— Нет, — ответила она. — Даже не собиралась. Ты смотришь, госпожа Гоголь? Внимательно смотришь?
Ее взгляд скользнул по присутствующим и на какую-то долю секунды задержался на Маграт.
Потом она медленно подняла руку и по локоть погрузила ее в пламя горящего факела.
И кукла в руках Эрзули Гоголь вдруг вспыхнула.
Она продолжала полыхать даже после того, как колдунья вуду вскрикнула и уронила ее на пол. И горела до тех пор, пока нянюшка Ягг, насвистывая что-то сквозь зубы, не вылила на нее принесенный с буфетного стола кувшин фруктового сока. Только после этого кукла потухла.
Матушка вытащила руку из огня. На руке не осталось ни следа.
— Вот это и есть головология, — сказала она. — Вот что имеет значение. А все остальное просто чепуха. Надеюсь, я не обожгла тебя, а, госпожа Гоголь?
Она снова двинулась вверх по лестнице.
Госпожа Гоголь безмолвно уставилась на мокрые обгорелые лохмотья, оставшиеся от куклы. Нянюшка Ягг дружелюбно похлопала ее по плечу.
— Как она это сделала? — спросила госпожа Гоголь.
— А она ничего не делала. Наоборот, позволила тебе все сделать за нее, — ответила нянюшка. — С Эсме Ветровоск нужно держать ухо востро. Хотелось бы мне посмотреть, что сталось бы с одним из этих зен-мудистов, возникни он когда-нибудь против нее.
— И при этом она добрая? — уточнил барон Суббота.
— Ага, — кивнула нянюшка. — Забавно все-таки, как оно иной раз бывает, правда?
Нянюшка задумчиво посмотрела на пустой кувшин из-под фруктового сока.
— Чего здесь не хватает, — произнесла она тоном человека, после длительных и серьезных размышлений наконец приходящего к заключению, — так это бананов, рома и всего остального…
Увидев, что нянюшка решительно направляется в сторону дайкири, Маграт едва успела ухватить ее за платье.
— Потом успеешь, — возразила она. — Лучше пошли за матушкой. Вдруг ей понадобится наша помощь?!
— Вот уж это навряд ли, — махнула рукой нянюшка. — Не завидую я Лили, когда Эсме доберется до нее.
— Но я в жизни не видела матушку такой возбужденной! — воскликнула Маграт. — Может ведь что угодно случиться.
— Надеюсь, так оно и будет, — ответила нянюшка.
А потом со значением кивнула лакею, который, будучи человеком понятливым, тут же подлетел к ней.
— Но ведь она может сделать что-нибудь… ужасное!
— И отлично. Ей всегда этого хотелось, — сказала нянюшка. — Айн банановый дакири, махатма данке, вуле ву.
— Ничего отличного не вижу, — настаивала Маграт.
— Ой, ну ладно, ладно… — сдалась нянюшка. Пустой кувшин она сунула барону Субботе, который машинально принял этот дар.
— Решили сходить туда, разобраться, что да как, — пояснила нянюшка Ягг. — Уж извините. А вы тут продолжайте пока… если еще осталось, чем продолжать.
После того как ведьмы поднялись по лестнице и скрылись из вида, госпожа Гоголь, нагнувшись, подняла с пола мокрые остатки своей куклы.
Один или двое из гостей кашлянули.
— И это все? — спросил барон. — Двенадцать лет псу под хвост?
— Принц мертв, — ответила госпожа Гоголь. — Справедливость восстановлена.
— Но ведь ты обещала, что отомстишь ей за меня, — напомнил барон.
— Ей отомстит кое-кто другой, — пожала плечами госпожа Гоголь и бросила куклу на пол. — Лилит боролась со мной двенадцать лет, и у нее ничего не вышло. А эта даже не вспотела. Так что не хотелось бы мне сейчас оказаться в шкуре Лилит.
— Значит, ты не держишь своего слова?!
— Держу. Должна же я хоть что-то держать.
Госпожа Гоголь обняла Эллу за плечи.
— Ну вот, девочка моя, — сказала она. — Это твой дворец. Твой город. И здесь не найдется ни единого человека, который посмел бы отрицать это.
Она обвела взглядом гостей. Кое-кто попятился.
Элла посмотрела на Субботу.
— У меня такое чувство, что я тебя знаю, — объявила она и повернулась к госпоже Гоголь. — И тебя тоже, — добавила она. — Я видела вас обоих… раньше. Наверное, очень давно, да?
Барон Суббота уже открыл было рот, собираясь что-то сказать, но госпожа Гоголь подняла руку.
— Мы обещали, — напомнила она. — Никакого вмешательства.
— Даже с нашей стороны?
— Даже с нашей стороны. — Она снова повернулась к Элле. — Мы просто люди.
— Ты хочешь сказать… — недоуменно проговорила Элла. — Я столько лет ишачила на самой обычной кухне… А теперь… Вдруг я стала правительницей города? Раз — и стала?
— Именно так.
Элла в глубокой задумчивости уставилась себе под ноги.
— И что бы я ни повелела, люди будут это исполнять? — простодушно поинтересовалась она. Из толпы донеслись нервные покашливания.
— Будут, — кивнула госпожа Гоголь.
Еще некоторое время Элла стояла, вперившись в пол и грызя ноготь большого пальца. Наконец она подняла голову.
— Тогда первым делом закончим этот бал. И немедленно! Я собираюсь отправиться на карнавал. Всегда хотела потанцевать на карнавале. — Она обвела взглядом обеспокоенные лица. — Кто не хочет, может не идти, — добавила она.
Дворяне Орлей были людьми достаточно опытными и прекрасно понимали, как надо поступать, когда твой правитель говорит, что ты вовсе не обязан что-то там делать.
Уже через несколько минут зал опустел. В нем остались только трое.
— Но… но… я жаждал мести, — выдавил барон. — Я желал смерти. Я хотел, чтобы наша дочь получила власть.
— ПОПАДАНИЕ — ДВА ИЗ ТРЕХ. НЕ ТАКОЙ УЖ ПЛОХОЙ РЕЗУЛЬТАТ.
Госпожа Гоголь и барон обернулись. Смерть поставил свой стакан и шагнул вперед.
Барон Суббота выпрямился.
— Я готов идти с тобой, — поклонился он.
Смерть пожал плечами. Тем самым он, казалось, показывал, что лично ему все равно, готов кто-то там или нет.
— Но мне удалось-таки оттянуть встречу с тобой, — гордо добавил барон. — На целых двенадцать лет! — Он обнял Эрзули за плечи. — Когда меня убили и бросили в реку, мы украли у тебя мою жизнь!
— ТЫ ВСЕГО-НАВСЕГО ПЕРЕСТАЛ ЖИТЬ. НО ВМЕСТЕ С ТЕМ ТЫ И НЕ УМИРАЛ. ПРОСТО Я ЗА ТОБОЙ НЕ ПРИХОДИЛ.
— Вот как?
— ВСТРЕЧА С ТОБОЙ У МЕНЯ НАЗНАЧЕНА НА СЕГОДНЯШНИЙ ВЕЧЕР.
Барон передал свою трость госпоже Гоголь. Снял высокую черную шляпу. Скинул с плеч фрак.
В складках фрака еще потрескивала энергия.
— Нет больше барона Субботы, — возвестил он.
— МОЖЕТ БЫТЬ. А СИМПАТИЧНАЯ ШЛЯПА, КСТАТИ.
Барон повернулся к Эрзули.
— Ну, думаю, мне пора.
— Да.
— А ты что будешь делать?
Колдунья вуду взглянула на цилиндр, который держала в руках.
— Вернусь на болото, — ответила она.
— Ты можешь остаться здесь. Не доверяю я этой чужеземной ведьме.
— Зато я доверяю. Поэтому и вернусь на болото. Некоторые сказки должны заканчиваться. Кем бы Элла ни стала, ей придется взрослеть самостоятельно.
До бурых густых вод реки идти было совсем недалеко.
На берегу барон остановился.
— И теперь она будет жить долго и счастливо, да? — спросил Суббота.
— НЕ ЗНАЮ. ВО ВСЯКОМ СЛУЧАЕ, НА БЛИЖАЙШЕЕ ВРЕМЯ У МЕНЯ С НЕЙ ВСТРЕЧИ НЕ ЗАПЛАНИРОВАНО.
Так заканчиваются сказки.
Злая ведьма побеждена, бедная принцесса-замарашка вступает в свои законные права, королевская власть восстановлена. Возвращаются счастливые денечки. Счастливые отныне и вовек. И на этом обычно все заканчивается. Жизнь замирает.
Сказки хотят заканчиваться. Им-то наплевать, что будет дальше…
Нянюшка Ягг, тяжело пыхтя, спешила по коридору.
— Никогда еще не видела Эсме такой, — призналась она. — В каком-то забавном она настроении. Такая Эсме Ветровоск опасна даже для самой Эсме Ветровоск.
— Прежде всего она представляет опасность для окружающих, — сказала Маграт. — Она же…
Вдруг перед ними, прямо посреди коридора, возникли фигуры змееженщин.
Ведьмы резко затормозили.
— Давай посмотрим на это с точки зрения простой логики, — негромко предложила нянюшка. — Ну что они могут нам сделать?
— Терпеть не могу змей, — тихо отозвалась Маграт.
— Само собой, само собой, у них ведь эти самые, как их, зубы, — нравоучительно промолвила нянюшка, будто проводя семинар. — Даже, скорее, клыки. Ладно, девочка, пойдем. Посмотрим, нет ли тут обходной дороги.
— Я их ненавижу!
Нянюшка потянула Маграт за собой, но та не двинулась с места.
— Пошли!
— Я их и правда ненавижу.
— Поверь мне, издали ненавидится еще лучше. Бежим!
Сестры были уже совсем рядом. Они не шли, они скользили. Но, наверное, у Лили не было возможности хорошенько сосредоточиться, поэтому сейчас сестры больше, чем когда-либо, походили на змей. Нянюшке даже показалось, что она различает у них под кожей очертания чешуек. Да и подбородки какие-то не такие…
— Маграт!
Одна из сестер потянулась к молоденькой ведьмочке. Маграт вздрогнула. Змеесестра открыла пасть.