летит пятой точкой на асфальт. – У-у-у-упс… что-то я… – запинаясь через слово, улыбается Катерина, – слегка-а-а не в форме. Мася…
– Хватит детка, натанцевалась на год вперед. Садись в машину, мы едем домой.
Командую, придерживая одной рукой дверь, а второй тонкую талию.
– Я не хочу домой, – морщится Кати, – вообще-то… я, – вырывается из захвата Кати, – танцевать хочу! – и по дороге, стягивая с ног туфли, бежит от меня в сторону клуба.
– Твою мать, что за детский сад, – бросаюсь вдогонку и уже у самых дверей ловлю своего эльфа, снова подхватывая на руки и получая удар ладошкой в плечо.
– Я веселиться хочу, – дуются пьяные губы и тут же улыбаются, запечатлев смачный поцелуй мне на щеке. – Бука мой…
Закрывая глаза, довольной кошкой почти мурчит Кати, а я чуть не спотыкаюсь вместе с ней на руках, когда слышу это “мой”. Смотрю на ее довольное пьяное личико и счастливую улыбку и про себя повторяю это пресловутое “мой”. Обычное, простое и до ужаса примитивное слово, но как охеренно сильно оно отдается в груди. Заводя сердце от прилива тепла. За все то время, что мы вместе, Кати впервые вслух озвучила, что я… ее. И если я не уставал ей говорить помимо «детки» – «моя», то от нее я и правда, не слышал подобного.
Злость потихоньку оседает, а я с горем пополам усаживаю свою вредину в машину и пристегиваю ремнем.
– Давай еще повеселимся, – морщит свой носик Кати, – там Тася ждет… ммм… Максик…
– Повеселимся, обязательно, – целую в щечку. – Пойду заберу Тасю и повеселимся.
– Правда?
– Правда. Сиди и жди нас.
– Хорошо, – улыбаются и смотрят на меня осоловелые глаза.
Закрываю дверь и улыбаюсь. Ужас. Пьяная Кати – это нечто очень забавное и занимательное.
Тасю нахожу все на том же танцполе и тоже еле связывающую слова в предложения. Добиваюсь у нее расположения их столика, оплачиваю счет, немного охренев от количества выпитого алкоголя, и забираю сумки.
Тася худо-бедно устраивается на заднем сидении и, как только завожу машину и выезжаю с парковки, слышу дружное посапывание девочек. Обе в полной отключке.
Домой Тасю затаскиваю на руках, нашарив в сумочке ключи, и перед тем, как уйти, ставлю на прикроватную тумбу графин с водой и стакан. Хотя, судя по всему, утром, когда она проснется, там даже стакан не нужен будет. Сушняк будет давить такой, что весь графин залпом.
До дома со спящей Кати доезжаем быстро. Время почти четыре утра, на небе уже светает, а я только еще везу свою нетрезвую беду из бара. Паркуюсь на подземной парковке и, подхватив на руки тихонько бурчащую Кати, несу домой.
Домой.
Уже настолько привык, что она всегда рядом, что даже мысль о том, что она будет ночевать где-то в другом месте, а не со мной, противна. Не хочу ее отпускать.
Ногой запинываю дверь за нами и несу девушку сразу в спальню, аккуратно укладывая на кровать. Ужасно сексуально платье, которое я предпочел бы, чтобы она исключительно для меня надевала и больше никуда, задралось непозволительно высоко, и я тяну за края, чтобы совсем его с нее снять.
– Ру…ки… – не открывая глаз, начинает отталкивать меня девушка, цепляясь пальчиками за запястья и отползая от меня по широкой кровати. – У меня есть… – заплетающимся языком, – Макс…
Нет, определенно ничего милее, чем такая Екатерина, в этом мире не существует! Даже сквозь литры “Космополиса”, которые они с подругой уничтожили, она про меня не забывает. Чертовски тешит самолюбие!
– Это я. Я, – посмеиваюсь, стягивая тряпицу.
Смешно. Никогда не думал, что буду заботливо раздевать девушку после вечеринки, чтобы уложить спать, но факт остается фактом: я здесь и я это делаю.
– Макс, – завозилась девушка.
– Я. Спи… – накрываю пледом ее стройную фигурку и наклоняюсь, чтобы поцеловать, когда слышу:
– Гаевский… – тихий шепот, а глаза Кати так и закрыты. – Я… – заминка, когда сердце понеслось быстрее в тысячи раз. – Тебя… – снова пауза, а я даже замер и не дышу. И хоть понимаю, что, возможно, это пьяный бред, но ведь как говорят? То, что у трезвого на уме, у пьяного на языке, верно?
Сколько раз я выбирал момент, чтобы признаться, чтобы сказать эти пресловутые три слова и сколько раз предпочитал словам поступки. Хочется верить, что Кати понимает. Что ей не нужны признания и крики из-за каждого угла о том, что я ее люблю. Безумно, отчаянно и уже давно. Сердце от этой любви разрывается. Надеюсь, она видит это по тому, какой я с ней. Только с ней. Но если ей нужно это слышать, то я готов. Готов сказать.
– Макс… – снова тихое сквозь сон. Но окончания фразы мне так услышать и не удается. Моя брюнеточка поворачивается на бок и, обняв мою подушку, уткнувшись в нее носом, начинает тихо посапывать.
Провожу ладонью по волосам, по упрямо сжатым губам, все еще накрашенным яркой помадой, и не могу удержаться от того, чтобы поцеловать. Легонько, в висок, и прошептать то, что и сам сегодня надеялся услышать:
– Люблю тебя, детка.
Глава 39 (Кати)
Просыпаюсь от того, что пусто и холодно в кровати, хоть я и накрыта одеялом. Сопровождаемые легкой головной болью, воспоминания о вчерашнем вечере начинают медленно возвращаться. Как оказалась дома, не помню, но нетрудно догадаться, кто меня забрал из того шумного и душного бара.
Макс.
Помню урывками, как он усадил в машину. Сквозь сон помню, как тепло и уютно было в его руках, пока нес домой. И смутно… словно сквозь пелену тумана помню слова…
Люблю тебя, детка.
Неужели Макс…? Да нет.
Или да?
Испугавшись своих мыслей, открываю глаза и, вглядываясь в утреннюю серость комнаты, вижу, что сторона Макса пустует, затем слышу шум в душевой. Прежде чем соображаю, что делаю, выползаю из-под одеяла и тихонько, на носочках, крадусь к нему. Подглядывать? Нет. Словно тянут за невидимую веревочку прямо туда. К нему. В запотевшую от пара душевую с темно-коричневой плиткой. Под горячие струи воды.
На цыпочках прохожу через ванную и наслаждаюсь очертаниями сильного мужского тела за запотевшей перегородкой душа. Рельефные мышцы, идеальная спина с тату, к которой так и хочется коснуться. Поцеловать и провести ладошкой по каждому изгибу и разветвлению рисунка.
Макс стоит спиной, запустив ладони в мокрые волосы и подставив лицо под ниспадающие струйки воды. Он не видит меня, но когда я приоткрываю прозрачную дверцу, впуская холодный воздух, вздрагивает и бросает короткий взгляд из-за плеча. Хочет что-то сказать,