Слушая их я пыталась ловить разбегавшиеся мысли. Леди Крокус мертва и похоронена. Но кто же работает в госпитале?
Догадка пронзила меня молнией. Та, кто представился как леди Крокус на приеме у городского главы Байроканда, переменилась в лице, когда я обмолвилась про маскарад. Я списала это на нарочито кричащие платья, но дело не в этом. Девушки были похожи, и как я выяснила позже, действительно, приходились друг другу дальней родней. Маскарад не в том, что принцесса и ее фрейлина переодевались в "попугайчиков". Маскарад в том, что они менялись друг с другом.
Та, кого я знаю, как "Рози", на самом деле принцесса Риконтии Азалия. Порой она забывала, что она Рози, но отзывалась на имя Розалия, которое созвучно с ее настоящим. Наверняка она представилась Розалией, но ее переиначили в Рози. Ее погибшие "родители" — придворные, возможно, родители настоящей леди Крокус. И принцесса назвалась сестрой мертвой девушки. Видя их сходство, никто бы не стал сомневаться.
Пораженная своим открытием я задумалась так глубоко, что забывшись, пробормотала вслух: "Вы всех обманули Ваше Высочество". — Что? — вскинулся полковник. — Откуда вы знаете?
Мы с недоумением воззрились друг на друга, но расхрабрившись от раскрытия одной тайны я быстро приняла и другую. Конечно же! Слишком молодой полковник. Его принадлежность партии "голубей", хотя обыкновенно молодые и рьяные офицеры рвутся в бой. Его обмолвка о личных пленниках так, будто это он принимает законы. Конечно, это он принимает законы! Я видела портреты Его Высочества Оливера в газетах, но художники приукрашают действительность. К тому же, на гравюрах принц был чисто выбрит, а для личины полковника он отрастил усы и бородку, чтоб казаться старше. Растительность на лице так меняет юношей.
— Я догадалась, Ваше Высочество. — Хотел бы я знать, как! И кто еще может догадаться! — Никто, Ваше Высочество, уверяю вас, это была случайность.
Эдвард недоумевающе смотрел то на меня, то на полковника. — Капитан, ваша дама меня раскрыла. Да, я принц Оливер. Не стоит и упоминать, что эта информация не должна выйти за пределы этой палатки. И если приметесь меня обсуждать, убедитесь, что поставили полог не хуже здешнего. — Разумеется, — выдавил из себя Эдвард. — Ваше Высочество… — Продолжайте звать меня полковником Кроу, чтоб не выдать случайно при чужих ушах. — Господин полковник, я отдаю должное вашей смелости — приехать сюда, когда страны на грани войны. — Я приехал, чтоб не перейти эту грань. Но в свете раскрывшихся обстоятельств, полагаю, придется готовиться к отражению нападения. Демоны! Капитан, с рассветом нужно отправить двух курьеров с копиями пакета о новых разработках к верному мне штабу. Дело слишком серьезное.
Нет, я не буду рассказывать принцу-полковнику про "Рози". По крайней мере, не сразу. Возможно, рискну открыться капитану, потому что у меня созрел план, безумный, сумасшедший план. Я даю себе две недели, и если у плана не будет шансов на успех — что ж, прости, "Рози", но твое инкогнито может стоить слишком дорого обеим странам.
* * *
Назавтра я нашла госпожу Альбину и Рози — буду ее пока так называть — в жаркой дискуссии. Рози считала, что здоровых людей и легких больных нужно чем-то занять. Госпожа Альбина отвечала, что при госпитале есть работа, а большего и не надо. Рози возражала, что обслуживание госпитального городка не требует множества рук. Люди скучают, случаются припадки меланхолии или, напротив, нездоровой экзальтации или ярого озлобления. Вчера разнимали очередную драку. Позавчера едва успокоили истерию матери троих детей. Сегодня в семье горожан произошел скандал — их дочь оказалась беременна от конбрийского солдата, который недавно вышел из госпиталя и вернулся в лагерь. К тот день, когда напали на экипаж принцессы и леди Крокус, дилижанс риконтийцев делал остановку в поселении, чтоб сменить коней и дать людям передохнуть. Отец семейства был ранен, и всех привезли в госпиталь. Рози считала, что будь девушка занята чем-нибудь, ей бы и в голову не пришло пуститься в сомнительные любовные приключения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Рози, госпожа Альбина, — присоединилась я к беседе. — Возможно, у молодых людей и правда любовь. Девушка навещала отца и познакомилась с молодым человеком. Ему еще не сообщили? — Нет! — Рози выглядела разозленной. — Я хотела попросить вас поговорить с капитаном, леди Мадлен. — Возможно. Но мне кажется, ваши идеи не лишены здравого смысла. Людям, действительно, нужно занятие по душе и понимание будущности. Еще занимаясь делами графства я заметила, что у те, у кого есть надежда на лучшее будущее, живут иначе. Но все это следует обсудить с полковником. Он ведь еще не посещал госпитальный городок? — Нет, — ответила госпожа Альбина. — Ему достаточно моей отчетности. — Я поговорю с полковником и попрошу его лично посмотреть, как здесь разместились люди, и тогда вы, Рози, сможете высказать свои мысли. — Госпожа Мадлен, вы уверены, что стоит отрывать господина полковника от дел? Он чрезвычайно занят, — засомневалась лекарша. — Уверена, госпожа Альбина, совершенно уверена.
Похоже Звезды благоволят моей затее. Нельзя упускать такой шанс. Судя по реакции полковника на мой третий класс, его восхищают деятельные женщины. Если мне удастся заманить его в госпитальный городой, он увидит "Рози" очень, очень деятельной.
Я вернулась в нашу с Эдвардом палатку и принялась просить Звезды, чтоб мой капитан сегодня не задерживался. И Эдвард, действительно, вернулся достаточно рано, чтобы я могла поговорить с ним о визите полковника в городок. — Полковник сильно занят, но если ты считаешь, что это необходимо… — Да. К тому же, вы думали, что будет с людьми, когда наступят холода? Они не солдаты, они не могут жить зимой в палатках. Даже осенью им будет плохо. Там есть дети, там есть пожилые и больные. — Хм. Я надеялся, что до холодов все разрешится. Возможно, разрешится в неприятную сторону, и тогда нашу базу все равно станут переводить в другое место. Цивильных конбрийцев отпустят по домам, а риконтийцев переведут в поселения дальше на восток. Но то, что ты говоришь про занятия, стоит обдумать. Я завтра порекомендую полковнику прийти в госпиталь. Надеюсь, ваша Рози не робкого десятка и сумеет его убедить.
Наутро я отправила Рози переодеться в темно-синее платье, которое я посчитала у нее лучшим из ее трех. Остальные создавали впечатление слишком простых и перешитых на скорую руку — вероятно, так оно и было. После я переплела ей волосы и уложила в прическу все еще практичную, но поинтереснее. — Рози, полковник — мужчина, и хорошенькую девушку он выслушает быстрее, чем серую мышь, поверьте мне. — Я предпочитаю мужчин, которые вслушиваются в слова, а не ощупывают женщину глазами. — Хм… Рози, когда вы ходите в картинную галерею, вы не ощупываете картину, вы ею любуетесь. — Женщина — не картина, леди Байрок. — Разумеется, но начинается все с первого взгляда. Неужели вам не приходилось любоваться на приятную наружность кавалеров?
Она фыркнула: — Да, но предпочитаю это делать издалека. Приятная наружность вблизи часто оказывается с гнилым нутром. Вы видели, каким красавцем рисуют принца Конбрии? А на самом деле это страшный человек. — М… И все же, пожалуйста, постарайтесь произвести на полковника лучшее впечатление. Мне кажется, он вполне неплохой господин, и от него здесь слишком многое зависит.
Ах, Рози, вы не представляете, насколько. И как много зависит от вас.
Полковник посетил нас после обеда. Его сопровождал капитан. Эдвард уже бывал в госпитале, но лабораторию еще не видел. Кажется, на его лице промелькнула гордость за… меня?
Небольшой толпой мы прошли по госпиталю и вышли к палаткам, где живут здоровые. Рози выступила вперед: — Господин полковник. Мы благодарны за помощь, особенно за помощь нам, простым жителям Риконтии, которые волей власть имущих оказались втянуты в конфликт.
Я с трудом удержала ползущие вверх брови. Требовался недюжинный ум и умение влезть в чужие одежды, чтобы будучи членом королевской семьи, составить такую речь от имени народа.