чем отбеленные зубы.
— Элла, выйди, пожалуйста, — сказал он.
Соседка вышла, виляя бёдрами, которые обтягивало чёрное платье чуть ниже колен. Элла прошла мимо начальника, глядя своими светло-голубыми глазами перед собой. Она еле заметно улыбнулась, чувствуя на себе довольный взгляд начальника. Когда Элла вышла, он проводил её взглядом, опустив глаза вниз.
Шеф сел на кресло Эллы и отъехал к крайней стенке.
— Борис, мы уже обсуждали твою скорость, — лицо его было серьёзным и недоброжелательным. — Мы обсуждали, какой объём тебя ждёт, а ты не справляешься даже с этим.
Борис за очень короткий срок подстроил под себя систему электронного учёта поступающего товара, пока здесь работал. Причина в том, что для обучения работе с программой выделили неприлично мало сил и времени. В тот момент он чувствовал горечь оттого, что его инновации на глазах сжигают и топчутся на пепле. Начальник продолжал экзекуцию:
— Улучшений в работе нет. Нужно делать больше, а исправлений нет.
«Улучшений не было с самого начала: обучения нет, нужно выпрашивать официальное оформление и оплату связи», — разгорался в мыслях Борис, а на деле сказал: «Я всё понимаю».
— В общем, Борис, наша компания благодарит тебя за проделанный труд, но с завтрашнего дня наши пути расходятся.
Лицо шефа из серьёзного обратилось в радостное быстрее, чем зажигается лампочка накаливания.
«И что он лыбится? Типа гасит боль от потраченных впустую четырёх дней жизни? Лучше бы обучение поменял, всё под себя переделывать приходится», — юноша закипал в своих мыслях, а радостная белка в его голове втаптывала сломанное колесо в землю.
— Зарплату пересчитаем и вышлем на неделе.
Лицо Бориса было пустым, а в груди затухал слабый огонёк надежды, что это просто проверка на вшивость и его на самом деле не выгоняют с работы. Иногда сходить с короткого пути неприятнее, потому что ещё не узнал обо всех недостатках, ямах и острых камнях под ногами.
Улыбка начальника была самой лживой на его памяти, если сравнивать с улыбкой Виктора. Её он хотя бы понимал.
***
Элла ожидала ответа Бориса, а он смотрел на её украшения: золотые серьги с подковами, поднятыми к верху, и такая же подвеска на тонкой цепочке. Она носила их каждый день на работе, когда они были коллегами.
— Ты унт? — спросил Борис, приглушая голос.
Вместо ответа Элла улыбнулась и протянула ему розу, которая в одно мгновение оказалась у неё в руке. Тонкий стебель, пара остроконечных листиков и закрытый бутон были чёрными, будто вырезанные из цельного куска угля. Юноша потянул к цветку руку, но стоило ему коснуться нежного лепестка, как роза осыпалась на тротуар, словно перетертый в пыль грифель карандаша. На него смотрели чёрные глаза унта на застывшем лице.
— Я люблю цветы. С детства мечтала работать в цветочном магазине. Даже моя сила связана с ними. Но мне не повезло…
Нижняя губа Эллы задрожала, а её светло-голубые глаза увлажнились.
— Ты так и работаешь там?
— Да, — сказала Элла, всхлипывая. Она глубоко вдохнула, взяла себя в руки и продолжила: — У меня нет своего заведения. Я подумывала набрать кредитов и открыть скромный цветочный магазинчик, но, сам понимаешь, правило номер два держит меня от такой идеи подальше.
— Элла, прости меня за вопрос. А ты не из-за правила номер два потеряла заведение?
— Борис, не расспрашивай женщину о её горе. Если будет нужно, она сама тебе всё расскажет.
— Да, простите. А почему вы работаете с такими отвратительными типами? И ещё, унтам можно работать на людей?
— Унтам не запрещено работать на кого-то. Только есть одно но: нельзя долго собирать безин с одного человека. Если собирать его больше года — причинишь ему вред. Приходится часто менять работу.
— Ты ведь тоже тогда проходила обучение вместе со мной?
— Да, мы и на работу поступили примерно в одно время, но я оказалась более успешной, чем ты, — сказала она, довольная собой, и положила ладони на пояс.
— Вижу, как твой успех руками не обхватить.
Элла взорвалась смехом, положила ему руку на плечо и оперлась на него. Смеялась она недолго, а когда закончила, сказала:
— Да, для хороших шуток ум нужен, а не сердце, — Элла резко но театрально посерьёзнела и добавила: — Но ты так больше не шути. Угу?
— Угу.
— Ты к Жирафу сейчас?
— Нет, к Аристократу. Я временно у него работаю. Виктор направил, опыта набраться. Элла, а почему ты направила меня именно к Виктору? Вон у Аристократа тоже есть тату-салон.
— Ага, к этому диктатору? Мой тебе совет: не задерживайся у него. Как только почувствуешь неладное, сразу беги, во всех смыслах этого слова.
— А к Виктору почему? Он, на мой взгляд, не лучше.
— Мне тогда казалось, что твоя бунтарская натура, которую ты так умело скрываешь, хорошо подойдёт правильному Жирафу. Как говорится: «Противоположности притягиваются». Ладно, заболталась я совсем, нужно бежать. Была рада повидаться, — она побежала дальше, цокая каблуками, и послала Борису воздушный поцелуй.
— И тебе всего-всего, — он поднял руку в жесте неловкого прощания, и когда поймал себя на этом, то резко опустил.
Несмотря на обеденное время, есть не хотелось, наверное, шоколадка от Малиота была тому виной. Теперь знакомые начинают сбрасывать маски. Мир перестаёт быть привычным. Может, и голода на самом деле нет, и его самого на самом деле нет, и всё это чья-то безумная игра? Чувства, которые поддерживают в юном унте жизнь по умолчанию остаются неизменными. Голод, боль, жажда, самоощущение в пространстве работают на благо организма. Ему не хватало лишь страха, как главного источника сохранения жизни. Он не понимал, как Аристократу удаётся удерживать своё положение, если унты подавляют чувство страха? Как можно заставить кого-либо слушаться, если он тебя не боится? Возможно, они осознают, что им не выстоять против него и не сопротивляются его воле. Тут уже дело не в чувстве, а в осознании, которое сильнее пускает корни в душу. Может, Аристократ даёт им мало безина, и поэтому нет особого смысла сдерживать себя.
Борис всячески сдерживал желание обдумать один момент, но назойливая мысль всё-таки прорвалась. Элла тоже заложила камень в эшафот, к которому он идёт уже без малого год. Она не виновата, никто не виноват. Так просто получилось, что он захотел сделать тату, Элла подсказала ему место, а Виктор попросил себя застрелить потому, что Борис решил его покинуть. Получается, что двое не хотели нарушить правило номер два, и один Виктор стал причиной тому, что юноша нарушил правило номер пять. Виноват татуировщик или нет, Борис не знает. Точно ему известно, что он в