Я зажгла сигарету в надежде хоть немного согреться. Но даже дым показался мне холодным и не доставил никакого удовольствия. Я бросила сигарету на пол и тщательно затоптала. Конечно, ноги замерзли, но не настолько, чтобы устроить ради них персональный пожар.
Я долго стояла под дверью. Прислушивалась, но не могла различить ровным счетом ничего. Я решилась опереться плечом о стену и ждать. Столько, сколько понадобится. А ждать я умею.
Глава 12
Никогда не думала, что можно создать такие удивительные декорации. Женя стоял на сцене в белом сверкающем костюме и пел. Пел как ангел. Голос у него был удивительный, хотелось протянуть к нему руки и плакать. А за его спиной медленно поднимались огромные серебряные крылья, состоящие из множества металлических планок. Казалось, что они давно уже расправлены, но при этом их размах продолжал расти, и постепенно крылья заполнили весь задник сцены. Я подумала, что ничего более удивительного не видела, и в тот же миг ощутила под щекой шероховатую холодную стену.
От цементной пыли нечем было дышать. Я умудрилась уснуть, нежно и бессознательно приземлившись на огромный пакет с обломками раздробленной перегородки. В первый момент я не сообразила, что со мной и где я нахожусь. Потом вскочила, пошатнулась и первым делом взглянула на часы. Было почти пять утра. А за дверью, которую я караулила во сне, раздавались приглушенные голоса. Думаю, они меня и разбудили.
– Я выйду и посмотрю, – тихо сказал Женя.
У меня сердце оказалось в горле – куда это он собрался выходить? Я оценила свои шансы. Когда услышу, что открывают дверь, нужно сразу бежать вниз по лестнице. А шум шагов? Они откроют дверь и схватят меня. Кстати, как открывается эта дверь?
Я впервые обратила внимание, что замочной скважины тут нет. Наверняка с внутренней стороны есть засов или крюк. За дверью снова послышались голоса, на этот раз чуть подальше. Я прислушалась. Незнакомый голос принадлежал мужчине! Я вслушивалась, но Юли с ними не было. Может, она ушла через парадное? А может, она спит? Но это вряд ли, она была так разъярена, даже дралась с Женей, когда явился этот ночной визитер!
– Подожди, – заговорил тот, другой. – Сначала помоги мне.
Он произнес «подошти». И задыхался при этом, словно долго бежал и запыхался. Женя невнятно что-то ответил, его голос неожиданно прозвучал тонко, плаксиво. Где-то, совсем рядом за стеной, зашумела льющаяся вода. Потом все смолкло. Я догадалась, что кто-то открыл кран – раковина наверняка рядом.
– Сиди здесь и жди. Я схожу перегоню машину, – сказал мужчина. Он произнес «шти» и «схошу». – Поднимусь с черного хода и постучу два раза. Тогда открывай.
Послышался удаляющийся голос Жени – он провожал его к парадной двери. Все смолкло. Я стояла, опираясь руками о дверь, и напряженно слушала. Что там происходит? В одном я была уверена: этот, второй, Роман. Он пришепетывал. Пришепетывал и задыхался – а он ведь маленький и толстый.
Снова зашумела вода. Сквозь ее журчание я различила какие-то новые звуки. Кто-то давился и всхлипывал, и мне показалось, что Женя сказал «ой, Боже!». У меня вдруг возникло совершенно (неодолимое желание постучать в дверь – два раза, как у нас условлено. Он должен мне открыть, что – бы я поняла, что там творится. А в следующий момент я услышала за окном ровный шум мотора.
И тут до меня дошло: я в ловушке. Путь вниз был отрезан. Сейчас сюда поднимется Роман – я услышала, как машина остановилась где-то прямо под окнами. И я приняла единственно возможное решение: стала пробираться вверх по лестнице.
Это оказалось непросто, потому что я вдобавок ко всему очень старалась не шуметь. А все ступеньки были заставлены этими треклятыми мешками. Об один из них я больно ушибла колено – под бумагой предательски выпирал острый кусок чего-то каменного. Я прикусила губу, чтобы не завыть – внизу уже открыли дверь. Наконец я добралась до четвертого этажа. Дальше лезть некуда. Вся площадка плотно уставлена мешками, остался только узенький проход, сквозь который без шума протиснуться невозможно. Выше, ближе к пятому, мешков уже не было.
Я присела на корточки, стараясь скрыться с головой, благо баррикада была солидная. Между двух огромных мешков оставался узенький просвет. В него я видела часть двери – той самой, за которой прятался Женя. Но если он выйдет и случайно посмотрит наверх – заметит меня.
Я услышала тяжелое сопение и шуршание мешков. Потом, прижавшись к щели, увидела со спины невысокого мужчину. Он остановился у двери и два раза постучал. Волосы у него были светлые, постриженные ежиком.
Лязгнула задвижка, и дверь приоткрылась. Блондин вошел в кухню, и я услышала его приглушенный голос:
– Теперь давай быстрее, пока там никого нет.
Через минуту в дверях показался Женя. Лицо у него было обморочно-бледное, а с подбородка капала вода. Глаза мутные и будто пьяные. Под мышкой он держал конец объемистого тюка, другой конец взгромоздил себе на плечо маленький блондин. То, что они несли, было похоже на средних размеров ковер, плотно скатанный в рулон. Тюк. был упакован в полинявшее голубое покрывало.
– Да спускайся ты, – прошипел блондин. – Что застрял?
– Сейчас… – промямлил Женя и стал протискиваться между мешками, Блондин последовал за ним.
Я следила за ними еще секунду, а потом потеряла из виду. Они спускались вниз по лестнице, и я слышала, как они то и дело наталкиваются на мешки. Однако никто не чертыхался, что было бы вполне естественно.
Потом внизу хлопнула дверь. Я встала и, растирая ушибленное колено, спустилась к окну на площадке. Светлая машина – какая угодно, только не синяя – стояла рядом с подъездом. Потом я увидела эту парочку. Они быстро свалили тюк на снег, блондин отпер заднюю дверцу и помог Жене затолкать его в салон. Дверцу закрыли, и еще с полминуты совещались. А потом блондин уселся за руль, а Женя вернулся к подъезду.
Дверь, ведущая на кухню, все еще оставалась открытой. Шаги Жени слышались далеко внизу. И тут я поняла, что должна воспользоваться случаем. Я не поняла толком, что они затеяли, но помнила одно – Юлиного голоса на кухне я не слышала. Я хотела знать, куда она делась, и поэтому быстро спустилась на один пролет и вбежала на кухню. Что меня побудило спрятаться, толком я не знача. Наверное, подгонял страх – противный, животный, который рождается не в голове, а в животе. Я выскочила в коридор, открыла первую попавшуюся дверь, предварительно убедившись, что это не та комната, которую занимает Женя. В тем ноте я различила только беспорядочное нагромождение мебели. Когда на кухню вернулся Женя, уже успела закрыть за собой дверь и притаиться стены.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});