Капитан перестал есть и смотрел на меня во все глаза. — И ты варила зелья для бедняков, а потом работала в маленьком городке на краю Конбрии. Я думал, маги такого уровня есть только в академиях, и живут на всем готовом. — Именно потому что я варила зелья для бедняков, а потом — в маленьком провинциальном городке, я и сделала обе разработки. Магам в академии ничего этого не нужно. У них есть дорогие и редкие ингредиенты в любых количествах, доступ к магии, и они достаточно сильны, чтоб сотворить любое зелье по любому, даже самому сложному рецепту. Но зельеварение — наука прикладная, и прикладывать ее приходится в самых разных условиях самым разным людям. — Которых в академиях нет.
Я кивнула. — Ты невероятна. Когда мне доставили сведения, я не мог поверить. Не только графиня, а зельевар третьего класса с публикациями, и ты была со мной? С простым капитаном? — С простым капитаном специальных королевских войск, — рассмеялась я. — Я дочь лавочников, которую ты поймал в окне. А это, — я махнула рукой на книгу, — скорее, случайность. — Двух случайностей не бывает. А ты еще про третью говоришь. — Он опустил взгляд. — Мадлен, если ты сочтешь, что я для тебя…
Я приложила палец к его губам, чтобы не вздумал наговорить глупостей. Капитан поцеловал палец, запястье, и в эту секунду нас прервали — из Раэлина привезли мои вещи.
Сиринжу сказали, что меня распоряжением Его Величества забирают в военный госпиталь, и посоветовали не возмущаться. Пройти сквозь мои артефакты запоров у магов специальных королевских войск проблем не составило.
Я не стала забирать из квартиры зельевара в Раэлине ничего из оборудования, только мои запасы. Неизвестно, есть ли все необходимое в госпитале. Возможно, придется посылать людей в Лерон. Но в госпиталь я пойду завтра. Сегодня у меня на это просто нет сил.
Палатка была не очень большой для двоих, и пришлось сделать некоторую перестановку, чтоб поместился еще и мой кофр. Я вытащила платье на завтра и повесила его столбик палатки, благо, солдаты кидали одежду вместе с вешалками, а что не поместилось, засунули по-просту в мешок. Ох, представляю, с каким выражением лица они укладывали белье.
Я приводила вещи в порядок до вечера, изредка отдыхая — все же ночь у меня выдалась непростая, и проклятье тоже давало о себе знать. Интересно, Лиам понимал, что с таким здоровьем у меня было было мало шансов доносить ребенка? Впрочем, что он и когда понимал.
Мне принесли ужин и передали от капитана, что тот вернется позже. Когда стемнело, я подвесила неяркий светляк, приняла ванну… то есть, лохань, переоделась в ночную сорочку, накинула цветастый халат и принялась ждать.
Он вернулся почти в полночь, уставший и припорошенный пылью, бросил бумаги на стол и стянул китель. — Мне нужно вымыться. — Помочь? — Хм. Если желаешь…
Я скинула халат и в одной сорочке пришла к нему в "ванную". При виде знакомой вышивки на декольте капитан предвкушающе улыбнулся. Медленно и сосредоточенно я вымыла его волосы, намылила спину и грудь, и полила из ковшика, смывая мыло. — Дальше я сам. Подожди меня там…
Сорочка была слегка влажной от брызг. Я остановилась у своего кофра. Сменить? или… с меня ее все равно скоро снимут. Наверное. Я подняла упавший на землю китель, встряхнула его и повесила на второй стул. Собрала бумаги в стопку и замерла в нерешительности посреди комнаты. Может быть, капитан сильно устал. Предложить ему мой бодрящий отвар? Или пусть лучше отдохнет? Кровать была только одна, и не сочтет ли он настоятельным намеком…
Капитан неслышло подошел сзади, и я оказалась прижата к его телу. — На чем мы остановились? — Желаешь продолжить особые меры? — спросила я шепотом. Все сомнения улетучились. — Определенно, — подол сорочки неумолимо пополз вверх, — очень, очень особые.
Его рука вернулась туда, где бесчинствовала утром, но на этот раз не было преграды из панталон. Вторая бродила по моему телу, будто капитан старался запомнить каждый уголок. Я откинулась ему на грудь, но удержаться на ногах было выше моих сил, и я стала сползать вниз. Капитан присоединился ко мне. Кажется, до кровати мы не доберемся. Я наклонилась вперед, попытавшись скинуть сорочку, но капитан воспользовался открывшимся возможностями. Я закусила конбрийскую вышивку, пытаясь не кричать под его движениями. Мне не удалось. Надеюсь, он поставил полог тишины. Больше мыслей у меня не было. Ни на шелковых простынях, ни на на жаккардовых диванах мне не было так хорошо, как на земляном полу солдатской палатки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Уже засыпая, я вспомнила, что не задала капитану важный, очень важный вопрос. Вскочив, я растолкала мужчину. — Что случилось? — Мне нужно кое-что у тебя узнать. Только ответь честно! — Хм. Я постараюсь, но я не все сведения могу сообщать, ты же знаешь. — Эти — можешь. Даже должен!
Капитан вздохнул: — Спрашивай. — Как тебя зовут? По-настоящему? Делить постель и жилье с мужчиной, имени которого я не знаю, это слишком даже для магички.
Капитан засмеялся, повалил меня на кровать и поцеловал. — Эдвард Чисток. Как видишь, ничего примечательного. А теперь спать.
Глава 36. Новые тайны
Утром я сходила в госпиталь. В этой части лагеря всем заведовала госпожа Альбина, суровая женщина за пятьдесят, лекарь из горных районов Конбрии. Помощницей у нее была молодая риконтийка, Розалия Буртон. Девушка показалась мне знакомой по Байрокским временам. — Мне кажется, я вас где-то видела. Наверное, вы закончили Байрокандскую академию?
Почему-то мой вопрос ее испугал. — Да, я закончила академию, но я слабосилок. Делаю здесь, что могу, — она обвела рукой палату, в которой лежали раненые. — Вы зельевар? Наконец-то у нас появятся настоящие зелья! Ой, простите, меня зовут.
Девушка так стремительно исчезла, что мне показалось — что она меня боится. Я обратилась к лекарю: — Госпожа Альбина, я чем-то обидела вашу помощницу? — Рози бывает странной. Иногда задумывается о чем-то своем, приходится несколько раз окликать, прежде чем отзовется. Она с семьей проезжала поселение, на которое напали. Семья погибла, ей единственной удалось выжить. — Это было риконтийское село? И напали конбрийцы? — В том-то и дело, что до сих пор неизвестно, кто напал. На нападавших была конбрийская форма. Но наши специальные войска совершали тайный рейд, расследуя предыдущие нападения, и завидев их нападавшие сбежали. Рози была без сознания, в селении многие погибли, остальные разбежались или были не в состоянии оказать ей помощь. Ее забрали сюда. Из этого поселения здесь две дюжины семей — раненые и их родные. — И она не хочет возвращаться в Риконтию? — Всем, кто в этом лагере, приходится остаться, пока ситуация не переменится. Даже конбрийцев не выпускают, чтоб не сболтнули чего лишнего, а уж риконтийцев и подавно. Но вы не думайте плохо про Рози, у нее хорошее образование, она понимает в лекарском деле удивительно для тех, кто не учился на лекаря. И характер у нее… — госпожа Альбина усмехнулась. — Вы еще увидите, как она умеет заставить пациентов принимать горькую настойку или разрабатывать поврежденную конечность.
Надо поговорить с бедняжкой. Может, мне удастся чем-то ей помочь.
Мне представили еще трех санитарок из поселянок, села которых сожгли неизвестные нападающие. Это были простые бесхитростные женщины без двойного дна.
Я составила список зелий, которые нужны госпиталю в первую очередь, осмотрела, что есть из зельеварного оборудования, и сделала еще один список — для покупок в Лероне. Завтра Лиама собирались везти в Леронскую тюрьму, чтобы передать дальше, а назад будут возвращаться, нагруженные ящиками для нужд лагеря и госпиталя.
Вернувшись в лагерь к вечеру, я собрала грязное белье, прихватила пару рубах капитана и отправилась к ручью. Надо бы добавить в список кадушку для стирки и побольше мыла.
Я возвращалась с мокрым бельем, когда мимо меня в лагерь въехала кавалькада из полудюжины военных. У одного из них на плечах красовались эполеты — видимо, высокий чин. Я присмотрелась к офицеру, офицер присмотрелся ко мне и спросил у высыпавших навстречу лейтенантов: — Почему цивильные в лагере? Мне казалось, они должны жить при госпитале и в расположении не появляться.