Читать интересную книгу Необходимо для счастья - Анатолий Жуков

Алевтина Сергеевна положила трубку, заправила под берет темные, чуть седеющие волосы и вышла из дежурки.

В залах ожидания торопливо собирали вещи последние отъезжающие. На террасе вокзала остался один солдат, прилаживающий к чемодану вещмешок. У реки разноголосо шумел залитый огнями дебаркадер с пассажирами и провожающими.

Алевтина Сергеевна сошла вниз, к причалу, забралась в ближнюю лодку, сняла туфли и опустила ноги за борт. Вода в Волге была прохладная и мягкая; она тихо плескалась в борта лодки, ласково щекотала горячую натруженную кожу, осторожной волной набегала на берег, заливая искрящийся в ярком свете фонарей желтый песок.

Прислушиваясь к шорохам ночи, Алевтина Сергеевна думала, что хорошо отдыхать вот в таком месте с прохладной, все очищающей водой и свежим речным воздухом. Наверное, каждый человек имеет что-либо подобное, где он, отдыхая, отдается своим мыслям и чувствам.

Гудок отходящей «Латвии» прокатился над рекой звонко и весело. Под возбужденные крики пассажиров и провожающих теплоход уверенно развернулся и, сверкая цветными сигнальными огнями, пошел на середину темного колыхающегося плеса.

Алевтина Сергеевна вытерла мокрые ноги, обулась, вышла из лодки на мостки и поднялась к вокзалу.

В дежурке требовательно и настойчиво звенел телефон. Знакомый высокий голос, волнуясь, снова спрашивал о «Латвии».

— Ушла, — сообщила Алевтина Сергеевна с облегчением.

— А вы не скажете… мужчина… высокий такой… в сером костюме… уехал?

— Не знаю, я не была на посадке, — ответила Алевтина Сергеевна.

— А перед уходом?

— Перед уходом такого мужчины, кажется, не было. Да, не было.

— Хорошо! — прошептала трубка.

Алевтина Сергеевна услышала облегченный вздох и горячее, ликующее «спасибо». Радуется уходу «Латвии». А тот бедняга, наверное, надеется уехать, спешит и будет огорчаться, узнав, что опоздал.

Алевтина Сергеевна положила трубку и стала прибирать на столе бумаги.

Мужчина в сером костюме явился вскоре после окончания телефонного разговора.

Это был высокий, стройный человек лет тридцати, крайне возбужденный и рассерженный. Он без стука, резко и широко распахнул дверь дежурки, почти не нагибаясь, с шумом опустил на пол чемодан и, одним движением руки отерев со лба пот и сдвинув на затылок шляпу, сердито бросил:

— Здравствуйте!

Алевтина Сергеевна невольно улыбнулась вежливости ворвавшегося пассажира.

— Здравствуйте.

— Мне нужен билет на пароход вниз, — сообщил он.

Это был, возможно, тот самый пассажир на «Латвию», опозданию которого так радовалась женщина с высоким голосом. Он был сильно расстроен чем-то и не владел своими чувствами, как, впрочем, все опаздывающие пассажиры.

— Почему закрыта билетная касса? — строго осведомился он.

— Потому что вы опоздали и пароходы все ушли, — ответила Алевтина Сергеевна.

— А «Латвия»?

— И «Латвия» ушла.

— Да?! — удивился мужчина. — Странно: я так торопился, бежал, и — ушла… Очень странно!

— Ничего странного, — сказала она. — У пароходов графики, и они не могут ждать.

— Графики? Да, у них графики, — проговорил мужчина, становясь задумчивым. — У них графики, вы правы. Они не могут знать…

Он не договорил, рассеянно посмотрел на телефон, на висевший на стене график движения судов и на нее, дежурную, которая сидит и, равнодушная, ничем не может ему помочь.

— А еще пароходы будут? — спросил он.

— Сегодня? Нет.

— Жаль.

Мужчина вздохнул, взял свой, видимо, нетяжелый чемодан и пошел к выходу.

Глядя ему вслед, Алевтина Сергеевна заметила, что пассажир задумчиво шаркает ногами, что брюки его торопливо и плохо отутюжены, а натянувшийся на широкой спине серый пиджак потемнел от пота. Ему, вероятно, пришлось пробежать порядочное расстояние до вокзала. Непонятно все же, почему он опоздал: ведь спрашивавшая о нем по телефону женщина знала точное время отхода «Латвии». Впрочем, может, он и опоздал лишь потому, что женщина хотела этого. Недаром она так радовалась, когда узнала, что он не уехал.

Алевтина Сергеевна подняла штору и посмотрела в окно на освещенную террасу вокзала. Недавний посетитель зашел в кабину телефона-автомата, но скоро вышел оттуда. Его номер, вероятно, не отвечал. Он снял шляпу, разглядывая ее, повертел в руках, подумал и, повесив на угол чемодана, стал закуривать.

Алевтина Сергеевна опустила штору, убрала в стол бумаги и решила сходить поужинать. Самая хлопотливая часть ее дежурства прошла. Завтра в семь утра она проводит «Казахстан», и дежурство окончено. Она вышла и закрыла комнату на ключ.

Обширные залы ожидания были тихи и пустынны; на террасе тоже никого не было; в ярко освещенном привокзальном сквере садовник поливал из шланга запыленные газоны. В центре сквера, мимо статуи, туда и обратно, словно маятник, шагал опоздавший пассажир. Его пиджак и шляпа были брошены на скамейку рядом с чемоданом, а сам он задумчиво жевал папиросу и ходил, ходил, ходил. Вероятно, он мысленно разговаривал с кем-то, потому что правая рука его иногда отрубала протестующий жест, иногда убеждающе вытягивалась вперед, а иногда недоумевающе отводилась в сторону и бессильно опускалась. Левую руку он держал в кармане брюк. Когда садовник начал поливать статую и забрызгал мужчину, тот удивленно пожал плечами, перенес вещи на другую скамью и вновь стал ходить.

Возвращаться в город он, видимо, не собирался.

Поужинав у знакомой буфетчицы, Алевтина Сергеевна зашла в комнату отдыха узнать, есть ли свободные места.

Возвращаясь в дежурку, она заглянула в сквер. Там по-прежнему с папиросой в зубах вымерял хрустящие гравием дорожки опоздавший пассажир. Он уже не жестикулировал при ходьбе, а, уронив голову на грудь и сцепив за спиной кисти рук, медленно прохаживался взад и вперед, устремив под ноги сосредоточенный взор.

Весь безмолвный ночной сквер с белыми вазами, подстриженными, влажно блестевшими газонами и вытянувшимися тополями, залитый ровным светом фонарей, был нежно-зеленым, картинно четким, и только фигура одиноко бродившего мужчины в сером помятом костюме казалась пыльной и сиротливой.

Алевтине Сергеевне стало жаль его.

— Гражданин, — громко позвала она, — вы бы отдохнули, может?

Мужчина вздрогнул, остановился, поднял голову и вопросительно уставился на дежурную.

— Вы бы зашли в комнату отдыха, — повторила Алевтина Сергеевна. — Есть свободные номера.

— Спасибо, я местный, — торопливо и досадливо проговорил он, недовольный тем, что ему помешали.

Это необязательное «я местный» понравилось Алевтине Сергеевне, и, уходя, она подумала, что пассажир, вероятно, человек доверчивый и добрый. Он будет ходить всю ночь, выкипит, а завтра вернется к той, которая так хотела, чтобы он опоздал.

В дежурке она сняла туфли и, не раздеваясь, прилегла на диван. Слушая доносящиеся через открытую форточку медленно шаркающие шаги пассажира и вспоминая подробности вечера, она все больше укреплялась в своем предположении. Ставя себя на место женщины, той, что радовалась уходу «Латвии», Алевтина Сергеевна думала: «Вот он немного успокоится, утихнет, разберется во всем происшедшем, а утром и уезжать будет не нужно». Ведь есть же между ними что-то серьезное и хорошее, иначе зачем бы они оба так переживали?

Алевтина Сергеевна припоминала захлебывающийся голос женщины, и она рисовалась ей эдакой молоденькой девчушкой, с тонкими бровками и голубенькими глазами, удивленными и испуганными тем, что ее добрый и любимый муж, разгневанный ею, вдруг еще успеет на уходящую «Латвию» и действительно уедет от нее! Утром она, конечно, прибежит на вокзал, отберет у него чемодан и будет нести через весь сквер до ворот, пока он примирительно не возьмет его и не скажет самолюбиво, что если бы не опоздал, то непременно уехал бы.

Рано утром в пустынном еще сквере Алевтина Сергеевна вновь увидела опоздавшего пассажира. Женщина, очевидно, не приходила. Он сидел на скамье и с сожалением рассматривал пустую папиросную коробку. Лицо его было бледным, под глазами синели тени.

— У вас нет закурить? — спросил он, вяло подымаясь со скамьи.

Алевтина Сергеевна не курила.

— Жаль, — сказал пассажир и вздохнул. — Сейчас бы покурили.

И в этом, в общем эгоистическом, сожалении опять слышалась простота и доверчивость.

Посоветовав ему потерпеть до открытия дежурного киоска, Алевтина Сергеевна спустилась к дебаркадеру. «Казахстан» стоял у товарной пристани под погрузкой. До сдачи дежурства оставалось три часа. Наверху зашумели прибывающие пассажиры, и Алевтина Сергеевна возвратилась на вокзал.

Знакомый пассажир стоял у кабины телефона-автомата и жадно затягивался самокруткой.

— «Казахстан» прибыл, — сказала Алевтина Сергеевна, проходя мимо него.