Новая Франция, как выяснилось, была страной крайностей, и это касалось не только масштабов, но и климатических условий. Зимы здесь были очень холодные, а в летние месяцы стояла жара. Ее озера были морями, а бескрайние леса не имели конца. Все это Александер, конечно, слышал еще в Шотландии, но если река Святого Лаврентия, увлекавшая их в самое сердце континента, является одной из многих ей подобных, то какого же размера здесь должны быть озера? Чувство, похожее на ликование, охватывало его, когда он смотрел на изрезанный берег, проплывавший перед глазами. От желания завоевать этот мир у него по телу пробегала дрожь, а в душе в очередной раз просыпалось стремление к приключениям и открытым пространствам.
Вторая зима, которую Александеру довелось пережить в заокеанской колонии, выдалась суровой. На родине он привык к нелегким условиям существования, однако выживать при минусовых температурах оказалось еще сложнее, и он не раз задумывался, согласится ли остаться здесь по окончании военных действий, если, конечно, уцелеет. Но теперь величественные пейзажи и приятное тепло, разлитое в воздухе, заставляло забыть обо всех трудностях, которые диктовали зима и жизнь в лоне британской армии.
В конце лета 1758 года, после падения Луисбурга, хайлендский полк отправили в качестве подкрепления в форт Карийон к генералу Эберкромби, которому французский генерал Монкальм нанес сокрушительный удар с тыла. Невзирая на проявленную в бою храбрость, 42-й Королевский хайлендский полк, в просторечье «Black Watch»[69], понес тяжелые потери. Солдат хайлендского полка Фрейзера перевезли из Галифакса в Бостон, где они получили возможность отпраздновать в течение трех дней свою недавнюю победу у крепости Кейп-Бретон[70]. Не успели многие из них протрезветь, как полк отправили в Олбани, где ему предстояло разместиться на зиму в нескольких окрестных фортах.
Роту Александера распределили в форт Стенвикс, в нескольких лье[71] к западу от Скенектади, а роту братьев, к его величайшему облегчению, – в форт Херкимер. Иногда они делали вылазки на территорию противника, а остальное время он наблюдал за французами и помогал достраивать форт. И все же второй год пребывания в Новой Англии был отмечен инцидентом, который мог повлечь за собой весьма неприятные для Александера последствия. На первый взгляд – стечение обстоятельств, но только ли?
Сержант Родерик Кэмпбелл потерял кинжал в Луисбурге и попросил Александера одолжить ему свой на пару дней, пока оружейник не смастерит новый. Солдату Макдональду пришлось подчиниться: приказы командира не обсуждались. К тому же речь-то шла о банальном заимствовании… Вот только через пять дней нож этот нашли торчащим из живота одного капрала в ближнем к Стенвиксу лесочке. Оригинальная рукоять позволила быстро установить хозяина кинжала. Александера обвинили в убийстве и взяли под стражу. Кэмпбелл не появлялся в лагере еще четыре дня, и начали поговаривать, что солдат Макдональд прикончил и его тоже, но тело сержанта спрятать успел, а капрала – нет.
На рассвете пятого дня Кэмпбелл наконец вернулся в форт. Он был в жалком состоянии и на заседании военного трибунала заявил, что капрал Нил Макензи и он сам стали жертвами нападения индейцев. Что касается кинжала, то он подтвердил, что позаимствовал его у солдата из своей роты, и добавил, что во время схватки индеец отнял у него этот нож и заколол им несчастного капрала. Его же индейцы оставили в живых и повели в леса. Однажды ночью он воспользовался опьянением своих тюремщиков, убил их и вернулся в лагерь с тремя скальпами. Надо сказать, что за такие трофеи, добытые в бою с туземцами или акадийцами, пытающимися вернуться в родные места, их обладателю доставались не только дополнительные деньги, но и слава.
Выйдя из деревянного домика, в котором состоялся суд, Родерик Кэмпбелл, криво усмехнувшись, сказал Александеру:
– Повезло тебе, Макдональд! Задержись я немного на… – Он осекся и после паузы добавил: – Тебя бы повесили.
– В следующий раз, сержант, прошу вас, позаимствуйте нож у другого солдата. Похоже, мой приносит вам несчастье, – просто ответил Александер, повернулся и пошел к товарищам, которые уже поджидали его, чтобы вместе отметить освобождение.
В душе Александер был уверен, что Кэмпбелл убил капрала Макензи и выдумал всю эту историю с индейцами. Некоторые солдаты свободное время посвящали охоте и продавали добычу местным торговцам мехом. Макензи был из их числа. Ловкий охотник, он искусно выбирал место для ловушек и в короткое время успел собрать много красивых шкурок. За них Кэмпбелл его, вероятнее всего, и прикончил, но Александер решил попридержать язык. Он сам чудом избежал петли, и доказательств вины сержанта у него не было никаких. Оставалось только пристально следить за действиями последнего.
Только в марте 1759 в форт наконец пришел приказ выступать. Генерал Джеймс Вольф решил, что хайлендский полк Фрезера в числе первых английских формирований начнет осаду Квебека. Командование операцией было поручено бригадному генералу Роберту Монктону, тому самому, который депортировал тысячи жителей Акадии.
К середине апреля после длительного и трудного перехода по снегу, в некоторых местах доходившему им до пояса, Александер и его соотечественники прибыли в Нью-Йорк и взошли на борт фрегата «Найтингейл». К середине мая показались берега Акадии. В Галифаксе они сделали остановку и провели интенсивные учения. Четвертого июня внушительного вида флотилия Вольфа вышла в море с целью одержать над французами окончательную победу.
Опершись локтями о леер, Александер наблюдал за группой матросов и солдат, закинувших удочки в надежде поймать рыбу, которая, по слухам, была в этой реке громадной. Впрочем, здесь все было громадное, чему удивляться? Он посмотрел в сторону левого борта. Фрегат «Трент» с двадцатью восемью пушками на борту шел вровень с «Принс Фредерик». За ними следовали «Пегги», «Нозерн Лэсс» и «Бивер». Шхуны, бригантины, корветы и другие суда, в том числе более мелкие, груженные провизией и боеприпасами, вереницей тянулись следом. Впереди по курсу вырисовывались очертания средней надстройки судна «Нептьюн».
Сине-бело-красные вымпелы трех дивизий щелкали на ветру, на корме и бушприте каждого судна развевался Union Jack. Темные воды реки сплошь, насколько хватало глаз, были усеяны белыми парусами – этот флот воплощал собой неоспоримое превосходство Британской империи.
Весной его авангард под командованием адмирала Филиппа Даррела встал в устье реки, дабы предупредить поступление к французам продовольствия. До этого небольшой флотилии неприятеля, насчитывавшей шестнадцать кораблей, удалось войти в реку Святого Лаврентия в середине мая. Но с того дня поступление в колонию продуктов питания, боеприпасов и подкрепления было полностью прекращено. Франции оставалось только преклонить колени перед могущественным завоевателем. До победы оставались считаные дни. Александер глубоко задумался. Что он станет делать, когда война закончится?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});