Читать интересную книгу Анахрон. Книга первая - Елена Хаецкая

— Это где же ее так навосторили? — спросил он, являясь на пороге кухни. Зубы бойца сверкали в омерзительной ухмылке. Сигизмунда передернуло.

Лантхильда что-то важно произнесла.

Сигизмунд тут же перевел:

— Так погранцы ихние делают. Она в учебном центре работает.

— Прозвонить бы ее надо, — вернулся Федор к прежней теме. — Ох, не нравится мне это.

— Да нет, с ней все нормально.

— Вы проверяли, Сигизмунд Борисович?

— Что ж я, по уши деревянный? Конечно, проверял. У нее сейчас отпуск. Вот она и оттягивается. Говорит, в учебке от скуки в глазах зелено.

— А где учебка-то?

— Что — где?

— Где, говорю, дислоцируется-то?

— На Шпицбергене где-то.

— Ох, блин!.. — от души посочувствовал Федор. — Дыра редкостная. И ночь по полгода.

Он посмотрел на Лантхильду с пониманием. Головой ей покивал.

— Талантище!..

— Йаа, Тьюдар, ита ист годс, — напевно произнесла Лантхильда.

Федор опять ушел в коридор — на себя любоваться. Потом выпросил у Сигизмунда бумажку и засел перерисовывать.

Наконец Федор ушел, смыв с неохотой лантхильдино творчество. Унес экскиз. На шурине будет пробовать теперь, не иначе. Размалюются оба и щук ловить пойдут.

* * *

— И чем они там занимаются? — спросила Людмила Сергеевна.

Был день получки. По этому случаю маленький, но дружный коллектив «Морены» был в полном сборе. Все уже все получили, везде расписались и теперь в самом благодушном настроении пили чай. Людмила Сергеевна принесла свой домашний пирог с клюквой. Это стало уже традицией.

Сигизмунд очень ценил эту домашнюю атмосферу. Сам немало сил потратил, выстраивая этот — как он выражался — «оазис человечности в мире скотства». При этом понимал, конечно, что фирма «Морена» существует на волоске от гибели. С другой стороны, что в этом удивительного. В этой стране все на волоске.

— Да кто их знает. Торгово-закупочные какие-то, — ответила Людмиле Сергеевне Светочка.

Федор прожевал большой кусок пирога и солидно сказал:

— Девочка у них — очень ничего. Я ее в туалете встретил.

Людмила Сергеевна удивленно приподняла брови. Федора это не смутило.

— Мы там чашки мыли. У нас санузел совмещенный один на всех. Очень красивая девочка.

— Что, вот так и сидят целыми днями? — спросила Людмила Сергеевна.

— Ну, — сказал Федор. — Сами дивимся. Вон, на часах уже — шестой час. Сидят как вкопанные. И ни звука.

— Вообще-то, странно, — подумав, сказала Светочка.

— Вот. И я говорю — странно. — Федор энергично кивнул и потянулся за следующим куском пирога.

— Ну вот мы как нормальные люди, — добавила Светочка. — Издаем звуки жизнедеятельности. Ну, не знаю там. Мебелью скрипим…

— Гм, — сказал Сигизмунд.

— А чего? — Светочка не позволила себя смутить. — На стуле иной раз поерзаешь…

— У них стулья бесшумные, — сказал Федор авторитетно. — Я видел.

— А может, они вампиры какие-нибудь? Или инопланетяне? — предположила Людмила Сергеевна. Сигизмунд втайне предполагал, что Людмила Сергеевна почитывает «Очень страшную газету».

— Все это грубые суеверия, — проговорил Федор, дожевывая второй кусок пирога.

— Может, постучаться к ним? — предложила Светочка.

— Ну Светочка, в самом деле… Детский сад какой-то, — сказал Сигизмунд.

— А что такого? Я у них калькулятор попрошу. Скажу, что мой сдох. Ну — на пять минут.

— Не вздумай.

— Почему?

— Глупости потому что.

Федор встал.

— Сейчас все разузнаю. В момент.

И направился к выходу. Сигизмунд крикнул ему в спину:

— Федор, не позорься!

— Все будет пучочком, Сигизмунд Борисыч. Они даже не прочухают.

Минут через десять боец Федор вернулся из разведки. Отдувался. Руки были грязные. Доложил, не сходя с места:

— Значит, так. Девица сидит что-то пишет. А эти двое ухриков в дисплеи пялятся.

— Играют, что ли?

— Да нет, вроде. Экран синенький. База данных или что там у них. Сидят не двигаются. Очень заняты.

— Откуда данные, боец? У них же шторы глухие висят. В замочную скважину перископ вставил, что ли? НАТОвско-ООНовский, микроскопический?

— Не, Сигизмунд Борисыч, проще. Там у них форточка… Ну, я во двор вышел, палочку подобрал и по трубе приподнялся. Труба-то водосточная возле самого их окна проходит. Справа. Я приподнялся, значит, и палочкой тихонечко штору у фрамуги подвинул. Ее все равно ветром пошевеливает…

— С ума сошел! — Сигизмунд так и взвился. — Двор-колодец, увидел бы кто…

— Да кто меня увидит, темно сейчас…

— А поймали бы — что сказал бы?

— Сказал бы, что на девочку лез поглядеть, окном ошибся… Блин, такая девочка у них!..

Людмила Сергеевна хихикнула, безмерно удивив Сигизмунда.

— И вы против меня, Людмила Сергеевна! — вскричал он, почти в смешном отчаянии.

— Помните, Сигизмунд, какой вы были?

— Какой я был? Я всегда был примерный. Налоги, блин, плачу и за квартиру тоже.

— Мы ведь с Сигизмундом начинали на Первом Полиграфическом, — эпично начала повествовать Людмила Сергеевна, обращаясь к Светочке с Федором. Те закивали, предвкушая историю. Они, конечно, знали, что Людмила Сергеевна с Сигизмундом начинали на Первом Полиграфическом…

…Ну да, были эти несчастные учения по ГРОБу. По гражданской обороне, то есть. Сперва бегали в противогазе, потом изучали прибор со стрелочками. Гигантский, как мавзолей. Назывался ВПХР, что это означает — Сигизмунд забыл. Потом им объясняли на лекции (кто-то из сотрудников конспектировал, остальные тайно расписывали «пульку») про боевые отравляющие вещества. Они назывались НЕУКРОП: нервно-паралитические, удушающего воздействия, кожно-нарывного, раздражающего, общеядовитые и еще какие-то.

И, наконец, венец всей развлекательной программы. Так сказать, последний акт марлезонского балета. Насытив мозги информацией, провели полевые учения. Весь комбинат не работал — фигней маялся. Во дворе зажгли кучу мусора, раздали серебристые костюмы химзащиты и заставили бегать. Мужики решили так: профорги с парторгами пусть задницу рвут, а нам не с руки. И в дыру через забор ушли пиво пить, как были, в костюмах. Серебристые, будто пришельцы.

Пива взяли без очереди. Попили. Вернулись. А времена были андроповские, лютые. Их-то, конечно, остановить не посмели, потому как при форме были, можно сказать, и при исполнении. А вот слухи полетели тут же. Райком на уши встал — правда, ненадолго. Шум поднялся ужасный. Директор получил нагоняй, кто-то еще получил. А пуще всего вставили начальнику по ГО — за говенную организацию учений.

— Вам шуточки, а мне по месткомовской линии за вас влетело, — завершила свой рассказ Людмила Сергеевна. Она была профоргом отдела.

Рассказ Федора заинтересовал. Он задал Сигизмунду несколько вопросов касательно боевых отравляющих веществ. Поскольку Сигизмунд ответить на эти вопросы не мог, Федор ответил на них сам. И начал объяснять подробнее, растолковывая то одно, то другое. И с примерами. И остановить Федора долго не могли — сидели и, прокисая, слушали всем дружным рабочим коллективом.

* * *

С получки Сигизмунд решил Лантхильду еще раз изумить. И накупил креветок в «Океане». Заодно выяснить — не на морском ли берегу землянка девкина вырыта была.

К креветкам белого сушняка взял. Хорошего. Французского.

Но Лантхильда сама его изумила. Для начала, она не вышла его встречать. Кобель вылетел, облизал, явил все свои собачьи восторги, не пропустив ни одного. А девки — ни слуху ни духу.

— Эй, Лантхильд!.. — позвал Сигизмунд. — Благодетель пришел. Фрутти ди маре в пакете принес.

Тишина.

Недоумевая, по привычке полонясь нехорошими предчувствиями, Сигизмунд двинулся в недра квартиры. Сунулся в «светелку». Пусто. В гостиной тоже никого.

Открыл дверь в свою комнату. И…

С леденящим душу воплем от стены кто-то отскочил. Сигизмунд испугался. Так испугался, что разом ослабел. Аж колени ватными стали.

Хлопнул ладонью по выключателю и ужаснулся. На него глядела жуткая красно-белая харя. Сперва было просто страшно. Спустя мгновение узнал бесноватую девку и перепугался: не в кровище ли она.

Нет. Эта дура была не в крови. Она была в чем-то другом…

— Ты что, совсем двала?! — заорал Сигизмунд. — Ты что, оборзела? Чуть до инфаркта не довела!.. С Вавилой, мудозвоном, блин, так шути!.. Ты, бля… думай, что делаешь, твою мать!..

Лантхильда моргала. Поначалу слушала с хитроватой улыбочкой. Потом на ее размалеванной физиономии появилось недоумение. Явно была разочарована тем, как он принял ее остроумную выходку.

Устав орать, Сигизмунд плюхнулся на диван. Как был, в куртке. И в уличной обуви. Точно больной, медленно выпростался из рукавов. Вяло расшнуровал ботинки.

Лантхильда утекла на кухню. Загремела там посудой. Уронила что-то, косорукая.

Явилась. Кофе принесла. Сахару, как всегда, полчашки. С заискивающей улыбкой подала.