Не желая, чтобы она меня видела, я пошел в обратном направлении, но меня окликнули. Это был высокий господин в дорогом смокинге и еще более дорогом пальто. Ухоженный, подтянутый, элегантный, с располагающим к себе открытым лицом. Лишь в его карих глазах был какой-то изъян, как это бывает у людей, пресыщенных жизнью и богатством.
– Чэр эр’Картиа. Извините, что без надлежащего представления, но я искал с вами встречи. Меня зовут Мишель Тревор.
Я узнал его голос. Именно он говорил с господином Ацио обо мне под окном особняка Катарины. Молодой человек из колонии, к которому благоволила чэра эр’Бархен.
– Я всего лишь хотел сказать, что восхищаюсь вашим мужеством и поступком. И всецело на вашей стороне.
От него едва ощутимо пахло лауданумом,[29] и я понял, откуда этот неестественный блеск в глазах.
– Благодарю. Сколько вы на меня поставили?
Секунду он выглядел ошеломленным, а затем рассмеялся:
– Как вы узнали?
– Все ставят. Азарт в крови граждан Рапгара. Уверен, вы не являетесь исключением.
– Разумеется, хотя жизнь в колонии несколько притупила мой задор. Я поставил достаточно, чтобы быть уверенным в вашей удаче.
– Ну, что же. Я постараюсь оправдать доверие.
В этот момент я заметил в толпе девушку с каштановыми волосами. Она стояла ко мне вполоборота, совсем недалеко. Я увидел карминовые губы, а потом посмотрел прямо в голубые глаза Эрин. Мы оба были ошеломлены встречей и замерли. Затем она резко развернулась и направилась к выходу.
Я извинился перед Мишелем Тревором и поспешил за таинственной незнакомкой из «Девятого Скорого». Людей было слишком много, бежать я не мог, так как это сразу бы привлекло внимание. То и дело в толпе мелькал каштановый завиток, но я нисколько не приблизился к Эрин.
Затем я и вовсе потерял ее, выскочил на лестницу, поспешил вниз, не слушая встревоженных вопросов Стэфана, не понимающего, что происходит. Внизу стоял контролер.
– Вы видели девушку? Каштановые волосы, голубые глаза, невысокая, в жакете и юбке серого цвета? Только что прошла здесь.
– Нет, чэр, – удивился тот. – Мимо меня никто не проходил уже минут двадцать. Все ждут финального боя.
Я выругался про себя и поспешил наверх, на ходу объясняя амнисам, что случилось. Был еще один коридор, от лестницы уводящий вправо. Я прошел его весь, но и здесь никого не обнаружил. Крошке Эрин, кем бы она ни была, вновь удалось скрыться.
– У нее просто какая-то способность растворяться в воздухе! – порядком раздосадованный произнес я, возвращаясь обратно.
Я до сих пор видел изумленное и немного испуганное лицо и большие голубые глазищи беглянки.
– Ты уверен, что тебе не почудилось? – на всякий случай уточнил Стэфан.
– Разумеется. Иначе, почему моя галлюцинация бросилась бежать сломя голову?
Я сожалел, что не догнал Эрин и не поговорил с ней.
– Если она здесь была, то искала только тебя, – сказал амнис.
Я отмел это «если» и заметил:
– Тогда очень странно, что, найдя меня, она бросилась прочь, словно я болен кровавой чумой или, и того хуже, Ночной Мясник.
Анхель напомнила мне, что у меня находится вещь Эрин.
– Вот только знает ли она об этом, и так ли нужен ей платок? – хмыкнула моя трость.
– Раз она его украла у своего начальника и бросилась в бега, значит, он достаточно ценен, – произнес я.
В этот момент прогудела сирена, означающая начало последнего боя на Арене, где претендент должен встретиться с нынешним чемпионом. Галерея начала быстро пустеть. Я уже подошел к ложе Данте, когда меня окликнули, и я увидел чэру Алисию эр’Рашэ. Она шла ко мне, держа в руках большую деревянную шкатулку.
В последний год меня окружают привлекательные женщины – Шафья, Эрин, Бэсс, Алисия. Глядя на нее, я не мог не восхититься красотой юной лучэры. Сегодня на ней была амазонка для пеших прогулок – приталенный корсаж, блузка, длинная юбка, высокие сапоги, мужской галстук, перчатки и маленький цилиндр с вуалью. На шее девушки висел уже знакомый мне большой изумруд.
– Чэр эр’Картиа, здравствуйте, – приветливо сказала она. – Катарина верно подсказала мне, где вас можно найти.
– Здравствуйте, чэра. Удивлен встретить вас на играх.
– Я пришла только ради вас. Вот. Это вам, – она, немного смущаясь, протянула мне шкатулку.
Та оказалась очень тяжелой. Чтобы открыть ее, пришлось прислонить трость к стене. Под пытливым взглядом зеленых глаз я поднял крышку.
– Это пистолеты моего отца, – поспешно сказала девушка, словно опасаясь, что я откажусь от ее дара. – Я хотела бы, чтобы они сегодня и… всегда были у вас.
Два черных матовых револьвера с пузатыми барабанами, стволами длиной в два с половиной дюйма и перламутровыми рукоятями покоились на темно-синем бархате. Судя по внешнему виду, оружие было в идеальном состоянии и к тому же сделано мастером. Даже мне, лучэру, мало сведущему в оружейном мире, было видно, сколь точно пригнаны друг к другу детали. Здесь не было медной проволочной обмотки, компенсаторов и новомодных барабанов на электрические заряды, но пистолеты мне понравились сразу. Рядом с ними было выложено около тридцати патронов.
– Спасибо, чэра эр’Рашэ я… тронут, – не зная, что еще сказать, произнес я.
– Это меньшее, чем я могла отплатить вам за то, что вы сделали для меня. И называйте меня, пожалуйста, Алисией.
Я улыбнулся, не обращая внимания на поднявшийся рев трибун, ознаменовавший начало боя.
– Тогда прошу вас о той же любезности. Называйте меня Тиль.
Она согласно кивнула.
– Где ваше место, Алисия?
– Катарина пригласила меня к себе в ложу. Она очень любезна.
– Позвольте вас проводить, – я подал ей руку, и мы неспешно покинули галерею.
– Вы выглядите очень спокойным, – неожиданно произнесла девушка.
Я рассмеялся. Спокойным я себя совершенно не чувствовал, но переубеждать чэру не стал.
– Скажите, Тиль, – она посмотрела мне прямо в глаза. – Как вы примирились с этим?
– Простите? – не понял я.
– Со смертью, – уточнила она.
Я был удивлен, что это интересует ее, но все же ответил:
– Я не примирился с ней. Примирение это невероятно, особенно для того, кто хочет жить вечно. О ней всегда помнишь, хоть и стараешься не вспоминать. Во всяком случае, большую часть дня, – думаю, моя усмешка не понравилась бы даже мне.
– Я понимаю вас, – неожиданно серьезно ответила она.
Я хотел поинтересоваться, что может понимать девушка, которой не исполнилось еще и двадцати, и которая может прожить до двухсот, в таком зыбком понятии, как смерть, но не стал и на этом закончил разговор. Проводил ее до ложи Катарины, а затем вернулся к Данте и с удивлением увидел здесь Талера.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});