Карета остановилась. Харен помог Майяри спуститься, и они вместе поднялись по широким ступеням к распахнутой двери.
Внутри просторного, с высоким потолком вестибюля оказалось невероятно светло. Причём свет был искусственный, но неотличимый от солнечного: он лился из множества светильников, мерцающим кружевом опоясывающих верхнюю часть стены и гроздьями висящих пониже. В каждой из восьми стен имелась ниша под белой аркой. Ниши были расписаны картинами в коричнево-жёлтых тонах, и повествовали изображения не о славных деяниях Ваирака, его жрецов или на худой конец о самом храме. Леса, везде были изображены леса. А на потолке было выписано жёлто-коричневое небо с белыми точками созвездий.
С деревянной скамьи подскочил мальчишка в сером плаще. Нескладный подросток с острыми локтями и коленями, большими ступнями и немного крупноватой для такой тонкой шеи головой. Отчаянно веснушчатый, с огромными голубыми глазищами и излишне большим ртом, напоминающим лягушачий. Короткие, до плеч, соломенные волосы были собраны в куцый хвост, из которого уже лихо торчало несколько выбившихся прядей. Несуразный, но очень живой парнишка.
От резкого движения плащ распахнулся, открывая взору помятую рубаху, коротковатые штаны и пояс с ножнами, и мальчишка смущённо запоясался и одёрнул полы, закрывая соломенные сандалии. Увидев харена, он радостно улыбнулся:
– Господин, с возвращением! Я думал… – что он думал, гости не узнали. Рассмотрев Ранхаша, он вдруг испуганно округлил глаза и рот. – Ох, господин! Подождите, я сейчас позову главного жреца. Он… – мальчишка растерянно моргнул, – он к малым ушёл. Ну, в воспитательное крыло. Я мигом!
– Не нужно беспокоить главного жреца, – остановил харен уже подобравшего полы плаща мальчишку. – Мы пришли посмотреть на храмовых зверей. Где вольер, я знаю.
Он спокойно прошёл мимо мальчишки, но тот неожиданно заградил ему путь и заявил:
– Я провожу! Я здесь за проводника.
– Нам не нужен проводник.
– Как без проводника? – возмущённо округлил глаза мальчик. – В храме Ваирака гостей так небрежно не принимают. Прошу, господин, – он сам распахнул перед хареном дверь и с поклоном указал на неё.
Майяри едва сдержала улыбку. Юный проводник ей понравился. Главным образом своим подвижным лицом. На нём ярко отражалась каждая эмоция. Если изумление, то брови подняты чуть ли не до кромки волос, глаза распахнуты на пол-лица, а рот раскрыт так, что можно пересчитать зубы.
– Госпожа, – мальчик с неуклюжей галантностью придержал для неё дверь и едва не прищемил сам себя створкой.
Дверь вывела в протяжённый коридор, расписанный жёлто-коричневыми лесами, освещённый фонарями и уставленный бадьями с живыми растениями. Заметив любопытный взгляд Майяри, мальчишка с готовностью пояснил:
– Это жена брата Бая разводит. Сырости от них… Ещё и таскать постоянно приходится: то к свету, то от света. Помёрли бы уже, – мальчишка недовольно зыркнул на обступающую со всех сторон зелень, – толку-то от них? – лицо его исказила искренняя досада. – А другие братья ещё и носят ей эту ботву со всей Салеи.
Храмовые порядки, видимо, ставили его в тупик.
– Давно ты здесь? – полюбопытствовала Майяри.
– Да с самой Злой ночи!
Злой ночью горожане успели прозвать день мятежа.
– Я как сюда попал, сразу понял: жрецом мне быть, – пылающий взор говорил о полной уверенности мальчишки в своём решении. – И главный жрец дозволил. Пошили одёжу, сапоги скоро справят и, может, меч для ножен дадут.
– Так ты уже жрец? – Майяри удивилась.
– Ну, – парнишка смутился, – пока ученик. Но если в науке покажу себя хорошо, то через год и жрецом позволят зваться.
– А что, тяжела наука?
– Ещё как! – округлил глаза проводник. – Особливо эта, – он ткнул себя в грудь и нараспев продекламировал: – «Жрец должен воплощать собой аккуратность и порядок как в облике внешнем, так и в делах». А у меня порядок этот что-то не ладится, – будущий жрец опять затянул расползающийся пояс. – Но заборю и его!
– Почему жрец? – неожиданно вступил в разговор Ранхаш. – Есть много других ремёсел, призваний. Отчего же тебе жрецом так хочется быть?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– А чего бы и не жрецом? Мы, последователи Ваирака, и пользу народу несём, не городимся от света, как другие храмы. Тут и выучиться можно ремеслу. Оружием пользоваться научат, поддержат… А у меня сестра имеется, мне над ней защитой быть, – парнишка гордо выпятил грудь. – Да и у жрецов Ваирака доход есть, плата за труды. Всё ж им семьи содержать. Может, – мальчишка судорожно сглотнул, – сестре на приданное наберу, чтоб по правильности замуж пошла. Это ещё папенька мечтал, но накопить не успел. Болезнь задыхную[4] подхватил и отошёл к богам. А дядька всё прокутил.
– А дядя где?
– В Злой день его на улице порешили, – без печали отозвался мальчишка. – Пьяный под дверью бабы, к которой миловаться ходил, заснул. Там его и нашли. Боги миловали, до нас с сестрой не добрались. А то она у меня уже почти взрослая, вдруг глянулась бы кому. Ей двадцатый год идёт.
– А тебе?
– Скоро через пятнадцатый шагну. Меня, кстати, Мѝхой звать.
– Сестра действительно взрослая, – Майяри весело приподняла брови. – Не боишься, что замуж выскочит раньше, чем приданное наберёшь?
– Да куда ж без приданного?! – Миха уставился на неё с таким возмущением, что Майяри растерялась.
У неё-то приданного нет. Неужто так нужно? Она взглянула на спину Ранхаша. Нет, если нужно, она наберёт. Слетает в Рирейские горы, там полно алмазных приисков.
– Ну, сестра, конечно, хорохорится, – мальчишка недовольно сморщил нос, – мол, если полюбит, и без приданного возьмёт. Но как отпустить без приданного? Что она, нелюбимая дочь семьи? Да, мы вдвоём от семьи остались, но не позорить же теперь предков!
О! Ну своих предков она с радостью опозорит.
Коридор закончился просторным помещением с одним окном, но почти на всю стену. Можно было полюбоваться парком.
– О, брат Миха, – проводника окликнул жрец, – мог бы ты мне помочь?
Мальчишка с сомнением посмотрел на гостей, а потом и на жреца, явно разрываясь. И проводить надо, и брат серьёзно о помощи просит. Ему хотелось успеть и там, и тут.
– Мы знаем дорогу, – разрешила его сомнения Майяри.
– Да будет прям ваш путь, господин, – он торопливо поклонился сперва Ранхашу, потом Майяри, – безопасной дороги, госпожа.
И побежал к жрецу.
Майяри проводила его взглядом и тихо пробормотала:
– Такая радостная тяга к жизни.
Твари их появлению не обрадовались, и парк огласило многоголосое разъярённое рычание. Майяри даже стало как-то не по себе, но она мужественно подошла ближе к вольеру, хотя ограждение доверия не внушало. Хлипкая сеть из металлических прутьев, которая, впрочем, даже не дрожала, когда звери наскакивали на неё. Изнутри вольер был поделён на семь частей, в каждой из которых метался только один зверь.
– Дерут друг друга, – объяснил Ранхаш.
Майяри неспешно обошла вольер три раза, но всё же с сожалением помотала головой.
– Нет, их здесь нет.
– Я распорядился, чтобы подземный город и все окрестные пещеры прочесали. И велел предупредить городскую стражу.
– Это я виновата, – поморщилась Майяри. – Если я хотя бы запомнила их точное число… А может, ещё кто-то сбежал? Эти-то похожи друг на друга, если бы один из них пропал, то я бы не поняла, какой именно.
– В тот момент Деший был важнее, – утешил её Ранхаш. – Возможно, среди арестованных попадётся кто-то, кто знает их точное число.
– А среди тех, у кого они, – Майяри кивнула на вольер, – за вторую ипостась?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Допрашивать сложно. Осторожничаем.
– Даже обидно, что Деший не из тех, кто любит похвастаться своими грандиозными планами перед поверженным противником.
Они постояли в молчании, глядя на немного успокоившихся тварей. И Майяри отметила, что кроме едва уловимых различий в размере, звери отличались глазами: красные, красные с голубым, один красный – другой голубой, красные в голубую крапинку… Но только красные и голубые. Она в который уже раз вспомнила жуткую сцену явления хайрена Игренаэша и его рассказ.