обо всём остальном. Мы гуляем по городу, разговаривая и смеясь так, словно ничего и не было. Я чувствую, как Зейну полегчало от того, что он наконец-то высказался, и мне от этого становится ещё спокойнее. Я рада, что не потеряла его, и наша дружба остаётся прежней.
Ближе к вечеру мы расходимся по домам, ибо у нас обоих есть дела, которые нужно решить. Мне надо собрать чемодан и переехать к бабушке. Так что, придя домой, первым делом я звоню Юсефу, но не дозвонившись, я сразу собираю свой чемодан, немного прибираю квартиру и спускаюсь вниз.
— Дядя Акиф, здравствуйте.
— Ария! Ты уезжаешь?
— Не совсем, я переезжаю к бабушке, но пока остаюсь в Стамбуле.
— Это хорошо, а то я испугался. Уже успел к тебе привыкнуть, — мило признаётся он.
— Я к вам тоже, но вы с бабушкой тоже подружились, так что будем видеться. Вы для меня — теперь часть семьи. Спасибо, что с первого дня здесь помогали мне и были ко мне так добры.
— Ну что ты, дочка, в любое время. Не прощаемся.
Я кладу ключи от квартиры на стол, после чего мы с дядей Акифом дважды обнимаемся, как это принято в Турции, и я ухожу со своим чемоданом.
Бабушка с широкой улыбкой и большой радостью встречает меня дома. Вместе мы раскладываем вещи в комнате, которую она для меня подготовила, после чего идём на кухню пить чай с вкусностями.
Внезапно кто-то начинает быстро и громко стучать в дверь нашей квартиры.
— Боже мой! — вскрикивает бабушка, испугавшись этих стуков.
— Что происходит? Ты кого-то ждала?
— Нет! Понятия не имею, кто это может быть.
— Пойду посмотрю.
— Стой! Я возьму телефон, наберу полиции, чтобы вдруг что сразу с ними связаться.
«Ария! Это Зейн! Срочно!»
Услышав крики Зейна, мы с бабушкой переглядываемся, а моё сердце начинает быстро стучаться. Я быстро бегу к двери, а открыв её вижу Зейна, который еле дышит.
— Сынок, что случилось? — тревожно спрашивает бабушка.
— Ария, где твой телефон? Почему он выключен?
— У меня зарядка села. Что, чёрт возьми, происходит? — спрашиваю я довольно громко, потому что не могу сохранять спокойствие.
— Нам надо срочно поехать в Тегеран…
6 часов спустя.
Неопределённость и страх охватили меня, мир угрожающе качается перед глазами.
Я даже не знаю, как мы с бабушкой и Зейном долетели сюда. Время просто остановилось, и всё вокруг смешалось в один сплошной шум. Я бегу по больнице, капли пота скатываются по моему лбу, но я не останавливаюсь. Зейн с бабушкой следуют за мной. Моё сердце бьётся сумасшедшим ритмом.
Я буквально врываюсь в реанимацию, встречая здесь абсолютно всех. Мехди бей, дядя Давид, тётя Диляра, Лия, Айша, Лео, Нур, Селин… Все смотрят на меня со страхом и сопереживанием в глазах.
Не сказав ни слова, я подхожу к больничному окну, через которое вижу его. Мои пальцы бессильно скатываются по стеклу, я плачу из последних сил.
— Юсеф! — кричу я во весь голос, веря в то, что он услышит меня и придёт в себя.
Я кричу его имя снова и снова, но ответа нет.
— Как это случилось? Как?! Почему никого из вас не было рядом? Почему меня не было рядом с ним?!
Я продолжаю кричать и спрашивать одно и то же, но никто ничего не говорит. Все подходят ко мне и пытаются обнять, но я просто падаю на колени и плачу навзрыд. Такой боли и такого страха я не испытывала никогда. Впервые в жизни я чувствую себя настолько жалкой и беспомощной.
— Милая, — тихо произносит бабушка, подойдя ко мне и подняв меня с колен.
— Бабушка, пожалуйста! Я не могу его потерять! Умоляю тебя, скажи, что с ним всё будет хорошо! Прошу тебя!
Бабушка начинает плакать вместе со мной, осознавая, что не может этого сказать. Никто не может, потому что все понимают, что жизнь Юсефа висит на волоске.
— Мы вышли из паба, попрощались, он сел на мотоцикл и уехал домой. Начался ливень, полицейские сказали, что улицы были скользкими, и он не справился с управлением, — дрожащим голосом и со слезами на глазах рассказывает Нур.
— Мотоцикл? — спрашиваю я, подойдя к Нуру.
Он молча кивает, продолжая плакать.
Тот самый мотоцикл, на котором Юсеф подвёз меня до дома в вечер нашей первой встречи, стал мотоциклом, который отнял у меня его.
Увидев доктора, который идёт в нашу сторону, я подбегаю к нему и сразу спрашиваю о состоянии Юсефа.
— Кем вы приходитесь пациенту?
— Я его невеста! Чёрт, какая разница?! Скажите что-нибудь!
— Я отец Юсефа. Скажите, пожалуйста, в каком состоянии мой сын? — спрашивает господин Мехди.
— У него случилось кровоизлияние в мозг. Мы его остановили, но несмотря на это, его состояние остаётся критическим. Сейчас он находится в коме.
— В коме? — спрашивает Селин. — Как долго он может в ней пробыть?
— Он ведь очнётся? — добавляет Нур.
— Мы не можем сказать вам ничего точного. Он так же перенёс серьёзную черепно-мозговую травму. Шансы у него есть, но сначала мы должны дождаться его выхода из комы. Мы делаем всё, что можем, но надо быть готовыми ко всему.
2 недели спустя.
Прошло уже ровно две недели, как Юсеф в коме. Он так же находится в реанимации, но я ни на минуту не отходила от палаты. Увидев мою настойчивость, врачи стали разрешать мне заходить к нему по 15 минут в день. Эти минуты стали для меня целой жизнью. Хоть и ненадолго, но я могу снова дотрагиваться до своего любимого, читать ему его любимые книги, рассказывать о наших воспоминаниях в надежде, что он очнётся, и мы воплотим все наши мечты в реальность.
Все наши близкие тоже каждый день приходят в больницу увидеть его хотя бы через окно реанимационной палаты. Они пытались уговорить меня в том, что мне нужно отдохнуть, заботиться о своём здоровье, но я никого не послушалась. Только раз в пару дней я ухожу домой к дяде Давиду, чтобы принять душ и переодеться, а затем немедленно возвращаюсь сюда. Ночи я тоже провожу здесь, потому что я боюсь уснуть, а неудобные диваны в зале ожидания как раз не дают мне этого сделать. Когда каждые 24 часа проходят без плохой новости, моя надежда на выздоровление Юсефа укрепляется.
Спустя какое-то время, когда я впервые посмотрела на своё отражение в зеркале, а сама себя не узнала. Я слишком сильно похудела. Не помню, когда в последний раз мой желудок был полон, но также я не помню, когда перестала