— Я мерзок, госпожа. Поверьте. Даже те, кто создал меня таким, смотрят на меня с брезгливостью. — Я слышала тщательно скрываемую боль.
— Это мне решать! — ответила я.
— Что же…
Голос раздался прямо за моей спиной. Я резко развернулась и словно сразу попала в какое-то логово вампира. По крайней мере, именно так я его себе и представляла. Только стильного гробика не хватало.
Моя поляна исчезла, заместо неё появилась пещера или комната с мягким полом и разбросанными по нему подушками, все стены задрапированы тяжёлой тканью, собирающейся складками. От ткани избавлена только одна стена и то, только из-за располагавшегося там камина, озарявшего комнату светом.
— Это твоя комната? — спросила я в пустоту.
— Нет, это самое удобное место, в котором я был. Давно. В детстве. — Ответил мне темный ком у стены.
— Если теперь это твой сон, можешь сделать свет ярче? — попросила я.
— Не надо. — Ком зашевелился, вытянулся вверх, приобретая очертания мужской фигуры со странными выступами, которая порывисто шагнула на свет.
— Твари!!! — не сдержала я себя и закрыла свой рот руками, разглядывая обладателя беседовавшего со мной голоса.
Он был высок. Явно полукровка, белокожий блондин с голубыми глазами. Был когда-то. То, что я посчитала непонятными выступами, было частью арахнида, заменявшей парню часть лица и плечо. Один его глаз заплыл кровью и имел вертикальный зрачок. Несколько таких глаз было и на наростах на лице, напоминающих жвала насекомых. Всё плечо, и даже эти самые наросты были покрыты крупными осколками различных кристаллов.
Я со страхом опустила глаза на его руку, боясь увидеть вместо неё лапу паука. Но нет. Одна рука у него была обычной, а вот вторая была покрыта плотной, шипастой чешуёй и заканчивалась мощными, острыми когтями. Так в моём мире любили изображать руки демонов в боевой ипостаси.
Теперь понятны сразу стали его слова. И упомянутая пелена боли тоже. А ещё…
Из скольких он выжил? Вряд ли это первый и единственный эксперимент. Я думала, что уже всё! Предел жестокости и низости я видела! Что хуже, чем обращение с мужчинами дроу, просто придумать невозможно. Всё, дно!
А оказывается у меня просто бедная фантазия. Как это возможно? Что за больная фантазия до этого додумалась? Уничтожить! Разорвать, растереть в порошок и сжечь в лаве подземного пламени! Чтобы и духу такой мерзости на земле не осталось! Какой же тварью надо было быть, что за воспалённый мозг смог это придумать и осуществить?
— Гос… Госпожа?! Вы плачете? — только после этих слов я поняла, что по щекам действительно бегут слёзы, потому что для нормального человека, это было непереносимо больно.
— Вас много? Таких? — только и смогла спросить я у чем-то удивлённого мужчины.
— Несколько десятков. Но жить без боли могу только я. Остальные ждут смерти, как избавления. — Ответил он мне.
— Если я когда-нибудь окажусь там, где вы, я уничтожу всех причастных к этому. Можешь мне не верить, но подобное не должно даже родиться в любом из миров. — Искренне ответила я. — Без разницы, сколько времени на это понадобиться.
— Я верю вам, госпожа. Я же вижу ваши мысли… Вам и, правда, не противно. Удивительно. — Еле слышно говорил он. — Как хорошо, как же хорошо.
— Ты о чём? — удивилась я.
— Я сказал, что осколки кристалла мертвы и ничего не помнят. Я умолчал, что погибли кристаллы без сердца. — Признался парень. — Исследующие, решили, что исполнитель из третьего дома всё испортил из-за спешки. А рук внутри пятого дома у них нет. Теперь вот будут ждать, когда снова можно будет получить вашу кровь. Есть условие, она должна быть добровольно отдана. Но берегитесь, про ваш интерес к менталистам все знают. Я слышал предположения, что вы пытаетесь, наверное, используя свой дар, что-то получить. Возможно власть над кристаллами других домов.
Я почти пропустила его слова мимо ушей. Сказанное им слово "исследующие" словно прорвало плотину. Я мгновенно вспомнила слова Ильрейс про второй дом, лаборатории, и то, что их правящая могла и совет пропустить из-за их исследований. Второй дом!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вам нужно быть осторожной, госпожа. Вам наверняка попытаются подсунуть ещё кого-нибудь из менталистов. — Между тем продолжал гость моего сна.
— Мне не нужны чужие менталисты, и какой-нибудь, тоже не к чему. Я ищу одного! — ответила ему.
— Я знаю, госпожа. — Указал он на браслет на моей руке. — Хоть один из нас может надеяться на иную судьбу. Госпожа… Я вижу в вашем сердце боль за чужих и не знакомых вам дроу. Самцов, не стоящих забот илай, полукровок, чья жизнь недосмотр Прядильщицы. Ваша душа полна сожаления о чужой боли, и сочувствия к уродливой твари. Впервые я не чувствую чужого омерзения, хотя и сам себе противен. И только поэтому я попрошу. Когда вы войдёте в пещеры, где нас держат, вы ведь сейчас уверены, что это случится, рано или поздно, подарите нам покой. Своей рукой. Избавьте от боли и презрения.
— Я сделаю всё, что будет в моих силах. — Пообещала, вытирая слёзы.
— Спасибо, моя госпожа. Хоть я и не принадлежу вашему дому. Но… — одним движением он оказался на коленях передо мной, сжал мою руку в своих ладонях и прижался к ней лбом. — Моя кровь — до последней капли, моё дыхание — до последнего вздоха, моя душа — по обе стороны грани в ваших руках и в вашей воле. От этого мига и пока я существую, даже вопреки воле богов. Примите мою клятву, моя госпожа, и мою жизнь.
— Как твое имя? — он поднял лицо и получилось, что моя ладонь легла на наросты на его лице.
Я аккуратно провела по ним кончиками пальцев, потому что мне казалось, что этому парню, превращенному чьей-то больной фантазией в существо, необходимо подтверждение того, что он не противен и не вызывает брезгливости и неприятия. Его глаза изумлённо распахнулись, то ли от вопроса, то ли от моего прикосновения. А вот крупные, бордовые глаза на наростах блаженно зажмурились.
— Нет, нет имени, госпожа. — Торопливо ответил он.
— Я знаю легенду о прекрасном и могущественном существе. Сила его души такова, что каждый раз, когда оно гибнет, оно возрождается из собственного пепла. Его называют Феникс. — Почему-то шепотом рассказывала я. — Вот и ты, страшно представить, через что ты прошел, но выжил. Я буду звать тебя Фениксом. И я принимаю твою клятву.
В воздухе резко запахло дождем, пламя в камине вспыхнуло и зашумело.
— Вы сейчас проснетесь, моя госпожа. Клятва и подаренное вами имя разрушают ваш сон. Но я приду, как только вы позовете меня. — Слова Феникса доносились все тише, словно расстояние между нами вдруг неожиданно начало увеличиваться в разы за мгновенье.
Я даже не сразу поняла, что проснулась и что сейчас я слышу голоса нескольких мужчин в собственной комнате. Хоть они и старались говорить тихо, но приглушённый разговор до меня всё равно долетал
— А я тебе говорю, ты, что себе позволяешь? Ты б ещё в таком виде в постель к илае залез! — злобно шипел на кого-то Зайкиль.
Слышать такие интонации в его голосе было настолько непривычно, что даже Дзен заинтересованно приподнялся на лапах.
— Я аргур илаи, её прихоть мой закон. Я обязан обеспечивать её покой и удобство. Сам знаешь, какие илаи с утра! — ответил ему чей-то шёпот.
— А ты, значит, решил, что покажешься во всей красе, всё, чем Прядильщица и природа одарила вывалишь перед илаей, и настроение у неё с утра сразу и улучшиться? — язвительность Лютого не узнать было сложно. — Интересное обучение у самцов в третьем и четвёртом домах, я смотрю. Первым делом учат перед илаей портки снимать!
— Я был в бинтах! — тут же добавился ещё один собеседник.
— У тебя что, глаза плохо видят или тебя в том зале, где ты про третий дом рассказывал, не было? Ты брачный браслет на руке илаи видел? Ты её слова о муже слышал? — в злобное шипение добавилось возмущение.
— Так, где он, этот муж? Почему не рядом? Почему не защищает? Война на пороге, принцесса напряженна так, что вокруг неё только что воздух не звенит. Носится целый день, словно кроме неё никого нападение не волнует. Как не падает к концу дня, загадка. А ей и напряжение сбросить не на ком! — прозвучало в ответ с не меньшим возмущением.