дружного коллектива.
Как говорится, на чем работаешь, на том и живешь, свой цимес имеешь.
Тем более, у Софьи свет Абрамовны постоянно расширяется список и маршруты доставки в другие магазины, кафе и мастерские нашего магазинного дефицита, рука руку реально моет. Как я вижу наглядно, коммунизм в определенных кругах торговой мафии уже наступил, а от них волны общего довольствия жизнью расходятся все шире, докатываясь до ОБХСС, милиции и остальных контролирующих органов.
Все понемногу пилят засыхающее древо социализма, еще откусывают по мере способности плоды с его кроны, кому какие положены, засылают наверх опять же оговоренную заранее долю.
Это все проходит мимо меня пока. Понятно, что к таким серьезным делам пацана не привлекают, однако, кое-что я могу понять по недомолвкам и намекам Софьи и девчонок своим взрослым разумом. Сам ничего не спрашиваю, я вообще еще гастарбайтер-нелегал по местным законам. Положено только много работать и бегать по делишкам директириссы, правда, это тоже в моих интересах.
Продажу нового товара начал с нашего магазина и судя по восторженному писку моих теперь надежных подружек, Ирочки и Людочки, им нужно все, что я принес. Как и Софье, та сразу все попросила в двойном размере.
Пришлось сбегать еще раз на квартиру, чтобы заново набить сумку дефицитами.
Как я и рассчитывал, именно шоколадки от Калева, шоколадные наборы, еще жевательная резинка — стали тем товаром, который интересен абсолютно всем советским людям без исключения.
Я не стал накидывать для простоты продаж ровно сто процентов сверху, ограничился примерно двумя третями прибыли от закупки, шестидесяти шестью процентами.
Продаю пачками бабл-гам с пятью пластиками в каждой по рублю, а четыре подушечки в отдельной упаковке идут по шестьдесят копеек, цены вполне умеренные для нашего времени.
Даже — демократические! В развитом то социализме.
Пока обошел часть магазинов с заказами от Софьи, уже продал все, что захватил с собой из дома, ровно на двадцать рублей. Такими темпами за пару дней полностью расторгуюсь.
После каждого такого рейса мне приходится подниматься домой, даже баба Тая удивилась моей постоянной беготне вверх-вниз по лестнице.
— Дела — идут! Контора — пишет! — с довольным видом сообщаю я хозяйке.
К вечеру разлетелись все наборы конфет и шоколадки, от маленьких до больших, на них спрос особо велик, я уже жалею, что не набрал такой продукции побольше.
Тут еще проблема технического характера имеется, если жевательная резинка особо ничего не весит, совсем не занимает места и по деньгам довольно дорого стоит, то, наборы конфет и шоколадки довольно объемны, гораздо тяжелее в пересчете на те же потраченные деньги. Носить их сложнее, такие набитые баулы обязательно будут привлекать внимание органов правопорядка на автовокзалах и около железной дороге.
Для того они там и поддерживают социалистический правопорядок.
Тут все довольно двояко, покупать кондитерские изделия в той же Эстонии на любые суммы нет никаких запретов, если смотреть официально. Однако, все сразу догадаются, для чего потрачены десятки и даже сотни рублей на такую закупку, что именно для спекуляции предназначен купленный товар.
Догадаются и начнут утверждать, что я накупил столькко кондитерской продукции не только для подарков родным и знакомым.
Поэтому, гулять с огромным багажом, набитым дефицитом, по общественным местам не так просто, даже, если сохранять все чеки на покупки.
С другой стороны, сколько раз меня тормозили на блок-постах вокруг города отмороженные такие на всю голову омоновцы после Чечни с полным грузовиком осетинской водки и что?
Всегда легко договаривался и проезжал дальше, даже ни разу целого ящика не отдал, так, бутылок десять и немного наличности оставишь суровым парням с автоматами и едешь дальше выгружаться на склад.
Так что, всегда можно договориться, только, это не стопроцентное такое дело, крепка еще Советская власть, идейных людей хватает еще и в милиции, проверят и отведут, куда следует.
В общем, среди серьезных покупателей присутствует интерес к дорогим шоколадным изделиям эстонской пищевой промышленности, ну и жвачка расходится неплохо.
Правда, и накидываю я на такой товар с имеющимися на нем ценниками немного поменьше, всего сорок-пятьдесят процентов, чтобы самому не стыдно было за такое стремление заработать.
Когда знакомые уже девчонки-продавщицы без слов запускают меня с пакетами внутрь магазина за прилавок, чтобы я занес собранный фруктово-овощной заказ в кабинет директора или заведующей, я потом прохожу мимо всех остальных кабинетов, здороваюсь со всеми, кого там вижу:
— Девушки-красавицы, добрый день! Есть кое-что! Оттуда! — и я многозначительно киваю куда-то себе за спину, обозначая, что принес что-то такое интересное.
Что не купить даже в городе Ленинграде, даже по блату.
Вот такое непонятное наличие почти фирменных шоколадок и прочих зефиров всего-то в четыреста километрах на запад. Прибалтика для нас — почти как заграница, только, гораздо доступнее и прибыльнее тоже, это уже для меня.
Товароведы с технологами и бухгалтерами сразу же собираются рядом со столом, на который я выкладываю красиво оформленные образцы передовой эстонской промышленности. Активно выхватывают из рук друг у друга эти самые образцы, и все скупают на раз-два, даже не думая торговаться.
Чем хорошо продавать именно в торговых коллективах, это тем, что никто не указывает тебе с возмущенным видом на ценники, хорошо видные на красивых коробках и пачках. Все отлично понимают — что к чему и почему.
Это тебе не на толкучке стоять, там каждый второй ткнет носом в явную спекуляцию. Да и органам все станет ясно сразу же, прихватят с особым удовольствием такого хитрожопого парня.
Купить в одной части советской страны и продать в другой, да еще с прибылью — нет страшнее преступления в глазах органов и самой советской власти.
Ну, слава Богу, с такой проходкой и полной тайной вкладов при торговых коллективах мой Союз Меча и Орала почти ничем не рискует.
Проблема, скорее, именно в том, что красивых коробок с отличным шоколадом явно не хватает всем желающим, поэтому уже приходится собирать заказы на доставку.
К вечеру второго дня у меня по результатам торговли осталось только жевательной резинки на двадцать рублей по закупке. Поэтому в свой первый выходной я снова махнул в загадочную страну Эстонию, в этот раз уже сразу в не такой националистический настроенный город Нарва, где коренной национальности живет не больше трех-пяти процентов.
Проблема здесь только в том, что добраться до Нарвы на поезде легко и просто не получится, один фирменный приходит в нее глубокой ночью, второй уже вечером и только утренний семичасовой за номером шестьсот шестьдесят один приходит более-менее удачно, в начале дня.
Правда, очень долго