Я даже дышать перестал.
На земле, внизу, все так или иначе подстроено под человека. Точнее, человек под него. А это воздушно—облачное пространство, продуваемое ледяными ветрами, расцвеченное утренним солнцем, было нечеловечески прекрасным. Да просто — нечеловеческим.
Как будто попал на другую планету. Или в другой мир.
Когда мы успели подняться так высоко?
— Ты чего дёргаешься? — спросил Грег.
— Очень к-красиво, — ответил я, не в силах выразить все те противоречивые чувства, которые меня одолевали. — И страшно… Не потому, что высоко, земли-то все ранво не видно — а просто страшно. Ну, словно людей не существует… и вообще они не нужны… Понимаешь, о чём я?
— Не очень, — промурлыкал Грег, закидывая голову. — Ты что, на самолёте никогда не летал?
— Никогда. И не рвусь…
Тут я как раз увидел самолёт. Он медленно полз далеко под нами, похожий на сверкающего белого жучка. Он казался почти таким же маленьким, как когда смотришь на него с земли. За ним постепенно распускался прямой, как по нитке проведённый, инверсионный след.
Я проводил его взглядом и вдруг нутром почувствовал — что-то здесь не так.
— Ну что, отдохнул, летим дальше? — спросил Грег, поворачиваясь. — Знаешь, я тобой очень сегодня доволен…
Грег-дракон был прекрасен, под стать небу и облачному ковру под нами, его чёрная броня сверкала и переливалась, словно усыпанная алмазной крошкой. Я покосился налево и увидел, что такая же крошка покрывает и моё крыло.
— Грег, что это у меня на шкуре? — крикнул я.
— А, это изморозь, — небрежно ответил он. — Что ты хочешь? Здесь минус пятьдесят!
Я не сразу понял, что он имеет в виду. Потом меня накрыл ужас.
— Грег, — выдавил я. — Какая тут высота?
— Километров двадцать. А что?
— Двадцать километров?!!
Я не слушал, что мне ответил Грег. Не слышал его дальнейших воплей, не видел, что он делает. Грег исчез, исчезла неземная красота вокруг, погасло солнце, почернело небо. Остался только я — и двадцатикилометровая бездна подо мной. Бездна, от которой меня не отделяло ничего.
Кажется, я метался в воздухе. Вполне возможно, что орал и лез на спину Грегу. Я ничего не помню, и хорошо. Достаточно того, что я не забуду никогда. Видимо, не в состоянии вынести запредельного страха, я решил сбежать любой ценой — хоть бы в забытье, хоть в небытие. Не найдя ни выхода, ни спасения, моё неуязвимое драконье тело, покрытое космической изморозью, подчиняясь одурманенному ужасом разуму, начало превращаться. Я ничего не мог с собой поделать. Я превращался в человека на двадцатикилометровой высоте.
Как сквозь слой ваты, до меня донёсся громоподобный драконий рёв.
— Ах вот ты как?! Да ты, оказывается, не только трус! Ты даже тело своё контролировать не можешь! Так оставайся тут и подыхай, слабак! Видеть тебя больше не хочу!
И Грег, взмахнув крыльями, ринулся прочь.
Я почти не обратил внимания на его слова, а их смысл вообще до меня не дошёл, — мне было не до того. Но увидев мелькнувший хвост Грега и его силуэт, исчезающий в синеве, я с трудом, но осознал: Грег меня бросает!
Он заманил меня в стратосферу, а теперь улетает!
— Стой! — заорал я, бросаясь за ним в погоню. — Ты не бросишь меня тут одного!
Грег мчался вперёд, как сверхзвуковой истребитель. Я преследовал его, не думая ни о какой технике полёта — махал крыльями как мельница, пыхтел и перебирал в воздухе лапами. Одна мысль овладела мной — догнать гада! Догнать и поджарить!
Воздух свистел у меня в ушах. Потом перестал свистеть, и воцарилась полная тишина. Становилось все темнее и холоднее. Но я этого не замечал. Весь мир сосредоточился на маленькой крылатом силуэте прямо по курсу.
В какой-то момент я его потерял, но не очень-то и испугался — я прекрасно понимал, что он недалеко, в небе никого кроме нас двоих нет, и никуда он от меня не денется. Поэтому я все так же нёсся, не сбавляя скорости, и вскоре увидел Грега. Он возвращался!
— Ага! Попался! — взвыл я, и сам себя не услышал. Неужели я оглох?
Грег медленно и плавно приближался. Я притормозил, чувствуя некоторое удивление. Почему он поворачивается вокруг своей оси? Почему не машет крыльями?
И вообще, что у него с крыльями? Почему они стали прямоугольными?
Я перестал махать крыльями, но почему-то не остановился.
Объект, который я принимал за Грега, торжественно проплыл подо мной. И всё стало ясно. Это был искусственный спутник.
Небо — синее небо — осталось подо мной. Надо мной небо было чёрным.
Я вышел на околоземную орбиту.
Я хихикнул, и снова не услышал своего голоса. Я был почти спокоен. Наверно, есть некий предел страха, и я его перешёл. Все вокруг стало не просто странным, а абсолютно нереальным. Я всерьёз задумался, не сплю ли.
«Лёха! — раздался у меня в голове голос. — Обернись!»
Я повернул голову и обнаружил Грега. Он преспокойно плыл в пустоте прямо надо мной.
«Как ты там оказался?» — спросил я тоже мысленно.
«Сделал петлю».
«Но ведь тут же пустота! Как тормозить?»
«Напоминаю — тело дракона сверхматериально. Оно подчиняется не законам аэродинамики, а твоим волевым импульсами и ментальным приказам, — объяснил он. — Иными словами, управляется только силой мысли. Представь, что останавливаешься!»
Я представил — и остановился. Грег чёрной тенью завис надо мной. Мимо пролетел ещё один спутник, кажется, метеорологический. Под нами в облачной дымке проплывала вполне узнаваемая Скандинавия.
«Не надо бояться холода, не надо дышать. В теле дракона ты неуязвим. Надо только сохранять контроль».
«Так зачем ты меня морочил этими командами? Я чуть не рехнулся, пытаясь скоординировать работу крыльев и хвоста!»
«А сам подумай».
Я ответил Грегу мрачным взглядом. Догадаться было нетрудно. Психолог хренов!
«Был один момент, когда ты меня серьёзно напугал, — сказал Грег. — Когда запаниковал и начал обратное превращение. Если бы ты превратился в человека на двадцатикилометровой высоте, ничто на свете не смогло бы тебе помочь».
«Замёрз бы?»
«Не успел. У тебя бы просто взорвались лёгкие».
Я невольно поёжился, но воспринял эту перспективу как-то отстранённо, словно Грег говорил не про меня. Я в самом деле больше не боялся. Почему? Кажется, и это я начинал понимать. Теперь, когда мы находились на высоте не десятков, а сотен километров, само понятие падения утратило смысл. Все здесь было падением — и все полётом. Падали по касательной и никак не могли упасть спутники. Да и сама Земля — падала она или летела в пространстве? Я вдруг понял, что падение и полёт — одно и то же. И что каждую секунду нашей жизни падает — или летит — все на свете. Что это самое естественное для материи состояние.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});