Читать интересную книгу Метро 2033: Изоляция - Мария Стрелова

Марина отвлеклась от дневника, склонилась над Соней. Девочка металась во сне.

За три дня малышка претерпела страшные изменения. Она еще больше похудела, на хрупком тельце голова казалась огромной. Руки девочки удлинились, ногти стали больше и тверже, напоминая теперь когти, два пальца – большой и указательный срослись под тонким слоем кожи, мертвенно-бледной с синеватыми прожилками, почти прозрачной. Вены проступили четче. Позвоночник согнулся в дугу, выступал, как гребень на спине дракона. Все тело малышки было в непонятной слизи светло-серого оттенка, такая бывает у улиток Она выделялась через поры, оставалась липкими кусками на покрывале. Коленные суставы вывернулись назад, как у птиц, увеличились в размерах, между пальцами на ногах, деформированными, страшными, появилась перепонка. Лицо вытянулось, стало похожим на череп с огромной пастью. Казалось, даже зубы стали острее. Глаза затянулись мутной пленкой, радужка побелела, зрачок сузился и стал вертикальным, ярко-алым. Кожа на лбу собралась недобрыми складками, волосы стали жестче и толще, похожие на шерсть.

Сомнений не оставалось. Перед Мариной лежал монстр, пусть антропоморфный, но все же страшное чудовище, в котором мало что осталось от человека.

Алексеева каждые пять часов колола существу внушительную дозу снотворного, больше всего на свете боясь того момента, когда тварь проснется.

Сонечка, ее маленькая, миленькая девочка, которая завороженно слушала истории о поверхности и рассказы о прежнем мире, малышка, любившая рисовать и петь, превратилась в омерзительного монстра.

Марина не чувствовала отвращения. Только бесконечную тоску и усталость. Скоро весь бункер станет таким.

Женщина сделала Соне еще один укол, укрыла одеялом уснувшего Митю и вышла из кабинета. Торопливо спустилась в зал по темному коридору и пошла по кругу, беседуя с начальниками каждого из секторов.

– Вань, у тебя тут порядок? – спросила она, присаживаясь рядом с верным товарищем.

– Да какой тут, малышня вся куда-то подевалась. Как там Соня? – шепотом ответил Волков.

Он зарос жесткой щетиной, на смуглом лице, выпачканном пылью, блестели в неровном свете фонарика испуганные карие глаза.

«Это наш Ванечка… Которому все монстры поверхности по плечу. Его тоже измотало ожидание. И вынужденное бессилие», – проскользнула в голове случайная мысль.

– Соня болеет. Температура. Я колю антибиотики. И себе тоже, чтобы не заразить никого, – ответила Марина.

– Надо что-то делать. Так нельзя, это неправильно – сидеть в темноте. Чего мы ждем? – нервно спросил Ваня.

– Подожди. Пожалуйста, немного подожди. Я обещаю, что через три-четыре дня я расскажу вам все. Просто прими как данность. Я знаю, ты можешь. Только не сейчас, не спрашивай меня ни о чем, – попросила Марина, заглядывая ему в лицо.

– Почему не сейчас? – мрачно поинтересовался Волков.

– Потому что так нужно. Не задавай мне вопросов. Я не могу найти на них ответ…

– Ты по всему бункеру как сумасшедшая носишься. За тобой не уследить, – усмехнулся мужчина. – Какие уж расспросы.

– Ну да. Как у Бомарше – Фигаро тут, Фигаро там, – пошутила начальница бункера.

Во втором и третьем секторах, у Василия и Иры, было тихо. Большинство детей, оставшихся там, были подростками четырнадцати-пятнадцати лет, они молчали, прижавшись друг к другу спинами.

Василий сидел у стены, запрокинув голову. При виде Марины он торопливо поднялся.

– Как моя девочка? – встревоженно спросил он.

– Соня спит. Она непременно поправится, – мягко ответила Алексеева. И тотчас же устыдилась своей бессовестной лжи. Пусть даже и во спасение. – Все наладится. У тебя без ЧП?

– Пока без, – пожал плечами Вася.

В его фигуре сквозила обреченность. Казалось, он уже смирился и покорно принимал удары судьбы один за другим. Горестно опущенные плечи, погасший взгляд. Разразись в бункере новая катастрофа, мужчина воспринял бы это как данность. Его посеревшее от переживаний лицо было совершенно безразличным. Он за одну ночь потерял жену и ребенка, боялся за судьбу второй дочери. Спутанные всклокоченные волосы сальными прядями падали на лоб.

– Потерпи. Пожалуйста, просто потерпи, – прошептала Марина, обнимая друга.

Ирина рассказывала детям сказку. Ее негромкий голос звучал в темноте завораживающе, чарующе. Малыши и старшие, все замерли, слушая.

Алексеева грустно улыбнулась своим мыслям, оглядела грязные мордашки, пересчитала. Тринадцать. Ночью из сектора пропали два мальчика трех и четырех лет. Один из них – сын погибшего разведчика Никиты. Другой – младший брат Леши, парня, который не осмелился нарушить приказ Марины и погиб у самых дверей бункера. Кирилл, его средний брат, сидел у стены в горестной и обреченной позе. Алексеева посветила на него фонарем. На манжетах рубашки оказались следы земли. Кажется, теперь она поняла, куда пропали мальчишки. Но становилось ли от этого легче? А парень ничего не помнил и скорбел о потере брата.

Женщина вздохнула. В каждом секторе был свой людоед, который таскал малышню на нижний ярус и жрал ее там, на земле, закапывая в грядки. Эта мысль была настолько ужасна, что Алексеева не удержалась на ногах. Споткнулась, не видя ничего перед собой, и полетела на пол. Острая боль в содранных ладонях и коленках привела ее в чувство.

«Я уже ничего не могу с этим сделать. Ничего. Остается только ждать…» – подумала она, направляясь к четвертому сектору.

А вот там ее ждал неприятный сюрприз. Девочка лет семнадцати надсадно кашляла, лежа на земле. Марина кивнула Юре, опустилась рядом с ней на корточки. Так и есть. Поднялась температура.

– Почему не доложил? – тихо спросила начальница. У нее не было сил накричать, вернуть пошатнувшуюся дисциплину.

– Не успел. Не мог оставить детей, – ответил Юрий, присаживаясь рядом.

– Еще кто-то болен?

– Еще трое, – отозвался мужчина, показывая на двух мальчиков-подростков, лежавших у стены.

Марина глухо застонала. Если заболели трое, это уже эпидемия. Началось…

В пятом и шестом секторах было восемь заболевших. Повар Валентина металась от одного ребенка к другому, не зная, что предпринять. Дети ворочались на одеялах, тяжело дышали. Алексеева представляла, какую боль доставляют деформирующиеся суставы.

Начальница бункера поднялась на парапет, взяла в руки мегафон.

– Начальников секторов жду через десять минут у себя. Всех, – без пояснений сказала она. На последнем слове ее голос предательски дрогнул.

Женщина спрыгнула с бортика, на ватных ногах дошла до лестницы. Она устала. Просто устала разрываться между этажами, не зная, что предпринять. И ей было страшно.

Марина зашла в медпункт, подошла к Ксении, лежавшей на узкой кушетке. Пощупала пульс. Так и есть. Женщина не дышала. Скончалась, так и не придя в себя.

– Покойся с миром, моя хорошая, – прошептала Алексеева, касаясь холодной руки. – Тебе сейчас лучше, чем всем нам.

Ей хотелось приставить к виску пистолет и выстрелить, чтобы завершить эту нескончаемую пытку. Паценков не справился. Ему было настолько страшно, что он застрелился не размышляя, когда понял, что все потеряно. Марина не могла этого сделать. Как капитан корабля, который тонет вместе со своим судном, она должна была пройти путь до конца. И сейчас ей предстояло рассказать всю правду своим товарищам.

* * *

Начальница бункера говорила долго. Порой ее речь прерывали вопросы, гневные выкрики, сдавленные рыдания. Когда она закончила, в глазах у каждого стоял ужас. Марина подошла к своей кровати, отдернула покрывало.

– Это всех нас ждет, – выговорила она, показывая собравшимся спящую Соню.

Валя взвизгнула, закрывая лицо ладонями. Ирина взглянула на тварь совершенно спокойно и вдруг повалилась лицом вперед. Антон едва успел ее подхватить.

Мужчины замерли в оцепенении, не в силах вымолвить ни слова от сковавшего их страха. Василий присел на корточки и раскачивался из стороны в сторону. Его лицо было мучного цвета, глаза остекленели.

– Стены бункера стали нашим казематом. Нам некуда бежать. Теперь опасность исходит изнутри. Стрелять в детей бесполезно. Раз началась эпидемия, скоро они все мутируют в чудовищ. Все без исключения. А следом за ними – мы. Тогда выход на поверхность для нас будет открыт.

– И что нам делать? – тихо спросил Илья.

– Тебе – держаться подальше от детей. Прости меня, Илюш. Ты – тоже из молодежи, и ты просто не поймешь и не осознаешь, что сожрал малыша. Скажи, ты не замечал за собой странностей последнее время? Провалов в памяти? – Марина выжидающе склонила голову.

– Нет! – испуганно ответил парень.

– Покажи мне руки, пожалуйста. Вытяни перед собой, – попросила Алексеева.

Илья задрожал всем телом, но послушно вытянул руки. Марина пристально рассмотрела их в свете фонарика.