Боль, промучившая Полли всю ночь, и стремление во что бы то ни стало скрыть от Алана, насколько она в действительности сильна, внезапно сменились желанием, таким страстным и неожиданным, что Полли была потрясена, даже более того – испугана. Она тут же смутилась от собственного порыва, устыдилась его, поскольку больно первобытна была его природа, называемая похотью.
– Ты двигаешься, как кошка, – сказала она, когда Алан выпрямился.
Голос ее прозвучал глухо и хрипло. Она не могла избавиться от впечатления: стройные мужские ноги в изящном коленопреклонении, сильные и мускулистые бедра.
– Как тебе удается, здоровенному мужику, так быстро и легко двигаться?
– Не знаю, – Алан смотрел на нее с недоумением. – Что случилось, Полли? У тебя такое странное лицо. Тебе дурно?
– Мне дурно, потому что я вот-вот кончу.
Тогда до него дошло. Вот как. Ничего не было в этом плохого или хорошего. Все нормально.
– Посмотрим, так это или нет, – сказал он и шагнул ей навстречу с тем удивительным изяществом, какого невозможно было заподозрить в этом мужчине, встретив его на улице. – Сейчас проверим. – Он левой рукой поставил стакан на стол, а правую просунул меж ее ног так молниеносно, что она не успела понять как это произошло.
– Что ты делаешь, Ал… – но тут его палец упругим и в то же время нежным движением прижал ее клитор и последний слог его имени превратился в выдох: «аааан». В тот же момент она очутилась у него на руках. Он поднял ее легко, как пушинку.
Она обняла его за шею, даже в такой момент не забывая о своих руках и прикасаясь к нему только запястьями. Руки ее застыли у него за спиной, как неуклюжая вязанка хвороста, но только эта часть ее тела теперь оставалась неуклюжей и застывшей, все остальное существо таяло.
– Алан, поставь меня на место.
– Даже не собираюсь, – он поднял ее еще выше. Поддерживая за спину между лопаток он с силой прижал к себе ее тело и слегка опустил, насадив на свой палец как стебель декоративного цветка на подставку. Теперь она качалась на его руке словно девочка на лошадке-качалке, а он помогал ей качаться, и Полли казалось, что она парит на чудесных качелях, ногами в воздухе, волосами в звездах.
– Алан…
– Держитесь крепко, милая дама, – сказал он, смеясь так легко, как будто в руках у него была не женщина, а пуховая перинка. Она откинулась назад, почти не ощущая его руки между ног, поглощенная собственным растущим возбуждением, но уверенная в том, что он не позволит ей упасть. Потом он снова притянул ее к себе, поглаживая по спине одной рукой и вытворяя чудеса другой. Что именно он делал с ней, Полли не пыталась определить, она лишь парила на этих удивительных качелях, вверх-вниз, вверх-вниз, и неустанно, словно в бреду, без конца повторяла его имя.
Оргазм накинулся на нее разрывной пулей, от самого сердца и во все стороны. Ноги раскачивались в шести дюймах от пола (один из шлепанцев слетел, проскользив по полу от кухни до дальней стены гостиной), голова откинулась назад, и волосы, пушистым искрящимся потоком проливались на руку Алана. А когда она взвилась на самую вершину удовольствия, он поцеловал ее в белую выгнутую шею.
Потом он поставил ее… и тут же поддержал, заметив, как дрожат ее колени.
– О, Господи, – сказала Полли бессильно улыбнувшись. – О, Господи, Алан, я отныне никогда не буду стирать эти джинсы.
Он расхохотался, как безумный, повалился на стул, вытянув ноги, и смеялся чуть не до коликов, схватившись за живот. Полли сделала к нему шаг.
Он схватил ее, усадил к себе на колени, а потом встал с ней на руках.
Полли снова почувствовала прилив желания, но на этот раз оно было гораздо явственнее, определеннее. Я хочу этого мужчину, думала Полли, я его желаю, всей душой, всем телом.
– Неси меня наверх, – прошептала она. – Если не можешь так далеко, донеси до дивана, если это не под силу, возьми меня прямо здесь, в кухне, на полу.
– Я думаю, до гостиной доволоку, – сказал он. – Как ваши руки, милая дама?
– Какие руки? – прошептала Полли, закрыв глаза. Она жила теперь только счастливым ощущением этого момента, летя сквозь пространство и время в его объятиях, нежась в темноте, подвластная его силе. Она прижалась лицом к его груди, а когда он опустил ее на диван, она притянула его к себе… и на этот раз своими руками.
– 6 –
Они провели около часу на диване, потом неизвестно сколько времени в ванне, пока вода не стала остывать и не выгнала их оттуда. Полли повела его в спальню и уложила к себе в постель, где они от усталости и изнеможения, уже ничего не в состоянии были делать.
Полли предполагала сегодня вечером заниматься любовью с Аланом, но скорее, чтобы доставить удовольствие ему, а не по воле собственного влечения. Того, что случилось, она никак не ожидала… и теперь была счастлива. Она чувствовала, как боль в руках постепенно возобновляется, но понимала, что сегодня заснет без помощи перкодана.
– Ты фантастический любовник, Алан.
– Ты тоже.
– Это у нас общее. – Она положила голову ему на грудь. Сердце его билось ровно и спокойно, как бы предупреждая – такой нагрузки на сегодня мне вполне достаточно, впрочем, как и моему хозяину. Она снова вспомнила и воспоминание отозвалось эхом недавнего возбуждения – как ловок и силен был Алан, главное, как ловок. Она знакома с ним с того самого дня, когда Энни пришла к ней в ателье работать, последние пять месяцев была его любовницей, но вплоть до нынешнего вечера не предполагала, как быстро он двигается. Движения его тела повторяло мастерство рук при манипуляциях с монетками и картами, при изображении людей и животных, о чем знал каждый младенец в Касл Рок и при встрече умолял продемонстрировать. Это было удивительно… и прекрасно.
Полли чувствовала, что засыпает. Надо бы спросить, собирается ли он остаться на ночь и если да, подсказать, чтобы поставил машину в гараж – в Касл Рок полно длинных языков, как, вероятно, в любом маленьком городе – но это усилие казалось теперь невыполнимым. Алан сам обо всем позаботится.
Алан, думала теперь Полли, всегда обо всем заботится.
– Есть свежие новости от Умника или Преподобного Роуза? – сонно пробормотала она.
Алан улыбался.
– Без перемен на обоих фронтах, во всяком случае пока. Я всегда выражаю уважение и восхищение обоими при встрече и сегодня доказал это лишний раз.
– Хорошо, – прошептала Полли.
– Да, но я еще кое-что знаю.
– Что.
– Норрис снова в хорошем расположении духа. Он купил у твоего приятеля мистера Гонта спиннинг и теперь говорит только о том, как пойдет в ближайшие выходные на рыбалку. Я думаю, что он там отморозит свою задницу какая бы маленькая она у него ни была – но если Норрис счастлив, я счастлив за него. Мне вчера было ужасно его жаль, когда Китон испортил его парадный вид. Над Норрисом все потешаются за его тщедушность и костлявость, но он за последние три года стал вырисовываться в очень неплохого профессионального полицейского, вполне годного и даже полезного в провинциальном городе. А чувствует он так же, как и все люди. Не его вина, что он выглядит двойником Дона Ноттса.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});