Читать интересную книгу Ставок больше нет - Кирилл Казанцев

"Значит, будем умирать..." – безразлично, как о судьбе другого, незнакомого ему человека, подумал Резаный. И ответил громко и четко, изо всех своих сил стараясь, чтобы голос не подвел, не дрогнул предательски и не выдал врагу его временную слабость:

– Если тебе, генерал, нужно наше оружие, то приди сюда и сам забери его у нас.

Фраза получилась именно такой, какой он хотел, и прозвучала многозначительно, решительно. Пошли на пользу школьные уроки истории.

– Аллах акбар! – хрипло выкрикнул стоящий рядом с Резаным Асланбек, потрясая при этом в воздухе трубой неизвестно откуда у него взявшегося новенького армейского гранатомета.

Большинство из тех, кто в этот момент присутствовал в кабинете, нестройно поддержали этот клич.

"Почему я не знал про гранатомет? – отрешенно думал в этот момент чеченский лидер. – Неужели в жизни Асланбека есть что-то, что он скрывает даже от меня?"

3

Генерал обескураженно смотрел на замолчавший телефон. Он по простоте душевной считал, что стоит ему только представиться – и чеченский лидер тут же испугается высокого звания и не менее высокой должности, попытается договориться, выторговать себе более мягкие условия сдачи. Но того, что на него просто наплюют и не станут с ним разговаривать... Вот этого он никак не ожидал. И теперь стоял в растерянности.

По случаю "полевого" (ну и что с того, что не дальше северной окраины густонаселенного областного центра!) выхода и сам генерал, и толпящиеся за его спиной заместители и всевозможные прихлебатели – штабные, из оргинспекторского отдела, из кадров – были принаряжены в новенький натовский камуфляж.

"Герои, бляха!.." – чуть слышно поскрипывал вставными зубами омоновский майор, глядя из самого заднего ряда на обтянутые просторными пятнистыми куртками жирные спины.

– Психолога! – послышался "из толпы" чей-то громкий шепот.

Инициативу тут же подхватили. По рядам замов и всевозможных помов генерала тут же разноголосо прошелестело: "Психолога! Психолога!"

Откуда-то из-за спины майора шагнула женщина. Тоже в камуфляже, только попроще, чем у "отцов-командиров". Впрочем, женщине форменная одежка была к лицу.

Толпа "ближних" тут же расступилась, образовав живой коридор. Камуфлированная дама спокойно прошла по нему, как модель по подиуму, и остановилась перед генералом. Ловко вскинула ладошку к козырьку кокетливо сдвинутой чуть набок форменной пятнистой кепочки:

– Товарищ генерал-майор, капитан юстиции Звона-рева!

– Ладно, капитан! – небрежно отмахнулся Карасев. – Отставить! Сейчас не то время, чтобы строевой заниматься! Вы лучше другим займитесь...

Указывая на телефонный аппарат, продолжил:

– Вот ваше... кхм... оружие. Попробуйте договориться с этими абреками...

Он говорил что-то еще, доводил до сведения специалиста свое высокое начальственное мнение, но только майор этого уже не слушал – он надевал "сферу", которую до этого держал в руках.

Действительно, нет предела начальственному самодовольству! С одной стороны, все вроде бы правильно, так, как предписывается разработанными давным-давно планами и наставлениями – блокировали здание, в котором находятся террористы, предложили почетную капитуляцию, пригласили специалиста-психолога из ГУИН для ведения переговоров...

"Идиоты!" – ругался про себя омоновец, затягивая ремешок под подбородком. Только что генерал и его свита окончательно все испортили.

Если переговоры с генералом в какой-то степени льстят самолюбию горцев, неравнодушных к должностям и званиям, то переговоры с психологом... это оскорбительно.

И вовсе не потому, что эта женщина плохой специалист. Как раз наоборот – спец она высококлассный. И опыта в освобождении заложников, захваченных зэками во время бунтов в колониях, ей не занимать... Но она – женщина! Жен-щи-на!.. И этим все сказано!

Если взбесившиеся зэки пользуются любой возможностью, чтобы хотя бы просто "потрещать" с настоящей, живой бабой, одной из той прекрасной половины человечества, общения с которой они были уже некоторое время лишены, то чеченцам с ней говорить совершенно не о чем. Для них женщина не может выступать в роли полноправного и полноценного собеседника. Тем более если она еще и не чеченка...

– Я к ребятам пошел. – Майор сказал это очень негромко. Но его услышали.

– Да-да, конечно, идите! – согласился генерал и опять вернулся к разговору с психологом.

Майор легко выпрыгнул из штабного автобуса.

"Надо проследить, чтобы все ребята во время штурма были в масках", – на ходу думал командир отряда. То, что мстительность чеченцев далеко не миф, он опять же знал не понаслышке. И потом, во время атаки может произойти всякое. Начнутся жалобы, посещения адвокатов, следствие, то-се. И в один прекрасный момент, когда желание наказать "душителей демократии" достигнет апогея, он построит отряд для проведения опознания. В полной экипировке – в "брониках", в касках, с оружием и... в масках. В черных трикотажных масках-шапочках. То есть именно в том виде, в каком его бойцы и были на очередной операции. И от чистого сердца предложит заявителям-жалобщикам: "Пожалуйста, опознайте среди присутствующих того самого человека, который позволил себе неправомерные действия в отношении вас". Командир уже не раз такое делал. И всегда с удовольствием наблюдал обескураженное и растерянное выражение на лицах очередных "правдоискателей"...

4

– Всем внимание! – Командир ОМОНа поднял вверх правую руку с открытой ладонью. Короткая пауза, во время которой он еще раз пробежался взглядом по лицам стоящих рядом с ним бойцов. Ни у кого в глазах не было заметно страха.

Ладонь в штурмовой перчатке резко опустилась вниз:

– Вперед!

Это было приказом на штурм. Майор пока еще не знал, чем закончится для него эта атака – то ли очередной наградой, то ли наказанием, но только затягивать он больше не мог. Приближались сумерки, а за ними и темнота. В такое время штурм становится мероприятием вдвойне опасным для атакующих. Приходится идти со света в темноту, намного снижается эффективность использования снайперов. А каждый, даже самый малейший прокол – это потери.

Кроме того, под покровом темноты засевшие в здании кафе чеченцы могли просто-напросто разбежаться, расползтись, затеряться в лабиринте городских улиц и переулков. И тогда все то, что делалось до этого, просто теряло смысл.

БТР, недовольно фыркнув двигателем, двинулся вперед, через улицу. Укрываясь за его броней, пошли и бойцы отряда.

– Что он делает?! – взорвался генерал. Вопрос был вообще-то риторическим. И сам генерал, и все его окружение прекрасно видели, что именно делает командир ОМОНа. Но только в их головах не укладывалось, как может какой-то майоришка, наплевав на все начальственные указания, самолично принять решение.

– Остановите его! – не оборачиваясь, резко бросил начальник УВД. И кое-кто, из самых задних рядов свиты, бросился было на исполнение этого приказания. Но тут же и остановился, растерянно и виновато глядя в сторону грозного шефа – на улице звонко ударили первые выстрелы. Сначала – редкие и несмелые, как дождевые капли в яркий летний день. Но темп перестрелки стремительно нарастал, и ни у кого из "ближних" не возникало желания лезть под шальную пулю, которая, как общеизвестно, полная дура.

6

Первыми огонь открыли чеченцы. Нервы не выдержали. Да и у кого они выдержат, когда все ближе и ближе к тебе подбирается бронированная громада боевой машины.

Выпущенные чеченцами пули, разумеется, никакого вреда технике не причинили. Зато полностью развязали руки командиру отряда. Он уже не раздумывал над тем, как действовать. Все пошло по отработанной и накатанной схеме.

Хищно качнув стволом башенного пулемета из стороны в сторону, БТР остановился примерно на середине проезжей части улицы. Громкий рокочущий треск разорвал тишину, а на конце ствола пулемета заплясал-запульсировал столбик пламени.

Укрытый за броней машины стрелок неторопливо повел стволом пулемета вдоль фасада здания. И вдруг как бы сами собой, не выдержав этого треска, лопнули и обрушились на землю мириадами ярких брызг витринные стекла кафе.

– Давай! – Командир отряда хлопнул по плечу одного из бойцов, идущих вместе с ним за броней. Тот молча и не оборачиваясь, кивнул, после чего сделал два шага в сторону, покидая надежное убежище. Одновременно боец вскинул к плечу карабин со странным и непривычным глазу утолщением на конце короткого ствола. Несколько мгновений прицеливания. Негромкий хлопок выстрела, и по пологой траектории к обширным провалам окон кафе, ощерившихся редкими, но очень острыми зубами-осколками разбитого стекла, полетела газовая граната, оставляя за собой чуть различимый в лучах закатного солнца дымный след.

Действуя практически синхронно – результат многочасовых тренировок! – с противоположной стороны бэтээра по "своей" части окон "отработал" второй стрелок. Оба бойца не стали отслеживать полет отстрелянных ими гранат и любоваться результатом, оставаясь при этом на открытом пространстве, – тут же вернулись за спасительную твердь брони. Башенный стрелок в это время короткими очередями прикрывал отправившихся на вылазку омоновцев.