Читать интересную книгу Цвет волшебства (сборник) - Терри Пратчетт

Траймон тем временем вытащил тяжелое стоячее зеркало на середину комнаты. «Когда я стану главой ордена, — пообещал он себе, — никогда не буду шлёпать по комнате в домашних тапочках».

Траймон, как уже упоминалось ранее, считал, что молодая кровь способна на многое, надо только убрать с её дороги трухлявые пни. Однако ему было интересно увидеть, что собирается предпринять старый болван-учитель.

Возможно, он испытал бы некоторое удовлетворение, если бы знал, что и Гальдер, и Скрельт Переменикорзин ошибаются.

Гальдер сделал перед зеркалом несколько пассов, отчего оно сначала затуманилось, а потом, прояснившись, показало вид Скундского леса с высоты птичьего полета. Натянув тетиву, волшебник внимательно вгляделся в изображение. Пробормотав пару фраз типа: «Учтем скорость ветра, скажем, три узла» и «Сделаем поправку на температуру», он довольно обычным движением выпустил стрелу.

Если бы законы действия и противодействия имели к происходящему хоть какое-то отношение, стрела шлепнулась бы на пол в нескольких футах от волшебника. Но законам здесь никто не следовал.

Стрела издала звук, который не поддается описанию, но который для полноты изложения можно упрощенно представить как «чпок» плюс три дня напряженной работы в прилично оборудованной радиотелефонной мастерской, и исчезла.

Отбросив лук, Гальдер ухмыльнулся.

— На дорогу ей понадобится около часа, — заявил он. — Потом Заклинание прилетит по ионизированному следу сюда. Ко мне.

— Замечательно, — объявил Траймон, но любой прохожий телепат прочитал бы у него в мозгу сделанную из десятиярдовых букв мысль: «А почему не ко мне?»

Молодой волшебник как раз смотрел на заваленный всяким хламом верстак. Длинный и острый нож показался ему словно специально изготовленным для исполнения замысла, который внезапно пришел в его голову.

Насилие было одним из тех дел, в которых Траймон предпочитал участвовать не иначе как через посредника. Но пирамида Цорта совершенно недвусмысленно высказалась насчет наград тому, кто сведет Восемь Заклинаний воедино в нужное время. Нет, Траймон не допустит, чтобы годы кропотливого труда пропали даром. Какому-то старому дураку пришла в голову блестящая мысль — ну и что?

— Не хочешь какао? Всё равно ждем, — спросил Гальдер, ковыляя через комнату к колокольчику для вызова слуг.

— Очень хочу, — процедил Траймон, поднимая нож и взвешивая в руке, чтобы прикинуть точность полета. — Я должен поздравить тебя, учитель. Вижу, всем нам нужно подниматься рано-рано утром, чтобы когда-нибудь взять над тобой верх.

Гальдер расхохотался. Нож покинул руку Траймона с такой скоростью, что (благодаря несколько медлительной природе света Плоского мира) стал чуть-чуть короче и немного массивнее за то время, пока летел, нацеленный точно в Гальдерову шею.

До неё он не долетел. Вместо этого нож свернул в сторону и начал быстро вращаться по кругу — так быстро, что у Гальдера словно металлический воротник появился. Волшебник повернулся. Внезапно Траймону показалось, что его учитель подрос сразу на несколько футов.

Нож сорвался со своей орбиты и, задрожав, впился в дверь, пройдя рядом с ухом Траймона на расстоянии какой-нибудь тени.

— Рано-рано утром? — любезно переспросил Гальдер. — Мой дорогой юноша, если ты хочешь взять надо мной верх, тебе вообще придется забыть про сон.

* * *

— Скушай ещё немного стола, — предложил Ринсвинд.

— Нет, спасибо, я не люблю марципан, — ответил Двацветок. — И вообще, это неправильно — есть чужую мебель.

— Не беспокойся, — сказал Свирс. — Старую ведьму не видели здесь уже много лет. Говорят, её окончательно доконала парочка каких-то юных сорванцов.

— Современная молодёжь, — прокомментировал Ринсвинд.

— А я считаю, что виноваты родители, — отозвался Двацветок.

После того как вы вносили в своё сознание необходимые мысленные коррективы, пряничный домик начинал казаться довольно приятным местом. Остаточная магия не давала ему развалиться, а местные дикие звери, которые ещё не скончались от неизлечимого кариеса, обходили его стороной. В камине ярким и неряшливым огнем горели лакричные поленья. Ринсвинд попытался набрать дров в лесу, но быстро отказался от этой затеи. Тяжело жечь дрова, которые с тобой разговаривают.

Он рыгнул.

— Это очень вредно для здоровья. Я хочу сказать: почему обязательно сладости? Почему не хрустящие хлебцы и сыр? Или вот салями — я бы не отказался от хорошего дивана из салями.

— Понятия не имею, — отозвался Свирс. — Старая бабка Недоумка занималась сладостями, и всё тут. Видел бы ты её меренги…

— Видел, — ответил Ринсвинд. — Я же пробовал матрасы…

— Пряники — более традиционный материал, — вставил Двацветок.

— Для матрасов?

— Не глупи, — рассудительно заметил Двацветок. — Ты когда-нибудь слышал о пряничном матрасе?

Ринсвинд застонал. Он думал об еде — точнее, об еде в Анк-Морпорке. Странно, но эта старая дыра, по мере того как он от неё удалялся, виделась ему всё более и более привлекательной. Ему достаточно было закрыть глаза, чтобы представить себе — во всех аппетитных подробностях — рыночные прилавки с национальными блюдами сотен различных культур. Там можно было отведать сквиши или суп из плавников акул, настолько свежий, что ныряльщики за жемчугом и близко к нему не подойдут, а…

— Как по-твоему, я мог бы купить этот дом? — спросил Двацветок.

Ринсвинд помедлил. Прежде чем ответить на неожиданный вопрос туриста, нужно было как следует подумать, и это обязательно окупалось.

— Зачем? — осторожно сказал он.

— Ну, в нем прямо-таки пахнет архаикой.

— А-а.

— А что такое архаика? — спросил лепрекон, с опаской принюхиваясь и всем своим видом показывая, что он, Свирс, тут ни при чём.

— По-моему, это какой-то горный козел, — ответил Ринсвинд. — В любом случае ты не можешь купить этот дом, потому что тебе не у кого его купить…

— Мне кажется, я мог бы это устроить, от имени совета леса, разумеется, — перебил Свирс, стараясь не встречаться с волшебником взглядом.

— …Да и как ты потащишь его с собой? В Сундук ты его не запихнешь!

Ринсвинд кивнул на Сундук, который лежал у огня и совершенно непостижимым образом ухитрялся быть похожим на удовлетворенного, но готового к прыжку тигра. Волшебник быстро перевел взгляд обратно на туриста. Лицо его вытянулось.

— Ведь не запихнешь? — с сомнением уточнил он.

Он так и не смог освоиться с фактом, что внутреннее пространство Сундука в отличие от внешней оболочки находится совсем в ином мире. Это был всего лишь побочный продукт сундуковой необычности, но Ринсвинду бывало не по себе, когда он видел, как Двацветок до отказа набивает Сундук грязными рубахами и старыми носками, а потом открывает крышку, и под ней оказывается стопка восхитительно свежего белья, от которого слабо пахнет лавандой. А ещё Двацветок покупал уйму самобытных местных поделок — или, как выражался Ринсвинд, хлама, — и даже семифутовый церемониальный шест для щекотки свиней помещался в Сундуке совершенно свободно, нигде не выпирая.

— Не знаю, — сказал Двацветок. — Ты волшебник, тебе лучше знать.

— Ну, в общем, багажная магия — это высокоспециализированное искусство, — пояснил Ринсвинд. — Да и лепреконы вряд ли согласятся продать домик, ведь это… это… — он порылся в словах, которым его научил сумасшедший турист, — это достопримечательность.

— А что это значит? — заинтересованно спросил Свирс.

— Это значит, что такие, как он, будут толпами валить сюда, чтобы посмотреть на этот домик, — ответил Ринсвинд.

— Почему?

— Потому что… — Ринсвинд снова задумался в поисках подходящих слов. — Он оригинальный. Гм, старосветский. Фольклористичный. Э-э, восхитительный пример исчезнувшей разновидности народного творчества, впитавшей в себя традиции давно прошедших времен.

— Да ну? — удивился Свирс, обалдело оглядывая домик.

— Ага.

— Всё это?

— Боюсь, что да.

— Я помогу вам собрать вещи.

* * *

Ночь медленно тянется под покровом нависающих облаков, которые закрывают большую часть Диска… Однако оно и к лучшему, что небо всё закрыто, ибо, когда покров рассеется и астрологи как следует рассмотрят небесную высь, они будут очень, очень рассержены.

А в различных частях леса отряды волшебников плутают, ходят кругами, прячутся друг от друга и нервничают, потому что каждый раз, когда они натыкаются на дерево, оно перед ними извиняется. Но каким бы неуверенным ни было их продвижение, кое-кто из них подошел к пряничному домику совсем близко…

Впрочем, сейчас самое время вернуться к расползшимся во все стороны постройкам Незримого Университета и, в частности, к покоям Грейхальда Спольда, на данный момент старейшего волшебника на Диске. Причём Грейхальд преисполнен решимости оставаться таковым ещё очень долго…