– Я останусь.
Она посмотрела на меня и вдруг крутанула пальцем у виска:
– Ты рехнулась?! Останешься тут одна?!
– Да, я вернусь.
– Но зачем, чего ради?!
– Вы же сами сказали, что у меня есть обязательства перед Женей, – напомнила я. – Может, я хочу их выполнить.
Она всплеснула руками:
– Да это же романтическая чепуха! Тебе сколько лет?
– Двадцать пять.
– По-моему, в пять раз меньше! – рявкнула она, поворачивая ключ в замке зажигания. – Ну все, садись. Садись, говорю тебе, я немедленно уезжаю!
По-моему, она так и не поверила в серьезности моего решения. Наверное, ей казалось, что я обегу, машину, открою дверцу и сяду рядом с ней. Но повернулась и пошла прочь.
– Ты в самом деле идешь?!
Я обернулась:
– Да. Так будет лучше. В случае чего вы под твердите, что я туда пошла. Вы же подтвердите?
Она смотрела на меня и качала головой. Она все еще не верила. И тут я приняла еще одно решение Оно мне, далось тяжелее, чем первое.
– Вы не могли бы занять мне немного денег, февраля? – спросила я, возвращаясь к машине. У меня в кармане последняя десятка.
Она молча достала, из сумки бумажник – огромных размеров, наверное мужской. Вытащила несколько сотенных купюр, подумав, достала ещё одну – в пятьсот рублей. Я поблагодарила и взяла.
– Ты сумасшедшая, – сказала она уже тише, разглядывая мое лицо. – Чего ты хочешь добиться? Он стоит на своем и правды никому не скажет. Когда ты ушла, я постаралась на него надавить. Ему на все наплевать, Наденька. На все угрозы, на все мои обещания. Ты понимаешь, что это значит?
Я ответила, что не понимаю. Она вздохнула:
– Вряд ли он у тебя такой крутой. Ты бы об этом давно узнала. У меня только одно объяснение: его научили, как в случае чего огрызаться. Стоять на своем и не бояться ничего. Я, кажется, знаю, кто этот учитель. Иначе бы твой Женя так себя не вел. – Она поджала губы и нехотя добавила, будто сожалея:
– Особенно со мной.
– Вы думаете, это Роман? – спросила я. Она хлопнула дверцей, и машина тронулась с места. Я слегка отступила в сторону и посмотрела, как она сворачивает за угол. Теперь нужно поторопиться, если я не хочу замерзнуть насмерть. Я бегом вернулась во двор и перед тем, как открыть дверь подъезда, снова подняла глаза на окна третьего этажа. Все они были темны.
Я поднялась по лестнице. На этот раз никаких крыс я не заметила, зато меня стали пугать мои собственные шаги. Они звучали чересчур отчетливо, хотя я старалась не шуметь и ботинки у меня были без каблуков. Что сказала Елена Викторовна? Дом почти нежилой. Похоже на то… Многие двери выглядели так, будто их давно не открывали. На втором этаже отсутствовала лампочка. Сетчатая шахта лифта заросла какой-то странной жирной копотью – я испачкала рукав, когда, случайно задела сетку. Вот и третий этаж. Двустворчатая дверь.
Я подошла вплотную и прижалась к ней ухом. Сперва я ничего не расслышала. Потом до меня донесся какой-то слабый, едва различимый звук. Я стояла и слушала, наверное, минут пять, пока не поняла: эти звуки – далекая негромкая музыка. Женя поставил какую-то из своих пластинок. В его комнате я заметила магнитолу. Это была самая примитивная «мыльница», но проигрыватель дисков в ней, видимо, был.
Теперь нажать кнопку звонка. Или не нужно? Что произойдет, когда я сделаю это? Музыка наверняка смолкнет. Потом я услышу шаги. В двери нет глазка, и Женя спросит, кто это. Наверняка решит, что вернулась Елена Викторовна. А может, не будет подходить. Но предположим, он все-таки откроет мне дверь. Что я скажу ему? Спрошу, кто, кроме него, есть в квартире? Я вспомнила силуэт в темном окне. Кто бы там ни прятался, Женя предпочел его запереть. Ту дверь он запер еще до того, как отправился отвечать на звонок. Он не знал, кто стоит на лестнице. Значит, предпочитал спрятать своего гостя (или гостей) от кого угодно. Так же он поступит и на этот раз. Он даже не впустит меня в квартиру.
Я подняла руку и приготовилась нажать на кнопку звонка. Сейчас я их спугну. Они слушают музыку, значит, чувствуют себя неплохо. Женя и кто-то там еще торжествуют, что так ловко отшили меня и Елену Викторовну. Я была почти уверена, что там прячется не Роман. Маленький полный блондин. Скорее высокая стройная блондинка.
Мне вдруг стало смешно. Я вела себя как обычная ревнивая жена, которая выследила свое горе и теперь приготовилась застукать его на месте преступления. Рука опустилась сама собой. Нет, конечно, это бессмысленно. Мне даже порог переступить не дозволят. Все игры окончены. Ведь сегодня (уже вчера) утром, в лесу, Женя был откровенен. Я довела его до истерики, он многое мне рассказал. Правду или нет? Я все-таки не могла представить его в роли убийцы. Так что, вернее всего, он говорил правду. Его отослали со студии для разговора с Митей. Теперь мне казалось, что разговор этот был не так уж важен. Возможно, его просто хотели убрать подальше. Когда Женя вернулся, все было уже кончено. Возможно, это было для него потрясением. А если верить его рассказу, получается, что он так ничего и не узнал. Просидел на студии до часу. Потом был какой-то звонок (чей? откуда?), и Женя поехал сюда. Его отвез продюсер.
Это то, что он рассказал мне. А потом стал врать – в присутствии Елены Викторовны отказался от всего. Что тут сыграло роль? Что я явилась не одна? Или то, что ему намылили шею за вчерашнюю откровенность? Или… то, что в соседней комнате кто-то был и подслушивал?
Я снова приложила ухо к двери. Теперь не было слышно даже музыки. Может быть, там легли спать? Время позднее. А вот мне спать вовсе не хотелось. Я стояла, прислушивалась, и с каждой минутой мне все сложнее было заставить себя нажать на кнопку звонка. Дурацкая ситуация! Причем я добровольно в нее попала. Что же теперь делать? Расположиться на ночлег в подъезде, за компанию с крысами? Дождаться рассвета и идти голосовать на шоссе? Или сделать это прямо сейчас? Я взглянула на часы. Ну да, в половине третьего ночи! Мне гарантированы неприятные приключения.
Я спустилась на один пролет и выглянула в окно на лестничной площадке. Оно выходило в другой двор. Внизу горел фонарь, и я рассмотрела детскую площадку, более похожую на обломки авиакатастрофы, несколько старых деревьев, мусорные контейнеры. Все это припорошил снег. Снегопад начался, пока я стояла и подслушивала у дверей. Ветер неожиданно утих, и снег падал почти отвесно.
Где-то внизу, во дворе, глухо хлопнула дверь. Я подалась вперед, пытаясь разглядеть, откуда этот звук. И увидела – уже запорошенный свежим снегом двор неторопливо пересекал мужчина с двумя мусорными ведрами. Он остановился у контейнеров, выбросил мусор и тщательно выколотил оба ведра. А затем так же неторопливо двинулся обратно. И скрылся где-то под стеной дома. И тут я поняла – в этом доме у квартир существовали черные ходы!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});