. Их твердо держали на мушке, и они под давлением МВФ подписывали с ведущими частными банками, чаще всего возглавляемыми нью-йоркскими «Ситикорп» или «Чейз Манхэттен», то, что эвфемистически называлось «отработкой долга».

После октября 1982 года наступление на государства-должники из развивающихся стран проходило в несколько четко выделяемых этапов. Первым важным шагом стала инициатива частных банков Нью-Йорка и Лондона по «обобществлению» долгового кризиса. С помощью публикации многочисленных интервью в мировых средствах массовой информации, в которых предупреждалось об ужасных последствиях для всемирной банковской системы всеобщего моратория на возврат долгов, банки обеспечили стратегии возврата долгов, разработанной «Ситикорп», «Чейз Манхэттен», «Мануфэкчерерз Хановер», «Ллойдс Банк» и другими, беспрецедентную международную поддержку.

Эти же влиятельные частные круги воспользовались кризисом, чтобы применить влияние и силу основных общественных институтов в интересах частной элиты банков-кредиторов. Осенью 1982 года эти банкиры собрались на встречу за закрытыми дверями в английском поместье Дитчли (владелец которого Дэвид Уиллс основал фонд для развития англоамериканских отношений), чтобы создать де-факто кредиторский картель ведущих банков, возглавляемый нью-йоркскими и лондонскими банками, который позднее был назван Институтом международных финансов или, неофициально, группой Дитчли. Они стали насильно внедрять то, что один из наблюдателей охарактеризовал как особый вид «социализма банкиров», когда частные банки распределяли основные свои ссудные риски по налогоплательщикам, в то же время присваивая всю прибыль исключительно себе. А она была значительной, несмотря на очевидный кризис.

Как только банкиры и их союзники в администрации, такие как министр финансов Дональд Реган, достаточно запугали президента Рейгана последствиями ситуации, Белый Дом призвал Пола Волкера, банки и МВФ реализовать для каждой из стран-должников программу строгой «обусловленности кредитов обязательством проводить определенную экономическую политику». Идея поместить МВФ с его строгой обусловленностью кредитов в центр переговорного процесса по возврату долгов была американской. По существу, она представляла собой практически точную копию того, что нью-йоркские банкиры проделали с Германией и остальной Европой после 1919 года по злополучному плану Дауэса и пытались проделать еще раз позднее по плану Янга.

Условия предоставления кредитов МВФ и согласие страны подписать договор с МВФ были частью программы, разработанной официальным представителем США в МВФ Ирвином Фридманом, который позднее был вознагражден за свою работу высокой должностью в «Ситикорп». В конце 1988 года Фридман поведал в интервью о своих идеях в начале долгового кризиса: «Моя мысль была в том, что мы могли бы рассортировывать неплательщиков, используя ресурсы Фонда в качестве морковки перед этими странами. Вы заранее имеете серьезный анализ экономической ситуации в стране. Вы определяете источник трудностей, вы указываете на то, что должно быть изменено».

Все рецепты МВФ или терапия «обусловленными кредитами» были одинаковыми без исключений. Потерпевшей стране-должнику говорилось, что, если она хочет когда-либо еще получить хотя бы копейку в виде займа от иностранного банка, она должна на корню пресечь импорт товаров, резко сократить государственное бюджетное финансирование, а часто и государственные субсидии на продукты питания и другие нужды и обесценить национальную валюту, чтобы сделать свои экспортные товары «привлекательными» для промышленно развитых стран, что одновременно делало непомерно высокой стоимость импорта высокотехнологичных промышленных товаров. Все это якобы поможет заработать твердую валюту для обслуживания долга. Парсон Мальтус, несомненно, возрадовался бы, наблюдая этот процесс.

Программа МВФ по структурному реформированию была только «первым шагом»; она готовила «кандидата» ко «второму этапу» — соглашению со своими банками-кредиторами о «реструктуризации» графика погашения иностранных займов или их большей части. На втором этапе банки по договору обретали огромные будущие права на страны-должники, поскольку к общей сумме займа добавлялась задолженность по процентам.

Конечным итогом бесчисленных долговых реструктуризации с 1982 года стало огромное увеличение суммы долга банкам-кредиторам, хотя эти банки не дали странам Латинской Америки ни одной новой копейки денег. По данным ведущей швейцарской страховой компании «Суисс Ре» общая сумма иностранных займов для всех развивающихся стран, включая как долгосрочные, так и краткосрочные, уверенно росла с 839 млрд. в 1982 году до почти 1300 млрд. к 1987 году. Почти весь этот прирост был вызван дополнительным бременем «рефинансирования» старого долга, который было невозможно выплатить.

По подобным предписаниям МВФ Мексика была вынуждена урезать субсидии на жизненно необходимые медикаменты, продукты питания, топливо и другие нужды своего населения. Вследствие нехватки основных импортных медицинских препаратов увеличилась смертность, в том числе и детская.

Затем для «стимулирования экспорта» последовал продиктованный МВФ ряд девальваций мексиканского песо. В начале 1982 года произошла первая девальвация на 30 %, и один доллар приравняли к 12 песо. К 1986 году для покупки одного доллара уже было необходимо 862 песо, а к 1989 году сумма выросла до 2300 песо за один доллар. Но мексиканский внешний долг при этом вырос примерно с 82 млрд. долларов почти до 100 млрд. долларов к концу 1985 года, при этом по требованию нью-йоркских банков и их союзников в Вашингтоне почти все долги предприятий частного сектора были взяты на себя правительством Мексики. Мексика уверенно шла по стопам Германии начала 1920-х годов.

Тот же процесс повторился в Аргентине, Бразилии, Перу, Венесуэле, большинстве стран черной Африки, включая Замбию, Заир, Египет, и в большей части Азии. МВФ стал глобальным «полицейским» для обеспечения выбивания ростовщических долгов путем наложения самых драконовских ограничений за всю историю. Поскольку решающий голос в МВФ строго контролировался англо-американской осью, это учреждение стало глобальным блюстителем англо-американских денежных и экономических интересов невиданным доселе способом. Неудивительно, что потерпевшие страны вздрагивали, когда им сообщали о предстоящем визите инспекторов МВФ. По существу, англо-американские банки, составляя самую большую группу банков, вовлеченных в займы для Латинской Америки, шантажировали своих партнеров — банки Западной Европы и Японии — тем, что они должны «солидаризироваться» или оказаться перед лицом угрозы краха международной банковской системы.

В 1982 году и в последующие годы такая угроза выглядела весьма убедительной. Никто не осмеливался подвергать ее сомнению; все страны банков-кредиторов сомкнули ряды за нью-йоркскими банками и поддержали «жесткую линию» киссинджеровского подхода к возврату долгов. Этому способствовала полезная риторика Вашингтона, нью-йоркских банков и их друзей в Лондоне о том, что долги являются исключительно «виной» коррупционных и безответственных правительств стран Третьего мира.